Глава 16
Глава 16
Дориус скинул меня с плеча, словно мешок картошки, за что, кстати, я ему благодарен. Он никогда не нянчился со мной в мои периоды «похмелья», он все прекрасно понимал. Его небрежное или, скорее, показушное равнодушие ко мне в таких случаях, как мороженое в жару, – не сильно помогает, но дарит мимолетное спасение от зноя. А Дориус в такие моменты, словно лавка с «Баскин-Роббинс» в парке отдыха в жару: друг предложит замаскировать мою слабость мага лучшим крем-брюле, а шоколадной присыпкой служит извечный его вопрос: долго ты еще валяться собрался?
Кому-то может показаться странным подобное отношение к близкому человеку в минуту слабости, ведь мы с Дориусом уже давно живем под одной крышей, и у нас с ним отличные отношения. Да кого я обманываю? Я считаю его своим братом, думаю, он относится ко мне так же. Но все же для мага сохранить иллюзию силы, «сохранить лицо» – это все. Лучше проиграть битву, но уползти с поля боя с улыбкой победителя, а если ползти уже не можешь, то всегда есть надежда, что остался еще маг-соратник, который незаметно для сторонних глаз вытащит твое тело с этого самого поля. Ведь даже когда все магические силы тебя покинули и ты валяешься на поле боя бессмысленным набором мяса и костей, ты не имеешь права показать слабость, ты обязан пожертвовать собой, отдать остатки силы другому магу, который еще продолжает бороться. И делаешь ты это с высоко поднятой головой, не иначе, ну или с поникшей головой, если уже находишься в бессознательном состоянии. Пока ты жив, ты помогаешь другим магам, делишься своей силой, но незаметно для врага.
Поэтому я благодарен Дориусу, он знает, что, прояви он хоть каплю нежности ко мне во время или после боя, и мы с ним больше не друзья! Другие бессмертные говорят, что маги бесчувственные и бездушные даже по отношению друг к другу, но это говорят не маги, а те, кто не в состоянии понять сущность мага. Хотя нет, акриты так не считают, для них также важен сам бой, а не жизнь отдельно взятого акрита. Наверное, по этой самой причине маги и акриты извечные и нерушимые союзники.
И те и другие уважают силу и победу любой ценой. Не то чтобы у магов было много побед за последние столетия, но наши ценности отличного боя неизменны. Иногда я задаюсь вопросом: а почему маги не укрылись в землях акритов? Думаю, они без проблем предоставили бы убежище для всех магов, особенно в период, когда стало понятно, что все бессмертные настроены уничтожить каждого мага, кто еще хоть немного способен дышать. Помню, как один акрит (я даже не помню его имени) предложил нам троим убежище в своем доме. Он обещал защиту и покровительство. Но разве маги могут принять подобное предложение? Разве найдется хоть один маг, который с готовностью примет чужую защиту и будет прятаться в чужих землях? Вот и мы не согласились – наверное, и впрямь маги неправильные. Даже под страхом полного уничтожения мы продолжаем рассчитывать только на себя. С другой стороны, прими мы подобное приглашение от акритов, остались бы они нашими союзниками? Не утратили бы мы свое «Я»? Не отвернулись бы от нас эти воины, увидев нашу слабость, если мы сами бы показали им, что нуждаемся в защите? Наверное, эти опасения стали ключевыми для нашего отказа от спасательной шлюпки, которую нам предложили сбросить с тонущего корабля. И я не слышал, чтобы хоть какой-то маг прятался у наших союзников, во всяком случае длительное время. Залечить раны, взять передышку – возможно, но точно не на постоянной основе.
Но как бы я ни размышлял о принципах магов, тем не менее последствия боя продолжают сказываться. Я уже, конечно, пришел в себя, но все еще чувствую остатки действия сил чародеев. Сил крайне чуждых мне. Втягивая силу любого другого бессмертного, я буду силен какое-то время, даже подпитываясь ею, но чародеи – это враги. При этом враги не просто по природе своего создания, а по сути мироздания магии.
Единственная сила, которую я втягиваю и чувствую как враждебную для меня, которая не делает меня сильнее, наоборот, угнетает мои собственные возможности. После каждого боя с чародеем следует очень долгое похмелье. Забавно. Моя сила мага способна вытянуть сущность из любого живого существа, при встрече с чародеем же я превращаюсь хоть и в грозное оружие, но ненадолго и завишу от силы магов, которые на поле боя еще способны меня подпитывать, чтобы я не рухнул на землю замертво от силы ближайшего ко мне чародея. Так что каждая встреча с чародеем для меня очень и очень печально заканчивается. Обычно я не убиваю чародеев своей силой, вернее, стараюсь не убить, только вывожу их из строя, так легче перенести груз втянутой силы. Но в иные моменты у меня просто не остается другого выбора, как на этой треклятой барже. Мы спасали Источника, уязвимого, пока еще очень слабого смертного Источника, а потому пострадать лишние пару дней того стоит. И моя сила – мое смертельное оружие, которое может лишить жизни бессмертного, и в то же время моя слабость в серьезной и продолжительной битве с чародеями. Это всегда тонкая грань между моим желанием напасть и уничтожить как можно больше врагов и моей жизнью, где я, пошатываясь на нетвердых ногах после парочки чародеев, вынужден искать защиты у других магов, чтобы дожить до конца боя.
Дориус без труда может сносить головы и взрывать тельца мерзких чародеев и иже с ними, что он и делает регулярно. Элли же умеет блокировать большую часть заклинаний и зелий чародеев, она наш щит в буквальном смысле. В пылу боя мы с Дориусом часто не успеваем отследить все источники опасности, направленные на нас, но Элли видит все, она четко и хладнокровно распределяет защиту на нас с Дориусом во время боя, всегда перемещает свою защиту туда, где это необходимо в каждый миг битвы. Я могу часто ее подкалывать, выводить из себя, но эта девушка заслуживает полного моего уважения и преданности. Я вообще часто задираю Дориуса и Элли просто из своей природной вредности. Эта парочка в своей любви друг к другу выводит меня из себя. Они, как Чип и Дейл, всегда спешат на помощь… в основном друг другу, но и меня не забывают спасать. А я не желаю ощущать себя тем, кого они вечно спасают. Нет, я опять лгу самому себе. Меня не беспокоит их защита, меня бесит, что я ощущаю себя в этой компании как источник одних только проблем. Я знаю, что я сильный маг, в котором они нуждаются, но я хочу, чтобы ко мне относились как к Маркусу, например. Просто к парню по имени Маркус!
