💬 Ольга Романова, глава фонда «Русь Сидящая»
— Пойдём, поговорить нужно.
Вы напрягаетесь, но идёте. Другого выхода у вас нет. Вы не можете позвать на помощь — некого. Вы не можете не идти — выволокут силой. Можно только молиться всем богам, но вы знаете, что в тюрьме это не помогает. Скорее всего, вы попали сюда из-за наркотиков — по подставе, или вы потребитель, или закладки делали от бедности и безысходности: именно так в тюрьму попадает примерно треть ее нынешних обитателей. А может быть, вы предприниматель, крупный или мелкий, и сели из-за разборок кураторов. Или вы написали что-то не то в интернете, или репостнули то, что потом признали экстремизмом. А то и на митинг вышли. Или вы действительно совершили преступление: ограбили тысяч на пятнадцать микрофинансовую организацию, потому что у вас работы нет, зато есть жена, четверо детей и родители-инвалиды, и это тоже обычный случай.
Вели вы себя в тюряжке нормально, ни с кем не конфликтовали. Впрочем, было разок, когда вы из посылки отказались в общак колбасу сдавать. Или вас просто проиграли в карты другие заключённые, так тоже бывает, но вы еще об этом не знаете. Но скорее всего, вы написали жалобу — в прокуратуру или правозащитникам, мол, зубы болят, или почки, а ни врачей, ни лекарств. Или кормят вас тухлятиной. Или — что чаще всего — вас заставляют работать по 12 часов в день, при этом вы никак не оформлены, и получаете за этот труд — ну, тысячу в месяц.
Скорее всего, вас ведут в общую душевую. Там довольно просторно, и кафельный пол, который вы не забудете уже никогда.
— Ну что, мил-человек, знаешь грех за собой?
Неважно, что вы ответите. Вас будут бить, но не сильно. У них другая цель.
Ах да, у кого это «у них»? У сотрудников пенитенциарного учреждения.
Они будут действовать через заключенных, которые уже завязаны-перезавязаны на оперов ФСИН. Заключенные работают на них не за совесть, а за страх. Сейчас вы тоже узнаете, что такое страх. То, что будет с вами происходить дальше — всем этим будут руководить сотрудники. А исполнять другие заключенные. Скоро вы тоже окажетесь среди них. И да — всё будет фиксировать видеорегистратор. Даже несколько — у каждого сотрудника на лацкане висит, а здесь их двое, или четверо.
Немного побив, вас макнут головой в унитаз. Потом распнут на полу и изнасилуют черенком от швабры. Вы будете кричать и просить не делать этого. Возможно, в конце на вас помочатся. Потом бросят здесь на полу, обессиленного и опозоренного.
Зачем?
А затем, чтобы знали, как жаловаться. Больше не будете.
Чтобы сотрудничали и помогали наводить порядок: следили за тем, чтобы другие не жаловались, и стучали бы товарищу оперу.
Чтобы при виде любых проверяющих хвалили бы начальство, порядки, питание и медицину. А иначе запись с вашим изнасилованием попадёт случайно в интернет. Ну и к тому же его всегда можно повторить.
И кому вы об этом расскажете?
Да и кто вам, зеку опущенному, поверит?
Освободитесь и добьётесь проверки? Ну-ну. Проверка — это свои же люди, никто не хочет скандалов и выноса сора из избы. Или ничего не найдут, или — ну, в худшем случае, если вдруг проверка не дружественная — о ней станет известно дня за два, успеют всё подчистить, никаких следов никто не найдёт. Технический сбой! Вон и у Фейсбука бывает, а тут тюрьма.
А вам, кстати, боком выйдет. Как это уже было и есть в Иркутске и в Ангарске, где после массовых изнасилований и унижений всем жалобщикам просто добавили срок за ложный донос.
А может, это было в Оренбурге или Нижнем Новгороде, где Комитет против пыток добился осуждения парочки служивых. А может, в Ярославле или Рыбинске, в Белгороде или Владивостоке, в Прикамье или в Псковской области. Широка страна моя родная, есть, где сидеть.▪️