В этом лесу жутко. Не той мистической жутью, что мы испытали, когда гуляли по языческой роще всего в семи километрах отсюда. Она была похожа не декорацию со своими аномальными деревьями, мхами, пнями. Здесь жуть стоит неестественная, ненормальная, рукотворная.
Бугристая, изрытая земля и следы идеально круглых ям – и ты шагаешь осторожно, стараясь не сходить с тропы, чтобы не наступить на чьи-то головы, руки, ребра. То, что ими было. Эта почва полна останков замученных людей и иногда, как в апокалиптических видениях, изрыгает, выталкивает из себя на поверхность их кости…
Мы в Аджероме, живописном посёлке среди сосен, с крепкими коттеджными домиками. Мы столько раз проезжали мимо него, любуясь просторами. Он стоит прямо на повороте оживлённой трассы всего в часе езды от Сыктывкара, столицы Коми. В этот раз нас привела сюда его история.
В июле 1937 года, когда начался большой террор, вдоль реки Вычегды и ее притоков открыли спецлагеря НКВД, которые получили название Локчимлаг. Их столицей стал небольшой поселок Аджером, который в прямом смысле слова стоит на костях. Здесь была настоящая индустрия пыток и смерти, которую нельзя оправдать никакой государственной целесообразностью. Локчимлаг просуществовал до лет 1940-го, когда заключенных решили перебросить на строительство Северо-Печорской железной дороги.
Невозможно поверить, что несколько десятков лет назад сюда привозили на верную смерть людей, виноватых чаще всего тем, что были «не той» национальности - поляки, китайцы, корейцы, афганцы, иранцы, латыши и литовцы. Все те, кого называли шпионами, врагами народа и неблагонадежными.
История лагеря в Аджероме могла бы остаться забытой, если бы не усилия одного человека, энтузиаста-историка, краеведа Анатолиса Смилингиса (он скончался в этом году в возрасте 92 лет). Ребенком он провел в Аджероме часть детских лет и спустя годы вернулся сюда, чтобы изучить, сохранить для потомков историю этого лагеря, одного из многих на Севере. О прошлом посёлка ещё обязательно напишу подробнее. А пока поделюсь впечатлениями от поездки.
Сегодня Аджером не обойдён вниманием. Сюда периодически прибывают корреспонденты крупных российских и зарубежных СМИ. Так что наше появление, фотокамера и расспросы никого не удивляют. Все, с кем довелось пообщаться, от продавщицы в продуктовом магазине до жительницы, обитающей в доме, сохранившемся с тех лагерных времён, охотно разговаривали с нами, подсказывали, как добраться до местных мрачных достопримечательностей.
Их здесь не так много, но внимательный осмотр может занять немало времени. По левую сторону от трассы (если ехать из Сыктывкара) установлен памятный камень в память о жертвах репрессий. Странно: столько раз проезжали здесь, а ни разу не замечали. Да и находясь в самом Аджероме не сразу его нашли.
Дома, которые стоят в нескольких шагах от него, по эту же сторону трассы – те самые, оставшиеся со времен Логчимлага. В бывшем лагерном изоляторе одна часть пустует, а другой до сих пор живут люди. Другой дом (в 30-40-е здесь жил лагерный зубной врач) – жилой.
Его хозяйка Валентина Вокуева с удовольствием общается, рассказывает историю посёлка. Ее родители служили в лагерной охране, она здесь родилась, тут появились на свет пятеро ее детей. А на вопрос о количестве внуков задумывается и считает в уме: получилось 11 да четверо уже правнуков с правнучками. Дом хоть и старый, но выглядит справным. Хозяйке всё в нём нравится. Правда, когда по дороге проезжают лесовозы, внутри всё трясётся и перекашиваются портреты на стенах, но об этом она говорит со смехом – зато соседи не беспокоят.
За этими домами можно увидеть широкое поле. Сейчас здесь сенокосят, а в гулаговские времена (местные произносят «гулаковские») работали заключённые: выращивали капусту, перец, тщетно пытались добиться от скудной северной земли урожая арбузов.
В основной части посёлка, если перейти трассу, всё больше современные дома. От советского времени остались мрачноватые здания учебных заведений. Теперь здесь коррекционная школа-интернат.
Чтобы попасть к тем захоронениям, с которых начался наш рассказ, надо выйти за поселок. Здесь умерших от голода и расстрелянных сваливали в общие ямы без разбора и слегка присыпали землей и ветками. Пара крестов с именами и фотографиями и высокий, монументальный крест с иконой Спасителя – вот и вся память, которая осталась о них на этом необычном кладбище.
Здесь не хочется разговаривать. Зато внимательнее приглядываешься к деталям обстановки. В лесу то и дело натыкаешься на развалины зданий, полусгнившие деревянные предметы – кадки, ящики – можно только догадываться, что это было.
В какой-то момент кажется, что наткнулись на остатки деревянной мостовой. Не сразу понимаешь, что это упавший забор – он был глухим, высоким. Наверное, оберегал администрацию лагеря. Говорят, она была окружена несколькими рвами и оградами, между которыми бегали сторожевые собаки.
Лесные тропы выводят к старице реки Вычегда, и на берегу можно увидеть другие свидетельства той страшной жизни. В Аджероме устроили добротную пристань, куда спускались покататься на лодках офицерские жены. Об этом напоминают почерневшие от времени брёвна, из которых складывается ступенчатый спуск к воде.
Видно, как теперь не хватает заинтересованного человека: вот бы кто-то подхватил исследования Смилингиса, изучил, раскопал факты, зафиксировал эпизоды жизни тех, кого проглотил лагерь в Аджероме. Артефакты времён репрессий рассыпаются, уходят в землю, покрываются мхами. Становится всё сложнее разобрать, что они означали. А это те исторические знания, память о которых делает нас как народ и государство сильнее, лучше, чем мы были лет семьдесят назад.
Подписывайтесь на «Север неизвестный», делитесь своими историями и читайте: ✔️ Заполярный поселок, которого нет. Остались лишь кресты Воркутлага и прощальные стихи на стенах ✔️ Мед, тушёнка и шансон: самый странный бизнес на улицах Тотьмы