Черт, может, это потому, что из-за их связи у меня возникает ощущение, что я третий лишний, а после потери всей моей семьи мне необходимо чувствовать себя нужным, и не просто как сильный маг? Когда я найду сестру, уверен, я успокоюсь насчет Дориуса и Элли и перестану ревновать. Я эгоист? Да, я этого никогда и не скрывал, но теперь, когда у нас появился Ремис, я задумался: а не потому ли я так хочу с ним сдружиться, не потому ли страстно желаю, чтобы в нашем доме появился тот, кто был бы мне очень близок, был бы только мой? Не знаю даже, чему я обрадовался больше: тому, что я нашел Источника (ладно, не только я его нашел), или тому, что он так же одинок, тем более сейчас, когда потерял сестру.
Боги, о чем я думаю?! Ремиса я даже не знаю, я даже не могу ему полностью доверять из-за его связи с чародеями. Тогда почему мне так хочется, чтобы мы стали близкими друзьями?
Потому что я до сих пор не нахожу понимания у Дориуса и Элли. Да, они знают мои слабости, что мне необходимо помочь после боя и что я одержим поиском сестры. Но я всегда ощущал, что, несмотря на все столетия близости между нами, они не способны даже на минутку осознать, что я ощущаю, например, после боя с чародеем. Для Дориуса и Элли не существует негативных последствий после боя, они просто восстанавливают свою магию, физически не страдают. Только если бой длится очень долго – силы магов, как известно, не бесконечны. Но в любом случае Дориус и Элли могут быть уставшими после боя, восстанавливать силы, но уж точно не страдать от похмелья, как я продолжаю это называть. Между нами есть немая договоренность, закрепленная кровью. Мы вместе несмотря ни на что! Мы одно целое, мы сильны, пока мы едины. Проблема одного из нас становится проблемой всех. Только вот поиском моей сестры занимаюсь я один, во всяком случае так мне кажется.
А тем временем я, продолжая чувствовать слабость во всем теле, решил-таки взять себя в руки и принять сидячее положение. После броска Дориуса я постарался сфокусировать свой взгляд. Перед глазами плыла дымка, образы были нечеткими, и голова каждый раз кружится, когда я пытаюсь сфокусировать взгляд на чем-то конкретном. Судя по всему, Дориусу и Элли пришлось тяжело на барже, раз это заняло столько времени, поскольку ясный день явно превратился в сумерки. Это даже мой уставший взгляд мог заприметить: солнце больше не резало глаза, а скрылось где-то за высокими соснами.
Повозившись какое-то время на земле, я все же предпринял вполне удачную попытку принять вертикальное положение. Спасибо природе, которая взрастила это крепкое дерево, благодаря которому я могу более-менее стоять на ногах. Подперев дерево плечом и ухватившись рукой за ветку, я стал осматривать окружающую обстановку.
Черт, люди! Хоть и расплывчато, но все же я смог их заприметить. Они скопились на противоположном берегу в ожидании баржи. Не хочу знать, как Дориус и Элли разрулили ситуацию и смогли скрыть нас от людских глаз. Все, что я хочу знать, так это как нам быстрее добраться до дома. Вернее, нашего второго дома на случай плана срочной эвакуации. Идея жить не очень далеко от чародеев принадлежала Элли. Она заверила, что ее магии хватит скрыть наш особняк от любых любопытных глаз, при этом чародеи не догадаются, что маги посмели жить буквально на заднем дворе одного из их главных пристанищ. Как показали события последних пары дней, чародеи очень даже догадались, хотя нам удалось прожить в особняке более шестидесяти трех лет. Возможно, если бы не Алика и Ремис, то нас так и не обнаружили бы и мы не лишились бы нашего дома… опять, очередной раз из-за чародеев.
– Что с баржей? – прохрипел я, не адресовывая свой вопрос никому конкретно. На барже тоже были люди, и они явно под действием сил чародеев. Плутают по земле с затуманенным разумом недалеко от нашего бункера, как его называет Элли, а это нам совсем не нужно. Но есть и плюсы. Судя по окружающему нас пейзажу, Дориус вместо первоначально намеченной остановки привез баржу прямо к той части берега, где располагается наш дом, а учитывая, что машину мы потеряли, это очень здорово, хотя, может быть, это и глупость. Ведь неизвестно, что люди вспомнят, когда придут в себя от заклинаний чародеев.
– Мы перепробовали многое, но течение не позволило нам лишь силой телекинеза управлять баржей. В итоге Элли постаралась исцелить двигатель тягача, и… ей это удалось, и вот мы здесь!
– Эмм… что? – Я ведь правильно расслышал его? Исцелить двигатель? Последнее, что я помню, так это то, что из места, где должен располагаться двигатель тягача, валил густой черный дым, а это нехороший знак, если ты собираешься куда-то плыть.
– Да, не знал, что такое возможно. Взрывом я повредил двигатель, ну я так думал, когда увидел дым. После очередной провальной попытки сдвинуть баржу с места Элли заглянула в машинное отделение и совершила чудо!
Хоть Дориус и пытался придать лицу нейтральное выражение и говорил это лишь с усмешкой, в голосе явно читались нотки гордости за Элли.
– Наверное, присутствие Источника придало Элли новые возможности, так что спасибо ему.
Вот почему я не могу сказать комплимент и порадоваться за Элли и Дориуса? Почему мне просто не согласиться с тем, что Элли явно стала сильнее сегодня и что слова Дориуса о чуде верны? Ремис – наш Источник, его присутствие придало силам Элли новый импульс. Но разве сама Элли не сильна? Разве не Элли в итоге вытащила нас на берег? Но Дориус, как обычно, спокойно пожал плечами, словно его совсем не задевают мои замечания. Ради Дуфф-Кайдена, Дориус, да врежь же ты мне наконец по морде! Я это давно заслужил, ой, как давно, особенно от тебя. И это лучше, чем твое спокойное пожатие плечами в ответ на мои слова! Согласен, твои методы спокойного ответа меня задевают сильнее!
Кстати, о нашем Источнике. Мне не пришлось долго настраивать мое отвратительное зрение в поисках Ремиса. Он стоял метрах в шести от нас с Дориусом и, кажется, нас не слышал, он продолжал всматриваться в воду, ну или мне так виделось.
– Ремис, прекрати искать сестру в воде, она не русалка, ее там нет! – Надо уже парню встряхнуться. – Я же сказал тебе, мы найдем ее, она наверняка выжила.
О том, что она находится в руках Кремера, я не стал говорить вслух.
– Я не ее ищу, меня беспокоят люди, на берегу их не менее пяти человек, плюс люди на барже. Они могли что-то видеть!
Ремис повернулся и уставился на меня осуждающим взглядом. Серьезно? Я, что ли, виноват, что чародеи на нас напали? Вернемся к вопросу доверия и тлетворного влияния чародеев на Источника.
– Звучит так, словно ты обвиняешь в этом нас! Позволь напомнить тебе, что это твои любимые чародеи напали на нас. Мы лишь защищались, а теперь вынуждены заметать следы!
Силы еще не в полной мере ко мне вернулись, но вот ответить этому юнцу мне очень захотелось, при этом лучше кулаком в лицо!
– Мы спасали твою задницу, а ты еще претензии нам предъявляешь? Ах, прости, что в момент, когда мы боролись за свои жизни, мы, возможно, не все предусмотрели. Хотя, заверяю тебя, Элли сделала все возможное, чтобы эти зверушки и дальше думали, что наблюдали всего лишь полет стрижей над рекой.
– Зверушки? Это ты людей так называешь? Они для вас зверушки? – Ремис произнес это так, что, кажется, пришел в больший ужас от этого, чем от мысли, что дом чародеев теперь не его родной дом.
Надо сказать, тут Ремис прав, я никогда не питал теплых чувств к этим недосуществам. Но он явно думал иначе.
– Маги всегда так поступали! Плевать на все, на людей или бессмертных! Вот поэтому…
– Поэтому что?
Мне хватило сил отойти от дерева, которое служило мне надежной опорой, хотя его кора уже порядком натерла мне спину, и к тому же голова вновь сильно закружилась от резкого движения. Но, слава Дуфф-Кайдену, я смог устоять на ногах и ответить недомагу, гордо подняв голову, несмотря на то что мои глаза фокусировались на оппоненте с трудом. Если Ремис считает, что он отличается от нас только тем, что прожил с чародеями какое-то время и теперь он знает, как должны поступать маги, то он сильно, очень сильно заблуждается.
– Тебе напомнить, кто убил твоих родителей? Или ты считаешь, что чародеи поступили правильно?
Ремис сжал кулаки и направился прямиком ко мне. Странно, но после такого выпада я даже еще больше его зауважал. Однако если он думает, что в состоянии что-то мне сделать, то пусть попробует. Он, может, и Источник, но еще совсем ребенок, а со мной силы бессмертного! Бессмертного, который прожил гораздо дольше, чем Ремис.
– Не смей говорить о моих…
– О твоих родителях? А знаешь что?! Смею и буду говорить! Они были твоими родителями, но они были Источниками – силой для всех магов! Силой для меня, Дориуса, Элли и других немногих выживших. Это для тебя они родители, а для нас они Источники. Источники, которых убили ублюдки-чародеи! И если для тебя они любимые мама и папа, то их потеря для меня – ничуть не меньшая трагедия! И я, да, именно Я не позволю ТЕБЕ марать память об Источниках или других магах, которые погибли. Я не позволю ТЕБЕ отзываться плохо о магах и о твоих родителях! Уверен, они пришли бы в ужас, узнай, что ты и Алика жили среди чародеев, которые использовали вас, чтобы добраться до других магов! Что вы – дети Источников – верили чародеям, что вы последовали за чародеями, что вы…
– Маркус! – Дориус не позволил закончить фразу, которой я хотел обвинить глупых детей в измене магам. И я опять благодарен Дориусу за это. Потому что, сделав пару глотков воздуха, я понял, что маленьким магам просто внушали ложь на протяжении всей их жизни. Дети – они и есть дети независимо от того, где они родились, главное, где они воспитывались.
Ремис немного пошатнулся, сделал шаг назад, словно я его ударил. Признаю, не стоило так бить по больному. Родители, даже если они для кого-то короли и сила, для детей – просто мама и папа. А сама мысль, что ты разочарование и предательство своей семьи, – не лучшая мысль. Но пусть не думает, что вправе читать мне тут вот свою чародейскую мораль.
– Ты их даже не знал! – Ремис шепотом и надтреснутым голосом ответил, а затем, взяв себя в руки, сделал шаг навстречу мне. – Тебя там не было! Тебя не было там!
Ремис сделал еще шаг ко мне, потом другой, и стало понятно, что парень решил подраться. Эту мысль подтвердил и направленный в мою сторону кулак. Но встречу кулака со мной прервал Дориус, который встал между нами и перехватил удар Ремиса.
– Хватит! – Дориус хладнокровно и совершенно спокойным голосом не дал случиться отменной драке.
Не то чтобы удар кулаком мог послужить началу драки, ответить физически я бы не смог, несмотря на мою долгую бессмертную историю. Скорее, мы бы уже перешли к телекинезу. Дориус никогда не позволял драться магам между собой. Только с целью тренировки.
– Успокойся, Ремис. Когда драка началась, людей на берегу не было, а те, что были на барже, вряд ли что-то запомнили. Сам прекрасно знаешь, чародеи не стали бы впутывать сюда людей. Уверен, заклинание мощное, и люди ничего не вспомнят. После драки Элли закрыла баржу щитом, люди на берегу ничего не видят. Сейчас баржа для них – не более чем тень на реке.
– Да ладно тебе, Дориус, пусть мальчик еще поорет на меня, это ведь так забавно! Он думает, что знает магов, он думает, что может нас чему-то научить! Он…
– Заткнись, Маркус! – Черт, вот почему у меня никогда не хватает внутренних сил спорить с Дориусом? Почему он действует на меня, как альфа-волк на стаю? Два слова, и я уже действительно заткнулся! Дориус своим тихим, но жестким голосом может утихомирить даже Элли! Это голос, за которым хочется следовать, которому веришь. А может быть, потому, что знаешь: если Дориуса взбесить, то взрываться будет все вокруг, в том числе и твоя собственная голова? Так что да, заткнуться – это безопаснее.
Но тут я задумался: а что если использовать силу против Источника, против Ремиса? Если я вытяну его силы, что я почувствую? Сейчас точно не время! Когда Ремис достигнет бессмертия, можно попробовать, но сейчас смертного я могу убить, и тогда уж точно Дориус взорвет меня. Разве не этого я хотел? Чтобы Дориус хоть раз ответил мне! Идея провернуть все это весьма заманчива.
– Ремис, мы не нападаем друг на друга! Особенно когда и без того много желающих нас прикончить. Но Маркус в чем-то прав…
Я в чем-то прав? Да я всегда прав!
– Маги, может, и не идеальны, но не мы убили твоих родителей. Не мы морочили голову тебе и твоей сестре все эти годы. И совершенно точно мы спасли тебя сегодня. Так что немного уважения с твоей стороны не помешало бы!
– Я… я… не хотел проявлять неуважение. Я просто переживаю за сестру, за людей, вот и все! – Ремис опустил руки и голову. Знаю, знаю… На меня тоже так действуют слова Дориуса. – И да, я признаю, что о магах я знаю лишь то, что слышал от чародеев. Но это не моя вина, я не выступал добровольцем, я не просился в эту жизнь, и я… я не выношу разговоры о родителях, так что попрошу не упоминать их при мне. Никогда!
– Справедливо. Теперь мы можем двигаться дальше? – спросил Дориус, пристально глядя в глаза Ремиса.
Тот в ответ лишь кивнул. Ну а после этого Дориус глянул и в мою сторону, в ответ я поднял сжатый кулак с вытянутым большим пальцем. Да, чувак, ты победил!
