После установления советской власти в 1917 году коммерческие банки были национализированы, биржи закрыты. Однако в период НЭПа биржевая торговля возродилась почти на 10 лет. Разбираемся, какие активы были в цене и можно ли говорить о существовании в то время полноценного фондового рынка.
Четыре года без биржи
После прихода к власти большевики переделали все биржи в отделения Госбанка и запретили сделки с ценными бумагами. А еще отказались от выплаты долгов по государственным займам, «заключенным правительствами российских помещиков и российской буржуазии», — на сумму порядка 50 млрд рублей. Правда, малоимущим гражданам пообещали выплатить компенсацию — до 10 тысяч рублей в именных свидетельствах нового займа РСФСР. Но остальные инвесторы оказались ни с чем: акции и облигации потеряли ценность, их «стали использовать в качестве оберточной бумаги на базарах».
Однако после Первой мировой и Гражданской войн страна оказалась в катастрофическом положении: объем промышленного производства упал до 20–30% от уровня 1913 года, производство сельхозпродукции сократилось на треть. Надо было что-то делать, и советское правительство решило временно изменить своим принципам, чтобы «расшевелить» экономику сочетанием плановых и рыночных механизмов. Так в стране провозгласили новую экономическую политику (НЭП), которая и положила начало возрождению биржи.
Старые маклеры на товарных биржах
Первые советские биржи появились в 1921 году: сначала открылась Саратовская, потом Московская. Они были не фондовыми, а товарными. Главными активами стали продовольствие и фураж (корм для скота), на которые приходилось до 50%, местами до 80% оборота. Также торговали топливом, металлами, сырьем, текстильными, кожевенными и другими товарами.
Сеть бирж быстро разрасталась: в 1926 году их было уже 114 — почти как до революции. Но о свободной торговле речи не шло: биржи регулировались государством и являлись, по сути, «торгово-техническим аппаратом». В сделках участвовали госпредприятия и кооперативы, на частных лиц приходилось всего 15% от оборота (очевидно, люди не хотели «светить» свои доходы перед советской властью). Поэтому на биржах было малолюдно, особенно на региональных: за один день их могли посетить не больше 10 человек.
Цены на товары определяли котировальные комитеты. Они группировали все заявки на покупку и продажу в специальных ведомостях, а также получали информацию о ценах на других биржах по телеграфу. Продавать дешевле или проводить внебиржевые сделки запрещалось. Как и до революции, каждую сделку сопровождали маклеры — профессиональные посредники, получавшие комиссию за свою работу. Интересно, что среди 339 маклеров 45 были представителями «старой школы», они работали еще на биржах Российской империи.
Фондовые отделы и хлебные займы
Биржи были универсальными, но иногда при них открывали специализированные отделы. Например, фондовые — в Москве такой был запущен в 1923 году, он подчинялся Наркомату финансов. В операциях с ценными бумагами в фондовом отделе участвовали всего 65 организаций, а за заключение сделок отвечали 13 маклеров. Самым популярным активом были червонцы (обеспеченные золотом рубли), отчего отделы еще часто называли «червонными биржами». Также здесь торговали золотом и валютой.
Интересным биржевым ноу-хау советского правительства был хлебный заем на 10 млн пудов хлеба. Он стал ответом на тяжелое экономическое положение: катастрофический дефицит госбюджета, который за 9 месяцев 1922 года составил 43,4% всех расходов, и быстрый рост цен на продовольствие — только в январе того же года инфляция составила 145%. Надо было выводить обесценивающуюся наличность из оборота, и правительство решило выпустить облигации внутреннего займа, выраженные в хлебных единицах. «Рабочий! Ты боролся на военных фронтах и голодал, поспеши купить хлебный заем и борись с хозяйственной разрухой сытым», — призывала пресса.
Вот как был устроен этот инструмент. Люди покупали беспроцентные облигации за деньги, а при их погашении через 8 месяцев получали строго определенное количество хлеба. При сильной инфляции это защищало инвесторов от потерь. Были предусмотрены номиналы на 1, 3, 5, 10, 25 и 50 пудов ржи. Облигации можно было продавать и закладывать, платить ими долги и продналог. По похожей схеме позднее размещались второй хлебный заем, сахарный заем и прочие натуральные краткосрочные займы.
Параллельно появились золотые займы: номинальная стоимость и выплачиваемый доход исчислялся по курсу золотого рубля. До 1928 года государство выпустило таких займов на 90 млн золотых рублей сроком обращения от 5 до 10 лет и с доходностью от 5% до 8%. Часто займы были принудительными, на предприятиях их выдавали вместо зарплаты.
В 1924 году государство начало выпускать крестьянские выигрышные займы, в 1925-м — добровольные краткосрочные займы. Они свободно продавались и покупались на бирже, принимались в залог по ссудам. Реализовывали облигации через кредитные учреждения по подписке. Большой популярностью пользовался 5%-ный заем на общую сумму 100 млн рублей: всего за шесть дней подписка на облигации составила более 50 млн рублей.
«Американки» для подпольных торгов
Как и в дореволюционные времена, параллельно с официальными биржами существовали подпольные торги — «американки». На них государство смотрело сквозь пальцы: нередко такие «вечерние» биржи функционировали при фондовых отделах «дневных» бирж.
Самой бойкой биржевой улицей была Ильинка, а валютные операции проходили в одном из помещений ГУМа. Там «собирались для своих махинаций частные дельцы, узнавали друг от друга коммерческие новости, заключали соглашения и продавали какую угодно валюту, золото, платину, ценные меха, драгоценные камни… Там же происходила и скупка аннулированных ценных бумаг дореволюционного времени. В результате акции и облигации, которые в 1919–1920 годах встречались даже на базаре, как обертка, ныне исчезли и оказались за границей», — писали газеты.
Советская власть против инвесторов
Впрочем, не только в советской прессе создавался негативный образ дельца-спекулянта — «зарвавшегося хозяйчика» и его жены, «толстой нэпачихи». Предприимчивых граждан ущемляло и само государство: биржевые дельцы относились к налоговой категории B. Они платили более высокие налоги и коммунальные платежи, лишались многих гражданских прав, в том числе права на бесплатное образование и соцобеспечение, не могли проживать в муниципальных домах.
Поэтому постепенно, со свертыванием НЭПа, началось уничтожение бирж: их начали закрывать под предлогом низкой рентабельности, и уже к марту 1927 года осталось всего 14 бирж. А в 1930 году, когда было принято постановление «Об упразднении товарных бирж и фондовых отделов при них», они пропали вовсе. Вместе с ними как класс на ближайшие 60 с лишним лет исчезли и частные инвесторы.
Что еще почитать: