Оленька на ходу застегивала пальто. Время поджимало, как обычно. Она вообще редко бывала пунктуальна. В сумочке надрывался мобильный телефон, Оля даже добросовестно пыталась разыскать его, вбегая в лифт. Шахта лифта новостройки была на удивление непроницаема для любых волн, поэтому звонок прервался, и женщина сразу же прекратила поиск маленького звенящего раздражителя. За время движения она все-таки успела в который раз поразиться – насколько велика была слышимость в ее новой квартире, и ровно настолько был низок ее уровень в кабине лифта. Будто какое-то подвижное убежище на непредвиденный случай.
Она переехала сюда ровно семь лет назад. Москва разрасталась, появилась та ее часть, которую называли новой Москвой. Разумеется, все предпочитали «старую», но покупали жилье в «новой». Вторая, конечно, была значительно доступнее по цене, а этот фактор является доминирующим среди тысяч менеджеров среднего звена со стабильной работой и зарплатой, и многих других стабильных и достаточно молодых людей, думающих о собственном доме. Семь лет Ольга считала свою квартиру новой, как и многие другие ее соседи. Изначально она выбрала это место и этот дом за чудесный вид из окна – с ее пятнадцатого этажа отлично был виден ближайший сосновый лесок. Первые два года она даже чувствовала запах хвои после дождя. Но спустя пару лет и по сей день окна приходилось держать хронически закрытыми, ибо чудесный лесок давным-давно перекрыли новые многоэтажные дома. Стройка была бесконечной, ароматы леса выместила цементная пыль. Оля даже уже и не знала, существует ли тот чудесный лесок, который заманил ее в это место. А не знала она потому, что гулять не ходила. Ей было некогда. Работала она, как и все, с 9.00 до 18.00, потом ехала домой за рулем. А дома она обычно спала, ела и собиралась на работу. Часов в сутках ей не хватало.
Когда-то в юности все было иначе. У нее не было серьезной работы с 9.00 до 18.00, серьезной зарплаты, кстати, сейчас не каждая из ее подруг могла похвастаться такой. А самое главное – у нее не было новой квартиры в «новой» Москве, за которую платить ипотеку еще двадцать лет. Только подумай, еще двадцать лет жизни! Вероятно, и Москва, и квартиры в ней так и будут называться новыми, покуда последний из их обладателей не закончит выплачивать ипотеку.
Так вот, о юности, в ней все было иначе – время текло иначе, и это время просто было! Его не стало позднее. Оля почувствовала однажды, что времени больше нет. И нет его не только у нее, но и у ее институтских и школьных подруг, нет его и у коллег. Все, кого она знала, страдали из-за отсутствия времени. Многократно она пыталась организовать свой досуг в выходные дни, но бросила и эту затею. Фактически ведь время убегало от нее и в выходные, ибо хотелось отдыхать и прятаться, и отдых проходил мимолетно – два дня в пижаме и без макияжа не успевали начаться, как уже нужно было готовить одежду для понедельника и ложиться пораньше спать, чтобы вовремя выехать на работу.
Однажды она хотела завести огромного кота, такого, у которого не морда, а прямо лохматое лицо – Мейн-куна. Но не вышло, несколько раз срывались договоренности с заводчиками, потом случился отпуск, а за отпуском пришло понимание, что на кота у нее тоже не будет времени.
Ольга всегда следила за своим здоровьем, как физическим, так и ментальным. Встречи с психоаналитиком в век технологий она проводила в режиме он-лайн в свои пижамные выходные. Это были час и бонусные десять минут в субботу. Ей нравилось говорить с кем-то о себе, с кем-то, кто запоминал касающиеся ее вещи, факты жизни, помнил о ее переживаниях и слабых местах. Однако даже в пижамные дни Время играло с Ольгой в прятки. Каждый раз она ухитрялась пропустить начало он-лайн сессии, ее психоаналитик привыкла предварительно звонить ей и призывать включить уже, наконец, компьютер и выйти на связь. И в ходе сеанса злополучное Время лишало Ольгу радости, оно снова молниеносно утекало и заканчивалось слишком быстро. Она говорила об этом на этих субботних встречах, просила совета, просила конкретных технических рекомендаций. Подробно рассказывала о попытках вести дневник, составлять план дня, о многочисленных будильниках, установленных на всех доступных гаджетах. Также говорила о страхе, возникшем вследствие такого поведения Времени. Рассказывала, что чем больше она опаздывает, тем огромнее становится страх опоздать, и все это походит на замкнутый круг, выхода из которого нет. Психоаналитик же считала, что со Временем был и есть полный порядок. А вот у Ольги накопившийся стресс и переутомление, и невероятно количество детских травм и фобий, с которыми и надо работать.