Я немного потянулся, чтобы размять мышцы. Хоть идти от берега к нашему дому и недолго, все же надо преодолеть некоторые участки, заросшие мхом и плотно растущими соснами, кедром и прочей растительностью, которой славится тайга. Я втянул полной грудью запах хвои. Как же тут приятно находиться!
Мы уже давно построили себе тут дом, но оказываемся в нем редко, только в крайних случаях, примерно как сейчас, когда надо перевести дух вдалеке от людей и бессмертных или спасти задницу Источника. Но все-таки это место дарит покой, надежду, что завтра наступит другой день и ты сможешь перешагнуть через новые проблемы.
Когда я было уже настроился последовать к дому, тут я понял, что за всей этой мелкой перепалкой с Ремисом я упустил из виду Элли. Куда она пропала?
– А где Элли? – спросил я, глядя сквозь густую растительность по сторонам и начиная напрягаться всем телом. Заприметить ярко одетую блондинку в тайге несложно, но ее нигде не было видно. Конечно, мое зрение сейчас уступает орлиному, но все же. Если она пострадала, то… ух… держитесь все! Хотя спокойный вид Дориуса заверяет меня, что все с ней в порядке и паниковать не стоит. Иначе взрывы были бы слышны на другом континенте.
– Она пошла разобраться с машинами и убрать последние следы драки на барже. Когда люди очнутся, пусть думают, что они перепили алкоголя. – Дориус сказал это, скорее, для Ремиса, чтобы он понял: маги все-таки следят за тем, что делают. Ремис еле заметно кивнул.
– Ок, а что с нашей машиной?
Там были мои вещи. Не то чтобы я сильно из-за них переживал, но там мой дневник, куда я записывал все, что связано с поиском моей сестры. Хотя я помнил наизусть каждую букву, заметку, каждую мелочь, потерять дневник было бы очень больно для меня. Словно я очередной раз потерял сестру.
Элли уговорила меня последовать современным технологиям и отсканировать дневник, создать его электронную копию. Что я и сделал, электронный носитель хранится в банковской ячейке. Но ни одна флешка или еще какой носитель не заменят живых записей, сделанных моей рукой, мое маниакальное пристрастие перелистывать страницы по ночам, когда я сопоставляю имена и события, даты и время, названия улиц, городов и земель. Я перечитываю и перечитываю, пытаюсь вспомнить, что я услышал, от кого я это услышал и не забыл ли я это отразить на страницах дневника. Я делаю зарисовки лиц и пейзажей, которые встречал при поиске сестренки, с годами я стал отличным художником. Одна лишь мысль потерять все это, и вот я невольно прижимаю ладонь к сердцу, словно потеря дневника нанесла мне физическую боль. Прошло уже сто тридцать два года и шестьдесят семь дней, но я все так же ощущаю боль в груди каждый раз, когда вспоминаю о пропавшей сестре. Перестану ли я когда-нибудь ее искать? Нет. Пока я верю, что она жива, не перестану.
Дориус и Элли неоднократно высказывали сомнения в том, что ей удалось выжить в одиночку, но я отказываюсь сдаваться и верить в ее смерть. Я посмотрел на Ремиса и понял, что мы сейчас с ним в одинаковом положении. Оба хотим найти своих сестер. Оба в отчаянье. Только я в этом ощущении живу гораздо дольше.
К Ремису я сразу почувствовал тепло, как к родному, еще даже до того, как Алика пропала. Отвечает ли он мне взаимностью? Наверное, нет, раз при первом же споре хотел набить мне морду. Но я ведь сам его провоцировал, разве нет? Почему я ищу конфликты? Может быть, я люблю выводить окружающих из себя не потому, что я эгоист или из-за ревности к любви и преданности Дориуса и Элли? Может, это потому, что мне очень больно? И я хочу заявить об этом, желаю, чтобы хоть кто-то наконец понял, что я не опасаюсь физической боли, не избегаю драк, я лишь хочу, чтобы физическая боль немного притупила душевную. В состоянии ли это кто-то понять? Не исключено, я подозреваю, что понимают, но я хочу, чтобы и другие испытывали такую же боль. Я хочу сделать больно им, чтобы хотя бы в ощущении боли я не был одиноким. Эгоистично. Это слово я произношу постоянно, но осознание этого не способно меня изменить до тех пор, пока я настолько одинок в этом мире.
К черту эти размышления! Мне плевать, кто что думает. Плевать, что Дориус и Элли убеждали меня смириться и перестать искать сестру. Они уверяют, что она погибла, иначе бы давно сама нашла меня. Но я не остановлюсь. В противном случае я обреку себя на навязчивую мысль «а что, если»… Нет, это еще хуже! Если понадобится, я воспроизведу свой дневник сегодня ночью полностью и продолжу поиски.
Теперь к поискам моей сестры я еще добавлю поиски сестры Ремиса. Что бы он сейчас ни думал о магах, мысли о пропавшей сестре, эти метания души известны даже врагам, и даже врагов ты готов избавить от подобных мук.
– Твои вещи я забрал, но машину пришлось уничтожить, как и все остальные. Думаю, Элли не настолько сильна, чтобы восстановить то, что осталось от нашего автомобиля. – На этих словах Дориус поднял с земли немного закоптившийся рюкзак и подал его мне. Мой рюкзак! А значит, и мой дневник.
– Спасибо, чувак, – ответил я веселым голосом, который даже минимально не отражал моего внутреннего ликования и облегчения от того, что мой дневник сохранен.
Немного дрожащими руками я потянулся к рюкзаку. Я лишь мельком взглянул в глаза Дориуса и понял, как он понимает, что именно я хотел получить. Его слова о машине были лишь отговоркой, таким образом он хотел скрыть, что машина его не волнует, его волнует мое спокойствие. Вопрос о машине не мог сбить с толку Дориуса, хоть я изо всех сил стараюсь скрывать немыслимую боль и отчаянье. Но старика Дориуса не проведешь! За что я его люблю, так это в том числе и за умение мне подыгрывать.
– Не за что. Что там такого ценного? Цепи и наручники? Маркус, вряд ли ты встретишь тут женщину своей мечты, – хихикнул Дориус, вот только глаза его не улыбались.
Он просто не дал мне углубиться в мою панику от мысли о потере дневника. После боя и всей суматохи Дориус не забыл забрать то, что мне так дорого. Люблю тебя, чувак! Боги, как же я люблю этого парня! Даже если он не верит, что моя сестра еще жива, не видит смысла в ее поисках.
– Да уж! Но тебе меня не понять, у тебя-то есть женщина мечты!
И тут я рассмеялся, искренне так рассмеялся. Давно я так не смеялся! Дориус и Элли! Есть ли что-то более несовместимое на свете? Нет, ну серьезно?! Как эти двое могут быть счастливы вместе? Они буквально с разных планет, как огонь и ветер, одно с другим если и сочетается, так только в пользу кого-то одного. То ли Элли все-таки так не хватает порядка в ее сумасшедшей голове, то ли Дориусу необходим хаос. И в момент, когда мне казалось, что мой смех слышат даже люди на противоположном берегу, я получил удар в живот.
