Продолжение. Начало здесь.
Кухня до самого потолка наполнилась пышущим жаром от духовки - стало душно, нечем дышать, рубашка прилипала к телу. Алексей тоже изнемогал, хоть и в футболке:
- Фуух, ну и жара, сил нет!
Пришлось проветрить помещение, впустив в кухню шум московской улицы. Окна тут же запотели, январский мороз ворвался в дом, застелился холодом по полу, вызывая зябкость – бррр… Зато от зимней свежести задышалось легче, вольготнее.
Пока Мира убирала книги с бумагами и относила сумку в прихожую, Ламброс закрыл окно, загрузил посудомойку и протёр рабочие поверхности.
Прежде, чем сесть за стол, забрал у гостьи фартук, предложив взамен хрустящее от чистоты вафельное полотенце, вытащенное из выдвижного ящичка ольховой кухни:
- Ещё не обзавёлся льняными салфетками, pardonnez-moi.
- Пустяки! – Отмахнулась Мира, при этом немало удивившись: она и припомнить не могла, уделял ли кто из знакомых мужчин внимание таким детялям. Стрешко точно не волновали подобные «мелочи». Хотя… как говаривал Филеас Фогг в небезызвестном мультфильме «80 дней вокруг света»: «Жизнь – цепь. А мелочи в ней – звенья. Нельзя звену не придавать значенья».
В груди потеплело:
«Приятно, чёрт возьми, когда ТАКОЙ мужчина проявляет заботу!»
Гостья улыбнулась краешком губ, расправляя serviette на коленях.
Хозяин тем временем прикрыл джинсы точно таким же полотенцем, коротко обронив:
- Приятного аппетита.
- Спасибо. И вам.
Пропитанную сметаной треску ели молча, чуть не урча от удовольствия. Вкуснотища такая, что язык проглотишь. К тому же, поморы не шибко болтают, когда едят рыбу: не ровён час, костью подавишься.
Мирослава только трепыхнулась вначале:
- Вы себе меньше положили, чем мне!
Но ламбросовский тон не терпел возражений:
- Во-первых, не меньше, а столько же, не придумывайте. А во-вторых, я перед тренировкой много не ем.
- Перед какой тренировкой?
- Неважно. Давайте есть.
Отрезал грубовато, остановив жёсткой интонацией дальнейшие расспросы.
Миру же тем временем прямо распирало от любопытства:
«Ну что за скрытный тип! И что за тренировки у него такие поздним вечером? Уже восьмой час! Во сколько же он спать ложится? Или «тренировка» – это так, для всяких помощниц…чтобы не объяснять лишнего? Да нет, Люба говорила, что он не врун и языком без толку не мелет. Точно, он же говорил, что занимается какой-то борьбой…ещё когда Стрешко одним движением к Альке отправил! Блин, как же этот стиль называется? Странное такое слово…Карате? Нет, не карате…Дзюдо? Неее, тоже не то…»
Переводчица притихла, перебирая в уме известные ей названия единоборств, пытаясь вспомнить то самое, что откликнется в памяти. Спросить нелюбезного босса не решалась: Ламброс ел молча, напористо, со здоровым мужским аппетитом, не глядя по сторонам. Ему явно было не до гостьи и её терзаний, когда живот сводило от голода, а от блюда исходил умопомрачительный аромат, вызывающий слюноотделение. Подхватывая вилкой куски нежнейшей трески со сметанной картошкой, луком и зеленью, Алексей ловко отправлял их в рот, жевал, обжигаясь, и яркие губы его становились ещё краснее, ещё сочнее от горячей пищи, возвращающей силы.
Девушка же ела, не спеша – дула на каждый кусочек, пока от рассыпчатой картошки не переставал идти пар. При этом исподволь поглядывала на мужчину, заворожённо наблюдая за тем, как он ест - мощно, быстро, всецело отдаваясь поглощению пищи, при этом явно наслаждаясь насыщением.
Уже в который раз Мира мысленно поразилась тому, что его повадки хищника не вызывают в ней отторжения. Совсем наоборот. Несмотря на напор, ел Ламброс грациозно, сохраняя вокруг себя ауру неприступного достоинства. Прямая спина, чёткие движения кистей рук, чистое пространство стола – никаких крошек либо брызг. И взгляд, сосредоточенный на тарелке.