Оля приняла это, однако продолжила попытки разобраться в ситуации самостоятельно. В интернете ей попалась не очень научная статья о дисторсии времени. Благодаря простоте изложения, Ольга узнала, что дисторсия времени – это изменение восприятия временных отрезков, при котором они могут казаться растянутыми или сжатыми. Иными словами, время может либо тянуться дольше, чем оно есть, либо бежать быстрее, чем оно есть. У Ольги был второй вариант. Частенько ей хотелось бы такую дисторсию, при которой время тянется медленно-медленно, и тогда везде можно успеть. В многочисленных статьях, последовавших за первой, рассказывалось, что дисторсия протекает для человека незаметно и частично меняет восприятие прошлого и будущего. В качестве причинами возникновения дисторсии назывались психологические травмы, чрезмерная физическая активность, прием определенных препаратов. Ни одна из указанных причин Ольге не подходила. Однако она четко ощущала наличие депрессии, и ничего иного. А депрессия, вот незадача, являлась прямым противопоказанием для дисторсии времени! Депрессия, оказывается, повышает способность воспринимать время точно. Оля даже прочитала об одном исследовании, где группе испытуемых предложили оценить количество времени в промежутке от 3 до 65 секунд. Испытуемые с депрессией максимально точно оценивали количество прошедшего времени, а субъекты без депрессии переоценивали его. Исследователи объяснили это тем, что человек, находящийся в угнетенном состоянии меньше фокусируется на внешних факторах, которые могут искажать восприятие времени. Авторы эксперимента даже придумали название этому феномену – депрессивный реализм. И что же делать в такой ситуации? Ольга считала, что пребывает в депрессии, так же думала и ее высокооплачиваемый человеколюбивый психоаналитик. И только Время не понимало, что не вписывается в концепции и эксперименты, оно продолжало ускользать от приятной во всех отношениях, далеко не глупой и все еще молодой женщины.
А дело все было в звонке, на который она не ответила. Ольга бежала в новых сапогах на высоком каблуке по тонкой осенней наледи. В новой Москве ни у каждого есть удобная парковка для автомобиля. Прыгнув за руль, она попыталась согреть дыханием окоченевшие в перчатках руки, эта попытка была скорее ритуальной, чем плодотворной. Женщина прикрепила телефон к лобовому стеклу, включила маршрут и тронулась с места. Только тронувшись, она вспомнила о звонке, который пропустила, и подумала, что перезвонит или, как минимум, узнает, кто это был, по приезде на работу.
Дорога выдалась, как обычно, долгая и нервная. Московские городские пробки съели ни один кубометр нервных клеток автолюбителей и сорвали ни один миллион встреч. Могла ли Ольга вспомнить о звонке, стоя в пробке? Разумеется могла, но этого не случилось. Мог ли ее телефон позвонить на пять минут раньше? Конечно мог! Но только зазвонил он при въезде на паркинг офисного здания, который напоминал узкий серпантин в горах Крыма и обладал непроницаемостью бункера, как и лифт ольгиного дома. Ответить она и не могла, и не успела бы. Так и случилось.