– За что? – потирая живот, но продолжая смеяться, спросил я Дориуса.
Дориус тоже смеялся.
– Попридержи свой длинный язык, Маркус! Я говорил Ремису, что маги не бьют друг друга, но ты… – Тут Дориус сжал указательный и большой пальцы почти вместе и, прищурившись, продолжил: – Ты, мой брат, вот на столько близок, чтобы я изменил правила игры!
– Ты бы изменил правила? Ты не настолько крут, чтобы сделать это!
Похлопав по плечу Дориуса, я закинул рюкзак за спину и показал Ремису рукой, в каком направлении нам двигаться. Я выдохнул впервые за вечер и немного расслабился. Мои друзья со мной, мы идем к дому.
– Элли, долго ты еще там? – окрикнул Дориус Элли.
– Иду я, иду! Черт, мои туфли не предназначены для этого дерьма!
Вид Элли в прекрасном, хоть и подпорченном платье, на шпильках пробирающейся в лесу – это потрясающее зрелище! Почему эта женщина не купит себе кроссовки? К чему такие страдания? Ее шпильки проваливаются в мох, она отмахивается от комаров, но при этом поправляет прическу и платье. Я никогда не смогу понять женщин, никогда!
– Чего вы тут разорались? Пока вы тут выясняли, у кого тестостерона больше, я там порядок наводила, между прочим!
– Как всегда, милая, как всегда! Ты прикрываешь наши спины! – промурлыкал я, протягивая Элли руку, чтобы она могла переступить через овраг.
– Я прикрываю ваши жопы! Давай называть вещи своими именами!
Дориус отпихнул меня и, перепрыгнув через овраг, поднял Элли на руки, обошел овраг и, подойдя к нам, нежно поставил Элли на землю. Она лучезарно улыбнулась Дориусу, потянулась к нему и быстро чмокнула в щеку.
– Все хорошо? – Дориус вытянул соринку из волос Элли, но, когда он задал этот вопрос, прямо глядя в глаза Элли, казалось, что мы с Ремисом тут явно лишние. Опять, но теперь я не один тут лишний, Ремис вместе со мной.
– Ну ты же меня знаешь, милый. У нас все отлично! Я позаботилась обо всем.
Элли развернулась и прильнула к Дориусу, закинув руки ему за шею. Дориус склонил голову, и их губы слились в нежном и быстром поцелуе. Почему каждый раз, когда я это наблюдаю, мне хочется что-нибудь в них кинуть?
– Так, голубки и неопределившийся недомаг-недочародей, мы должны двигаться! Не хочется вас прерывать… – тут я слукавил, конечно, – но мне все же не терпится наконец-то вернуться домой.
– Ты не говорил этого сейчас, придурок! – Ремис, кажется, вновь решил подраться.
Боги, у меня новый друг! Честное слово, я его обожаю! Если Дориус все время себя сдерживает, то в этом парне горит огонь, а мне это всегда очень нравится в магах. Еще бы! Ведь как ни крути, а он Источник! Но пока он не стал полноценным Источником, могу же я и его подкалывать, разве нет?
– Да успокойтесь вы уже! – Элли слегка оттолкнула Дориуса от себя и, поправив прическу, обратила свой гнев на нас с Ремисом. – Ремис, свыкнись с мыслью, что Маркус – заноза в заднице, а ты, Маркус, – она развернулась ко мне, – смирись с идеей, что с нами Источник, который таки сильнее тебя!
– Пока еще не…
– Он сильнее хотя бы уже потому, что не нуждается в подзарядке своих сил! – перебила меня Элли.
Она явно хотела меня уколоть при парнях. Мстит за мою фразу, кинутую ей на барже? А ее немного сузившиеся глаза и дерзкая ухмылка только подтвердили мои подозрения.
Мы с Ремисом переглянулись, вероятно, оба признали правоту Элли. Ремис ухмыльнулся, но постарался скрыть свою улыбку, кивнул мне, явно дав понять, что он все верно понял: он сильнее, а я заноза в заднице.
Дальше мы шли молча. Дориус, нежно поддерживая Элли, шел чуть впереди нас с Ремисом, а заодно и расчищал нам путь. Он использовал телекинез, раздвигая ветки, но ровно настолько, чтобы пропустить нас и не изменить ландшафт. И не из-за любви к природе, а чтобы случайно не указать протоптанный путь заблудшему путнику.
Пробираясь по лесу, каждый был погружен в свои мысли, мои были заняты Аликой. Если Ремис так крут, что, даже не прилагая усилий, уже смог расширить способности Элли, то Алика тоже такая? Нет, она явно сильнее Ремиса хотя бы потому, что старше его и ближе к бессмертию. Надеюсь, это поможет ей в борьбе с Кремером. А вообще, что я несу? Кремер один из сильнейших чародеев, я бы даже сказал, бессмертных. Если он прыгнул за Аликой в воду, то просто потому, что понимал: Алика сильна, и, значит, по логике чародеев ее надо бы уничтожить первой. У Алики нет шансов противостоять Кремеру. Будь это другой чародей, я был бы спокоен. Но Кремер! У него за поясом больше зелий, чем слов в молитвах о спасении. Ремис шел рядом, опустив голову, редко ее поднимая только для того, чтобы видеть, куда он ступает.
– Мы найдем ее, Ремис, я лично приложу все усилия. – Наверное, я сказал это вслух, поскольку Ремис повернулся ко мне. Просто я узнаю себя в нем, узнаю свою панику и растерянность, когда понял, что моя сестренка пропала. А моя еще и младшая.
– Ты хочешь найти Источника, а я ищу сестру. В этом вся разница между нами. Ты не можешь…
– О, я прекрасно понимаю, поверь, я очень хорошо понимаю… – прервал я Ремиса.
Не то чтобы я собирался делиться с ним личным, но мне хотелось, чтобы Ремис знал, насколько он не одинок. Ремис больше не одинок, есть кто-то, кто может понять его мысли и действия. Пусть они кому-то покажутся нелогичными, но для тех, кто потерял близких, эти действия очень понятны.
– Моя сестра пропала, очень давно. Она пришла к нам и пожелала всем сладких снов, мы ее поцеловали, и она пошла спать, таща за длинное ухо своего зайца, с которым она никогда не расставалась. Она не была ребенком, но зайца таскала с собой везде. Как талисман… не знаю. – Я хмыкнул, немного улыбнувшись, вспомнив этого потертую и замызганную игрушку, которую я сохранил. – Мы все хотели его уже выкинуть, но сестренка запрещала к нему даже прикасаться. Хоть по меркам людей она уже была тинейджером, но для магов – еще совсем ребенком. Ребенком, которого мы хотели защитить от всех бед. Но на следующее утро мы обнаружили пустую кровать. Пустую. Вернее, нет, ее заяц там был, а вот сестренки не было.
