Старик вдруг внимательно посмотрел на нее.
– А что это ты вдруг стариком заинтересовалась? Ищешь что?
Натали твердо встретила его взгляд.
– Да, – сказала она. – Ищу. Из ряда вон выходящее…Вы же про ту девушку, да? – спросила Натали.
– Про какую девушку?
Старик побледнел.
– Из которой еще живой выпустили кровь. В апреле семьдесят второго.
– Кто ты?
– Расскажите, что вы об этом знаете. Расскажите мне сейчас, потому что больше у вас никто этого не спросит. Никто вас не найдет, и все, что вы знаете, останется неизвестным. А ведь вас это гложет.
Она достала из сумки телефон, на который сфотографировала в библиотеке страничку со статьей. Там же было и фото Киселева.
И тут произошло странное. Бывший следователь как будто обрадовался ей. Он словно выпрямился, странное успокоение было написано на его лице.
– Я знал… Я надеялся, что когда-нибудь кто-нибудь снова возьмется за это дело. И тогда я понадоблюсь. Идем.
Он резво встал с лавочки и направился к воротам. Натали двинулась было за ним, но старик махнул рукой.
– Подожди. Сейчас машину выгоню и поедем в Новый город, ко мне на квартиру, у меня же все там.
Натали придержала створки ворот, пока Андрей Егорыч выгонял из гаража старенькую «жигуляшку». Вскоре они были уже в другой части Минусинска, носившей название Новый город. Там, на втором этаже девятиэтажной панельки и жил бывший милиционер. Он открыл дверь и пропустил Натали вперед. В квартире стоял полумрак; шторы были задернуты, чтобы не пропускать солнечный свет и не нагревать комнаты. Андрей Егорович оставил шторы задернутыми.
– Ты не из милиции, я так понял? – спросил он.
– Нет, я работала повыше.
– Оно и видно. А теперь не работаешь?
– Работаю. На себя.
– Это хорошо.
– Не могу с вами согласиться, – честно призналась Натали.
– Зато указаний лишних не дают, как у меня было. Меня же практически заставили прекратить расследование. Но я знал, я всегда знал, что его продолжат!