«Видно, что находится в моменте и проживает его на сто процентов. Ест и думает о еде. Причём, с таким нескрываемым удовольствием! Наверное, поэтому у него и проблем со здоровьем нет».
Мирослава улыбнулась глазами, заметив каплю сметанного соуса в уголке жующего рта греческого божества. В тот же момент, словно уловив чужие мысли, Ламброс неприметным движением кончика языка слизнул сметану и промокнул губы бумажной салфеткой. Всё так же, не глядя по сторонам, отпил воды из бокала – когда глотал, было видно, как приподнялся и опустился аккуратный кадык под смуглой молодой кожей.
Мира нехотя отвела глаза – нельзя же так пялиться на человека, особенно, когда он ест. И всё же…
«Не надоедает смотреть на него. Какой он живой! В нём словно горит невидимый огонь, от которого всем тепло…»
Не удержалась – посмотрела-таки ещё разок. А Ламбросу будто и дела до гостьиных взглядов нет – невозмутимо подцепил вилкой золотистое колечко лука, обмакнул в аппетитный сметанный соус – и в рот. Едва заметно качнул головой – казалось, ещё немного и впрямь заурчит от удовольствия.
Только Мирослава подумала, что босс и думать забыл о её существовании, как тот, поведя соболиной бровью, придвинул поближе к помощнице стеклянную салатницу:
- Если очень горячо, разбавляйте овощами.
- Кстати, вкусный салат? – Девушка затаила дыханье, предвкушая похвалу.
- Вкусный-вкусный. – Поспешно буркнул хозяин, всем видом давая понять, что не намерен петь дифирамбы кому бы то ни было.
«Мда...От такого комплиментов не дождёшься…».
Глядя на красавца-Ламброса, теперь уже за обе щёки уплетавшего «греческий салат» (на деле – просто помидоры с огурцами, зеленью и жирной фетой, щедро сбрызнутые оливковым маслом), Мира отбросила стеснение и тоже налегла на еду, наконец-то хорошенько распробовав нежную трещочку в масле и густых комочках сметаны.
«Ну, вкуснятинааа… Обалдеть!»
На какое-то время и думать забыла про боевые искусства с их заковыристыми названиями.
Сейчас девушка ещё раз убедилась, насколько комфортно есть в компании такого мужчины, как Ламброс. Он естественен без неряшливости. Придерживается правил столового этикета, но делает это без чванства и чопорности. Сосредоточен на еде, однако замечает, что происходит вокруг. Внимателен без навязчивости. При нём можно воздавать должное еде, не опасаясь вызвать осуждение или негативную реакцию: босс явно не страдает мизофонией, не следит за каждым проглоченным кусочком, не заглядывает в рот, предоставляя сотрапезнику определённую свободу действий.
Рядом с некоторыми кусок в горло не лезет, а тут… здоровое наслаждение вкусной пищей, и даже молчание не вызывает неловкости.
К тому же, за Мириной спиной трудолюбивой пчёлкой жужжала посудомоечная машина, стараясь вовсю, погромыхивая сковородками и заполняя тишину уютным гудением. Эти звуки действовали так успокаивающе, что вскоре и гостья настроилась на общую волну умиротворения, отпустила остатки внутреннего напряжения - именно тогда и ощутила истинный вкус свежей, здоровой, сочной еды, насладилась им в полной мере.
Наконец, насытившись, Ламброс откинулся на спинку стула – шоколадные глаза подобрели, взгляд вновь обрел привычную тёплую бархатистость:
- Ну как, Мирослава Михайловна, понравилась вам поморская трапеза?
- Ещё бы, божественно вкусно! Вы - профессионал! – Не в пример шефу, Мира не скупилась на комплименты – недаром же говорят, что доброе слово и кошке приятно.
Ламброс замаслился от похвалы, сочные губы растянулись в улыбке:
- А то! Ну что, чаю?
- С удовольствием.
- Заварите зелёный? – Тёмно-карие глаза лукаво прищурились. – Я пока сумку соберу. Попьём чаю, и отвезу вас домой.
Продолжение здесь.
Предыдущая глава.
Навигация по каналу.