Ремис резко остановился и почти столкнулся со мной, что и меня вынудило притормозить и посмотреть на него. То, что я увидел, говорило о том, что он тоже очень хорошо меня понимает.
– Мне… мне жаль. – Ремис тяжело сглотнул и продолжил: – Я так понимаю, ты ее не нашел? Давно ты ее ищешь?
– Дольше, чем ты живешь.
– Ты… ты думаешь, она… думаешь… чаро…
– Она жива! Не знаю как, но я просто чувствую, что она жива! Я не могу это объяснить, я просто знаю! Я отказываюсь верить в иное.
А вот этого я уже не ожидал: Ремис схватил меня за руку и резко дернул к себе. Я врезался в крепкое тело Ремиса и уставился на жесткое выражение, которое появилось на его лице. Он крепко держал мою руку, сжав мою ладонь в своей. Его глаза… мне показалось или они блеснули ледяным голубым цветом? Хотел было спросить, какого черта, но Ремис опередил мой вопрос:
– Если она жива, я клянусь, что сделаю все, чтобы найти ее, клянусь тебе, Маркус!
– Да, спасибо, – промямлил я, поскольку его слова подействовали на меня неожиданно обнадеживающе.
Я все еще раздумывал: это мое зрение меня подводит или же у Ремиса действительно в глазах был лед? Встряхнув головой, Ремис уже пристально смотрел на меня прежними глазами и явно ждал от меня какого-то ответа.
Показалось.
Что ему еще сказать? Дориус и Элли, конечно, помогали мне, но в силу того, что они оба верят в смерть моей сестры, то в основном я действовал в одиночку. А теперь? Не ожидал, вернее, не думал об этом, до этого самого момента не думал, что в поисках моей сестры будет задействован кто-то еще, да еще и Источник. Надеюсь, он для нас станет больше, чем Источник, надеюсь, Ремис станет для нас семьей, как и положено у магов.
– А твои родители, они…
– Погибли, как и твои. Вернее, они погибли не на Земле и не от рук чародеев, но все же погибли. Долгая история, потом как-нибудь расскажу.
Оторвав руку от Ремиса, я кивнул в знак того, что пора продолжить путь. Я и так наговорил много лишнего. Ремис молча отпустил меня и без комментариев, просто так же, как и я, пошел дальше. Опередив сладкую парочку, я заметил, что Элли и Дориус тоже остановились, явно слушали нас. Я прошагал мимо них, лишь мельком взглянув на Дориуса, но этого хватило, чтобы заметить полуулыбку Дориуса.
Что-то я расчувствовался сегодня, что совсем на меня не похоже. Я очень хочу сдружиться с Ремисом, и это меня будоражит? Пиная шишки и ветки под ногами, я продолжал идти на уже более-менее твердых ногах. Воистину, присутствие Источника исцеляло меня быстрее. В похожей ситуации, но без Ремиса я бы еще пару дней точно приходил в себя. А тут уже почти драться начал с Ремисом. Класс! Мне это очень нравится!
А новость, что Ремис и впрямь решил помочь мне в поисках моей сестры, просто сделала мой день. Я понял, что во мне стала зарождаться надежда. Само присутствие Источника ничего кардинально не изменит в поисках сестренки, но с Ремисом я могу телепортироваться в те края, куда раньше не рискнул бы носа сунуть. А значит, можно расширить территорию поиска.
Пока я был погружен в свои мысли, даже не сразу заметил, что бурелом закончился и я уже шел по тропинке, которая была кем-то протоптана ранее. Не сразу я осознал, что передо мной уже нет веток, мох продавлен и паутина не приклеивается к лицу. Необдуманно и не обращая внимания на окружение, я просто ступал по следам, которых тут не должно быть. Идти было легко и приятно, пока чуть ли не носом не уперся в… телегу? Мой мозг пытался переварить увиденное: должен ли я сразу уничтожить то, чего тут быть не должно? Но мою задумчивость прервало женское шипение:
– Держись от меня подальше, мерзкий маг!
Это даже не шипение, это, скорее, рычание, которое, надо сказать, очень быстро привело меня в чувство.
Я вздернул голову и уставился на… самое прекрасное существо, которое встречал в жизни. Террит! Я только единожды встречался с территами, и это было не очень весело. Территы оказались близко к нашему дому, который расположен неподалеку от чародеев. Мы думали, что Элли полностью обеспечила нас щитом от чародеев. Почему они там появились – мы так и не поняли. Сперва они разгуливали в облике животных, но, увидев нас, обрели человеческие черты и сразу же напали на нас. Вернее, начали призывать всех лесных тварей, включая пчел, комаров, змей и даже жаб. Не дав им раскрыть нас перед чародеями, мы приняли решение: хотя и не хотели этого, но мы убили их. Ведь если подобное нашествие территов и их зверинца учуяли бы чародеи, то битва переросла бы в нечто более масштабное. А мы не могли так рисковать.
Черт, мы вовсе не хотели их убивать, они сами напали на нас! Знаю, маги раньше нападали на земли территов, убили многих, а самое главное, я так и не понял – зачем магам это было нужно.
Территы сами по себе безобидные. Они управляют животными и растениями, постоянно привносят нечто новое, открывают новую жизнь или же завершают жизнь животных и растений, которые, на их взгляд, больше не способны служить людям. Являются поставщиками новых тканей и материалов для различных измерений бессмертных. На Земле их редко можно встретить. Как почти все бессмертные, территы не могут долго тут находиться. Они становятся смертными на Земле.
Многие бессмертные приходят и остаются на Земле, когда хотят покончить со своей жизнью. Многие, но не маги, чародеи или вампиры. Эти три расы могут жить на Земле без угрозы для своего бессмертия. Но появление территов – явление редкое. Они приходят разве что с целью восстановления популяции неких животных или растений. Люди в своих сказках могут называть их оборотнями, но это очень и очень далеко от реальности. Да, территы могут принимать форму животных, хотя далеко не все на это способны. По их команде рой пчел может наброситься на любого, кто им помешал. Или стая волков появится буквально из ниоткуда. Если территы и проявляют агрессию, то через животный мир и только в случае крайней необходимости.
Территы напали на нас возле нашего дома. Наверное, почувствовали угрозу от магов. Конечно, у них были основания так думать, но мы трое точно не планировали их убивать, однако пришлось. Помню, после той битвы мы вернулись в свой дом и еще около суток не выходили из своих комнат. Никому из нас не понравилось то, что нам пришлось совершить. Но чего не сделаешь ради выживания, ведь так?
А теперь я смотрю на самую прекрасную женщину на свете. Буквально. Я на какое-то мгновенье даже забыл, как дышать. Я схватился руками за телегу, груженную какой-то травой или ветками, в темноте не разглядеть. Женщина, хмуро глядя на меня, продолжала закидывать на телегу связки.
