Павел Семёнович Глебов жил в деревне уединённо. Последняя деревенская семья, уезжая в город, жалела старика: остаётся совсем один. Но Павел Семёнович не унывал. Он разводил кур, коз, коров и прочую живность, ходил в лес по грибы и по ягоды, читал книги, изучал растения и насекомых, которых находил во время своих прогулок.
Когда-то в прошлом он был профессором, читал лекции по ботанике и даже ставил опыты по синтезированию видов. Об этих опытах Павел Семёнович не распространялся, его знакомые считали, что они бредовы и бесперспективны.
Бывшему профессору нравилось в деревне. Даже когда последний дом опустел, он не захотел покинуть насиженное место, продолжил жить как жил, в уединении, лишь изредка выезжая на своём старом УАЗе "козлике" в ближайший городок за продуктами. Так бы и жил он, если бы однажды не случилось происшествие, изменившее жизнь старого профессора.
В то прохладное сентябрьское утро Павел Семёнович отправился в лес по грибы. Как заядлый грибник, он знал несколько хороших мест, поэтому неспеша прогуливался от одного к другому по одному ему известному маршруту. Настроение у него было отличное. Старик напевал какую-то простую песенку из советской юности, как вдруг услышал странный плач.
Плач походил на детский, но в то же время был выше и короче. Профессор сильно удивился. Место было удалённое, и здесь вряд ли могли оказаться маленькие дети. Он решил посмотреть на источник звука и пошёл на плач.
Звук привёл старика на небольшую лесную полянку, по которой не проходило ни одной тропинки. На середине поляны стояла плетёная корзинка с крышкой, вроде тех, что используют для пикников. Плач без сомнения шёл оттуда. Павел подошёл к странному объекту и осмотрелся. Никого не было рядом.
- Эй! Чья корзинка?! - крикнул он в пустоту. Ответа не последовало.
Павел открыл крышку, рассудив, что родители вряд ли оставили бы ребёнка вот так. В туманном утреннем свете он разглядел на дне корзины ребёнка лет 3-х, закутанного в плед. Стоит сказать, что на улице в то утро было не более 11 градусов, и плед вряд ли мог спасти дитя от холода.
"Что за идиот мог оставить здесь ребёнка?", - рассердился Павел Семёнович. Он окликнул родителей ещё раз, но никто не отозвался. Старик вспомнил, как некоторые родители поступают со своими чадами, оставляя их на помойках и даже в лесополосе и с негодлванием решил, что именно это и произошло здесь. Так, вместо грибов он понёс домой корзинку с ребёнком. Видимо, из-за покачивания корзинки, ребёнок успокоился и перестал плакать.
Придя домой, Павел первым делом вынул свою находку из корзины и развернул пледик. Удивительное зрелище предстало перед ним: под пледом на голове дитя скрывались небольшие кошачьи ушки, а от спины отделялся довольно длинный, сантиметров 50, хвост! Кроме того, сам ребёнок имел длинные тёмно-фиолетовые волосы, в которые он мог бы при желании завернуться. Старик не мог поверить глазам!
Павел осторожно дотронулся до ушка, и оно шевельнулось, совсем как у кошки. На ощупь ухо оказалось невероятно мягким, шелковистым и пушистым. Когда же профессор дотронулся до хвоста, мохнатый хвост метнулся в сторону, а ребёнок снова начал плакать.
- Ну-ну, тише, - ласково прознёс Павел Семёнович. - Я тебя не обижу.
Всё это время у дитя были закрыты глаза, сейчас же они открылись, и странное существо посмотрело на Павла невидящим взглядом. Глаза ребёнка были большими и выразительными, он никогда не видел раньше ничего подобного. Профессор погладил ребёнка по голове и осмотрел. Он обнаружил, что это была девочка.
У Павла Семёновича когда-то был опыт обращения с детьми, но этот ребёнок оказался другим. И не только из-за ушей и хвоста. Когда старик затопил печь, чтобы нагреть свой дом, девочка вылезла из корзины и стала ползать по полу. Как ни пытался он уложить дитя обратно, она всё равно упорно вылезала и ползала вокруг, сталкиваясь с плохо стоящими предметами, нюхая их и опрокидывая. Впрочем, это было забавно для одинокого мужчины. Он улыбался.
В тот же день, заперев ребёнка в своей комнате, когда она уснула, Павел отправился в магазин за детским питанием и прочими необходимыми вещами. Он до сих пор был в шоке. Если бы это был обычный ребёнок, он мог бы сдать его в приют, но как быть с этим чудом природы? Как учёный он хотел понять, с чем столкнулся. Как человек он понимал, что общество вряд ли примет мутанта. И он принял решение оставить девочку у себя.
Проходило время. Девочка, которую он назвал Виолой за тёмный с фиолетовым оттенком цвет волос, росла очень быстро. Уже через пару месяцев она выглядела как семилетняя. Теперь она питалась мясом и рыбой, любила картофеьное пюре и терпеть не могла овощи. Павел Семёнович научил её пользоваться туалетом, чистить свои острые зубки и мыться в душе. Виола легко обучалась, была подвижной и активной. То и дело она забиралась на дверь или шкаф и там лежала, глядя вниз своими огромными глазами.
Когда вечером старый профессор надевал очки и читал какую-нибудь книгу, она забиралась ему на колени, сворачивалась там калачиком и засыпала под треск дров в печи. Если при этом Павел Семёнович гладил её по голове, она начинала довольно урчать.
К Новому Году Виола выросла настолько, что стала похожа на старшеклассницу. На вид ей было лет 15. У неё оформились груди и талия. Хвост вырос до метра с лишним, а уши стали размером с ладонь Павла Семёновича. Профессор с самого начала стал вести дневник, куда записывал все эти метаморфозы. В ноябре он начал учить её речи.
Павел Семёнович всё не мог понять, кто же мог оставить Виолу в том лесу и зачем. В такую глушь люди редко ездят просто так. Даже грибники были здесь нечастыми гостями. Также его терзали сомнения в правильности своего поступка, сокрытия Виолы от мира. С одной стороны, он понимал, что это была бы сенсация, уникальный научный случай. Но с другой стороны, одинокий старик привязался к кошкодевочке, а она к нему. Он не хотел сделать её лабораторной крысой. Он боялся потерять её.
Из-за этих соображений Виола жила дома всё это время. Иногда она с интересом смотрела в окно, усевшись на стул. За окном ходили куры, иногда шёл дождь, а потом полетел снег. Девочке всё было интересно.
Со временем она, подражая Павлу Семёновичу, научилась ходить на двух ногах, но бегать предпочитала на четвереньках. К её несчастью, дома было слишком мало для Виолы. Ей нужны были просторы, и она иногда пыталась просочиться в дверь, но в деревенских домах между улицей и внутренним помещением дома есть сени, так что профессор легко ловил её и возвращал обратно. Виола какое-то время дулась, сидя где-нибудь в углу, но потом забывала обиду и шла ластиться к Павлу Семёновичу.