Начальница сдвинула брови, совещание шло уже сорок минут. Ольга, опустив глаза, проскользнула на единственное свободное место за столом. Докладывал руководитель проекта, можно было немного расслабиться и отдышаться. Оставшиеся двадцать минут она вслушивалась и настраивала себя на концентрацию. Однако суть доклада так и осталась для нее под завесой тайны, ибо все настоящее внимание Ольги было приковано к новому маркетологу. Новизна маркетолога была чем-то сродни новизне квартиры в новой Москве. Он пришел в их департамент пять лет назад. Его появление очень оживило климат в женском коллективе. Даже замужние девушки перешли на дробное питание, или старательно не ели позже 18.00. Ресницы и инъекции ботокса тоже пошли в ход. Конечно, маркетолог был хорош, тут уж ничего не попишешь. Внимания он определенно заслуживал: наверное, волшебной красоты в нем и не было, однако он - смотрелся, везде смотрелся, как надо. Бывают такие люди, которые настолько способны быть уместными всюду и быстро становиться незаменимыми. Павел был из них. Его личная жизнь была загадкой, хотя все знали, что он готовит на ужин, какие книги читает, куда ходит, сколько часов в неделю тренируется. Разумеется, пять лет – это срок. А за такой срок сотня признаний и приглашений прилетала ему по внутренней сети компании. Конечно, на корпоративных мероприятиях бывали вопросы о личной жизни. Однако Павел, благодаря собственной волшебной уместности, ухитрялся поддержать разговор, развить тему, не обидеть собеседницу, и ни на один вопрос не ответить.
Ольга была в той группе фанаток нового маркетолога, которые молча вожделели и никогда ни коим образом не проявляли себя. Остальные члены этой условной группы были в основном замужними, либо слишком старыми. Оля не относилась ни к одним, ни ко вторым, но виденье ситуации разделала. Понять, кто интересовал Павла, было невозможно. Он не выделял никого, и при этом выделял каждую. И выделял, не выделяя, он тоже уместно.
Совещание неожиданно закончилось, Ольга стремительно покинула переговорную, чтобы не столкнуться в дверях с маркетологом и не быть перехваченной начальницей. Конечно, она была в цейтноте, она не отправила анализ продаж на прошлой неделе. Причина была тривиальна – сбой календаря в компьютере, сбой календаря в мобильном телефоне. Время масштабировало проблему во всех новых технических средствах, а ей было просто не под силу совладать с этим. Вследствие сбоя, анализ был и близко не готов, однако руководство пока об этом не знало. У Ольги оставались считанные часы на подготовку. Нельзя провалиться, ибо ежемесячный взнос никто не отменял, и ипотека сама себя не закроет.
Коллега Марина – студенческая подруга Ольги, тронула ее за плечо. - Крошка, обед ты пропустила. Может выпьем кофе? Уже 17.00, ты угробишь себя!
- Я не могу, - Оля закрыла лицо ладонями и слегка вдавила глазные яблоки, получив невнятное удовольствие от легких болевых ощущений. – Ты же знаешь, я снова провалилась. Мне кажется, еще один раз мне не простят. Мне нужно закончить и отослать анализ сегодня. Не готова даже половина…
- Жаль, не могу помочь тебе, это совсем не мое поле, - с искренним сожалением проговорила Марина.
- Я знаю, дорогая. Не сиди тут из-за меня, поезжай домой. Тебя Данька ждет - уроки делать.
Сын Марины – Данька был немножко и Ольгиным, по крайней мере ей было приятно думать так. Когда-то, еще в беззаботной юности, Марина забеременела. Ни мужа, ни работы, ни перспектив на тот момент у нее не было. Многие на ее месте отказались бы от нежелательной беременности и счастливо жили дальше, ожидая встречи с правильным мужчиной и планируя рождение правильных детей. Марина не думала далеко и ребенка просто оставила. Ольга боялась больше самОй молодой матери. И жизнь продемонстрировала одно из своих неизменных правил – чтобы что-то происходило, необходимо что-то делать. Случались тяжелые периоды, особенно когда Данька был маленьким. Случалось, за ним приглядывала и Оля, случалось и ботиночки ему к зиме покупала. Это бывало не часто, но бывало. Марину сложно было назвать отъявленной оптимисткой, однако жажда деятельности перекрыла все остальное. Мальчишка вырос, нашелся мужчина, которого смело можно назвать добрым мужем и добрым другом. Решился вопрос с домом. Даже со временем как-то стало возможно заканчивать рабочий день раньше, ведь у нее сын ждет помощи с уроками. У Марины всегда все было по-разному, но это ВСЕ хотя бы менялось. У Ольги же застой с цейтнотом были неизменно рядом.