– Вам помочь?
Она не выглядела так, будто нуждалась в помощи, но это первое, что мне пришло на ум. Хотя я все еще пошатывался на ногах и сейчас из меня тот еще помощник.
Она же тем временем ловко управлялась с работой, ее тоненькие ручки обхватывали целые вязанки веток и очень легко закидывали их на телегу.
Ее плащ немного сполз за спину, повиснув на шнурке, который, как мне показалось, немного стягивал ее изящную шею. На мгновенье я почти шагнул в ее сторону, чтобы развязать шнурок и сдернуть плащ, который не столько ее грел, сколько ей мешал. Плащ был соткан из волокна олукнус. Это крайне надежная и очень теплая ткань, способная согреть в морозы и обеспечить защиту от жары. Ее производят только на территориях территов, но в торговых землях ее можно легко купить, она недорогая. Но люди не носят одежду из этой ткани, поскольку ее выдает черный цвет с переливом голубого. При этом голубой цвет появляется, переливается и смещается по ткани непредсказуемо. Люди это сразу заметят, потому это табу.
Я немного отошел от телеги и тупо уставился на самое прекрасное создание на свете, но весьма разъяренное.
– Я тебе сказала, пошел к черту, маг!
Она закинула очередную вязанку веток и сама запрыгнула на телегу. Это было так легко и очаровательно. Она как комарик, легкая и воздушная. Территы способны передвигаться быстрее, чем люди, но уступают в этом некоторым бессмертным. Также они очень пластичны, словно сама природа в облике человека. Но теперь я убедился еще раз, что территы еще и очень красивые. И мужчины и женщины – все они прекрасны. Когда на них смотришь, то это как смотреть на закат, на звезды или океан. Это само воплощение природы, мощной и прекрасной, но в то же время хрупкой.
Перед тем как запрыгнуть на телегу, она поправила плащ, но, когда она приземлилась на мягкую траву, которая устилала ее транспорт, капюшон упал с ее головы, и если я раньше наблюдал за этим затаив дыхание, то теперь, кажется, мне вовсе незачем дышать – достаточно смотреть на это чудо природы, причем в прямом смысле этого слова.
Копна черных невероятно пышных и кудрявых волос облаком взметнулась над головой девушки. Немного подпрыгнув, она развернулась в воздухе и плюхнулась на свою вязанку травы и веток повыше, чтобы схватить… я даже не понял, что это – лианы или вожжи? Облако шевелюры рассыпалось над девушкой, часть волос упала ей на лицо и глаза, чем отгородила меня от лицезрения этих фантастической притягательности глаз. Цвет ее глаз я не мог рассмотреть из-за своего все еще затуманенного взора и темноты, что опускалась на лес. Но и без этой детали можно было понять, что ее глаза прекрасны, обрамленные длинными пушистыми ресницами, которые почти достигали бровей. Ее глаза завораживали, взгляд манил, и было невыносимо видеть в нем презрение ко мне, которое девушка не скрывала.
Когда она подняла свою тонкую ручку, чтобы закинуть за плечо свои роскошные локоны, плащ опять слетел с ее крохотного тельца, и я смог разглядеть, насколько белоснежная у нее кожа, казалось, что она светится неоновым светом в темноте леса. Это привело меня в полный восторг, кажется, даже мое зрение готово вернуться из-за такой яркой картинки. Жаль, что мой вид сейчас не способен приятно удивить красавицу. Маг, нетвердо стоящий на ногах, плохо фокусирующиеся глаза, в потрепанной и грязной одежде после битвы, да еще и готовый пускать слюни на прекрасное создание, – ну чем не парень мечты для девушки-террита?
Красотка немного фыркнула, когда, подняв руку, попыталась приручить свои непослушные локоны, вот только ей это едва ли удалось. Кажется, ее раздражали собственные кудри, а меня, напротив, очаровывали. Интересно, она сама столь же непослушна, как и ее локоны? Укротительница кудрей предприняла очередную неловкую попытку справиться со своей шевелюрой и теперь уже двумя руками обвила волосы и постаралась их скрутить пучком на голове. Но это не сильно помогло, волосы взбрыкнули, и как быстро их скрутили, так же быстро они вырвались на свободу и опять свободной гривой упали ей на лицо, плечи и за спину. Мне казалось, что она злится не столько на свою гриву, сколько на то, что не может предстать перед мерзким магом так, как она того желает. Волосы мешают ее образу злобного террита. Я невольно улыбнулся. Она напомнила мне льва, вернее, львицу, только с черными волосами. Самая прекрасная львица! Львица? О боги, о чем это я?!
Я мог бы вечность любоваться этой львицей. Ее маленькое личико с большими глазами было все так же окружено аурой непослушных волос. Я продолжал улыбаться, ну как дурак, ей-богу! Но в свое оправдание могу сказать: это самое милое, что я когда-либо наблюдал. Когда она пыталась противопоставить себя магу, дать понять ему, что в лесу, находясь в своей родной стихии, именно она представляет опасность, а вовсе не маг. Вот только необходимо укротить свои волосы, и тогда все будет ясно как белый день: приблизишься ко мне еще на один шаг, и тебе несдобровать!
Я быстро спустился с небес на землю, когда понял, что моя черная львица собралась покинуть это место, но мне совершенно не хотелось, чтобы она покинула меня. Стоп, моя черная львица?
– Подожди, не уходи! – Что с моим голосом? Пусть этот визг раненой крысы исходит не от меня!
В ответ моя львица лишь неодобрительно скривила личико. Тут ко мне приблизилась вся моя команда магов, которая могла бы и задержаться в лесу подольше!
– Это кто? – Ремис, вероятно, впервые встретил террита. – Она не похожа на человека.
Кажется, эти слова Ремиса сильно обидели моего комарика-львицу, потому что она указала своей тонкой ручкой в сторону деревьев и кустарников, и в этот миг между мной и ее телегой возникла стена из веток с огромными колючками. Чтобы сквозь нее пройти, придется серьезно пораниться. Гневно посмотрев на Ремиса, я спешно обогнул стену, и все, что мне оставалось, это лишь наблюдать, как корешки из земли и ветки заставляли колеса телеги двигаться, причем очень быстро.
Мой львенок смотрел на меня, нахмурив лобик и сморщив носик, словно мой вид заставлял ее расстраиваться. Не могу ее винить, выглядел я, прямо скажем, далеко не как великий завоеватель дам. Или ей было неприятно видеть мага перед собой? Скорее, последнее, со вздохом признался я себе, продолжая наблюдать, как красотка удаляется от меня.
– Скажи хоть, как тебя зовут, красавица? – выкрикнул я, зная, что мы, скорее всего, никогда больше не встретимся, но я бы хотел знать имя такой красоты.
Но комарик-лев лишь покачал головой, правда, мне показалось или она все-таки улыбалась? Боги, эта ее мимолетная улыбка сотворила с моим сердцем нечто невероятное. Я почувствовал себя… мужчиной, живым мужчиной, а не только страдающим братом и выживающим магом. А еще она не только пробудила во мне нежные чувства, но и весьма заметно возбудила меня, что я постарался скрыть, натянув футболку ниже пояса брюк, чтобы не предстать перед моей бандой во всей, так сказать, красе.
– Не надо ее убивать, территы – мирная раса.
Эти слова Ремиса вмиг уничтожили во мне все светлые эмоции. Да за кого он нас, черт возьми, принимает? Он реально просит не убивать это чудное создание? Просит? Словно вот мы все бросили и давай убивать все живое на своем пути?!
Увидев, что мой комарик-львица исчезла, я развернулся к Ремису и хотел было уже сказать, что у нас нет привычки убивать все, что дышит, но Элли меня опередила:
– Ремис, уж не знаю, что ты там изучал на курсах повышения квалификации по убийству магов, но знай… – Элли ткнула в грудь Ремису своим нежным, но раненым пальчиком. – Мы не убиваем каждого встречного, что бы тебе там чародеи ни рассказывали! В конце концов, какой в этом смысл?!
– Маги напали на земли территов, половина их была уничтожена. Когда к ним на помощь пришли другие бессмертные, то и они сильно пострадали. Тогда в последний раз боги вмешались в жизнь бессмертных. После этого последовал суд, где Фейсал приговорил всех Источников и сильнейших магов к смерти, а боги объединились и создали чародеев специально для реализации приговора Фейсала.
Ремис мягко отодвинул руку Элли от своей груди и посмотрел каждому из нас в глаза:
– Я что-то упустил? Хотите сказать, что это не так? Но самое печальное, что маги сделали это исключительно веселья ради! Им не нужна была земля территов. Да, они положили глаз на дерево крон, которое очень прочное и имеет защиту от магов, и они хотели использовать это дерево для своих целей. Но уничтожать целую землю и убивать территов ради этого?
Я набрал в легкие воздух, а потом медленно выдохнул, я не нашел, что на это ответить, впрочем, как и Элли с Дориусом. Черт, Ремис прав, наши предки маги действительно проявили себя… ну… как маги. Одному Дуфф-Кайдену известно, какого черта маги напали на земли территов, но что-то мне подсказывало, что сами территы не были целью, а значит, тогда и сейчас у нас нет причин на них нападать. Но кому от этого легче? Уверен, комарик-львенок тоже думает о магах, как Ремис.
– Ремис, ты прав.
Дориус опустил глаза? Он реально опустил глаза? Да какого черта?! Маги совершали ошибки. А кто без греха? Но мы ответили за все! Хватит с нас посыпания голов пеплом. Хватит! Лично я не имею к этому отношения. Лично я никого не убивал просто так. Если кого и убивал, то только в ситуации «либо убьешь ты, либо тебя!».
– А знаешь что? – Я развернулся к Ремису и начал наступать на него. На сей раз Дориус мне не помешает. – Да, маги, может, и не вели праведный образ жизни, но мы никогда и не претендовали на праведность. Мы жили, как нам позволяла наша сила. Нечего нас за это винить!
– Расскажи это магам, которых уничтожили чародеи и другие бессмертные!
Ремис не отступил. Он сегодня угомонится или нам все-таки придется подраться?
– Скажи, Ремис, а давно ли ты стал так переживать за магов? И с чего вдруг решил, что можешь нам тут лекции о морали читать?
– То, что я жил среди чародеев, не делает преступления магов менее ужасными. Да, они врали мне, но они не очерняли почем зря магов! Маги совершили много ошибок, много!
– И что же ты намерен с этим поделать, ангелочек?
Я успел только услышать предупреждающее слово от Дориуса: «Маркус», а затем получил весьма увесистый удар в нос. Хруст и хлынувшая кровь дали мне понять, что нос сломан. Проклятье! Моя сила не успела вернуться полностью, и я даже удар не отследил. Я ухватился за свой нос, кровь стала скатываться мне в горло. Сплюнув кровь на землю и немного запрокинув голову, я зарычал. Зарычал от бессилия, от злости… но не на Ремиса. Странно, но я зарычал не на него. Ненавижу место, где мы сейчас находимся! Ненавижу то, что случилось с магами! Ремис не виноват, и он в какой-то мере прав, но он впервые среди магов. Но он первый маг, кто озвучил все это. Маги облажались. Сами! Я развернулся и ударил со всей оставшейся силы в ближайшее дерево. Пошло все к чертям! Меня достало проживать бессмертную жизнь врагом, хотя я не совершал преступлений. Меня задолбало, что каждый судит меня только по тому, что я маг. Я хочу найти сестру и жить спокойно. Я слишком много прошу?
– Я намерен исправить это, мудак! Я – Источник, и я цель номер один для всех бессмертных, если вы…
Несмотря на боль от распухшего носа, я все-таки вслушивался в слова нашего «учителя», ну пусть выступит, чего уж, Источник как-никак! Убить его я все равно не могу, так что будем слушать. Тем более что каждое его слово, как это ни больно признавать, – правда.
Ремис продолжил:
– Я сразу могу сказать: я не позволю убивать всех и каждого!
Я хотел было прохрипеть нечто схожее с одобрением его выступления и в то же время выразить протест с большей частью содержания его презентации миру нового Источника, но Элли меня опередила:
– Браво, пупсик! Не то чтобы мы этим занимались, но твоя речь заслуживает внимания каждого сверчка в этом богом забытом лесу, где мы прячемся от святых чародеев, продолжай! Может быть, те люди на берегу, о которых ты так переживаешь, еще не расслышали тебя. – Элли хоть и держала улыбку, но она не шутила. С запрокинутой головой видеть я ее не мог, но я слишком хорошо ее знаю, прям вижу, как она это говорит. – Ах, и еще: позволь тебе напомнить, что мы тебе сейчас нужны больше, чем ты нам! Не забывай об этом!
На этой ноте голос Элли стал повышаться, вот теперь она завелась. Девочка, да тебе никак обидно за мой сломанный нос? Продолжай, крошка, давай, жги!
– Можешь оставить нас и идти проповедовать куда глаза глядят, а мы как-то жили без тебя и дальше проживем! И еще! – прорычала девчонка.
О! А вот это я уже хочу видеть. Я опустил голову, и кровь сразу хлынула из носа по лицу на землю. Элли вывернулась из хватки Дориуса и явно вторглась в личное пространство Ремиса. Задрав голову, уставилась ему в глаза, а дальше… дальше она просто все с той же улыбкой, но сквозь стиснутые зубы прошипела:
– Еще раз ударишь Маркуса или кого-то из нас, клянусь Дуфф-Кайденом, я тебя сама лично уничтожу!
Любое копирование или использование текста возможно только с письменного согласия автора!!!