Выходя из офиса, Марина неожиданно вспомнила:
- Олька, я совсем забыла. Тебе звонил какой-то мужчина раз пятьсот. Если будет надрываться городской телефон – это точно тебя. Ответь уже ему! Он настойчиво хочет говорить напрямую с тобой по какому-то вашему личному общему делу. Может это твоя потерянная судьба тебя разыскивает? – женщина игриво подмигнула и скрылась за дверью.
Ольга как-то и не услышала, или не вдумалась в смысл сказанного подругой. Она лишь кивнула и уставилась невидящим взглядом в монитор компьютера.
В двенадцать ночи все и случилось. В любой нормальной сказке все происходит в полночь. Вот и у Ольги непредсказуемым образом упал сервер. Упал он настолько неудачно, что весь анализ, на который ушло столько времени, исчез, будто золушкино бальное платье. Не осталось на память от анализа даже хрустальной туфельки.
Телефон надрывался, как пожарная сирена. Только сейчас, в глухой ночной тишине офиса, она поняла, какое множество раз он звонил. Но все равно не ответила, не успела ответить. Распахнутое окно было слишком близко, усталость слишком велика. Как много людей без явных видимых проблем не успевают за жизнью и устают от нее? Ольга, кажется, не была в группе риска. Прервать бессмысленный цикл погони за временем никогда не приходило ей в голову. Просто огромный ком усталости, который медленно полз за бегущей за временем привлекательной и все еще молодой женщиной, нагнал ее именно этой ночью. Той самой ночью, когда ее искала Судьба.
Ощущение песка под ногтями очень раздражало Марину. Ощущение песка под купальником раздражало тоже. Но иначе не бывает, если ты живешь в райском месте на берегу океана. Зато тут невозможно не купаться, не хочется обуваться и нет необходимости краситься, ведь ты всегда выглядишь фантастически.
- Я еле спас твой ноутбук от очередного падения, дорогая, - сказал Павел, закрыв торсом закатное солнце.
- Знаешь, я снова видела кошмар. Я была человеком, который всегда боялся. Это была женщина, невероятно милая женщина. И даже очень умная! Она много работала, действовала адекватно, всегда принимала обдуманные решения. И ведь она ничего не успела!
Павел поправил волосы, смахнув с головы незаметно для себя самого целую горсть песка. Как ни удивительно, но на тайском острове, в выгоревшей майке и пляжных шортах, он выглядел тоже весьма уместным. Великолепное качество, знаете ли…
- И в этот раз она тоже проигнорировала все знаки и все возможности к переменам? – спросил он.
- Она не успела. Или не или не успела понять, что на самом деле важно, и на что следует обращать внимание. И я настоящая пыталась во сне помочь себе. Но проигнорировала даже сама себя. И той мне постоянно кто-то звонил. Очень настойчиво звонил, но ни разу я не смогла ответить, у меня ведь не было Времени.
— Это звонил я, - серьезно сказал Павел.
- Но, как? – удивилась Марина, - Ты же не настолько продвинут, чтобы знать, что мне снится.
- Помнишь, когда ты решила верить себе, я пообещал, что всегда буду напоминать тебе о том, что важно. И это знание будет вытаскивать тебя из любого страха неизвестности.
Марине стало спокойно. Воздух пах сладко, ветер был теплым и нежным. В половине небольшого бунгало на берегу, которое они арендовали, заварился свежий чай. Эта жизнь лучше, ведь здесь нет страха, или, по крайней мере, его меньше. Здесь есть время обладать Временем. В настоящий момент - здесь и сейчас - в любом случае лучше. На мгновение на нее нахлынуло легкое беспокойство – что сон, а что реальность. Вдруг то, что сейчас, иллюзия. Вдруг сейчас - момент полета из окна офиса и удара об обледеневший асфальт, когда мозг погрузился в острую эйфорию перед окончательным умиранием. Но нет, она умна. Она жива здесь и сейчас. И это единственная правда момента.