Радик, почему в 2006 году вы взялись за историю восстания советских военнопленных в лагере Бадабер, произошедшую в апреле 1985 года?
Радик Кудояров: Мне об этом событии рассказал случайный попутчик в поезде, с которым мы промолчали всю дорогу. И только подъезжая из Москвы к Уфе, познакомились и немного разговорились. Он представился сотрудником одного из управлений администрации президента России и сказал, что у него находятся некоторые рассекреченные документы по теме.
На мою заинтересованную реакцию и желание попробовать разобраться в этой истории он ответил неприкрытым скептицизмом, если не сказать больше. Но мы договорились встретиться в Москве. На встречу он пришел с тонюсенькой папкой. По сути, в ней содержалось две справки – одна по линии министерства обороны, вторая – по линии КГБ. И там, и там – общие сведения и несколько фамилий предполагаемых участников восстания.
Помимо этого на тот момент в открытом доступе была еще пара архивных сообщений зарубежных «голосов», что в Пакистане, где находился лагерь, что-то произошло. Таким образом, по большому счету, был известен лишь факт восстания, обросший кое-какими слухами. И все.
Забегая немного вперед, отмечу, что вскоре мне довелось пообщаться с весьма информированными по «афганскому направлению» высокопоставленными сотрудниками советской разведки - генерал-лейтенантом Александром Голубевым и генерал-майором Вадимом Кокориным.
Оба на тот момент были в отставке. Первый, из внешней разведки КГБ СССР, много лет занимался афганской проблематикой, а второй служил в должности начальника разведки 40-й армии с 1985 по 1987 год – как раз в то время, когда произошло восстание и при желании можно было многое прояснить по горячим следам. Но увы.
Несмотря на то, что и тот, и другой - крупные эксперты по Афганистану, для темы, которой я начал заниматься, оказались мало полезными. Как и высокопоставленный сотрудник одной из западных служб, который работал в Пешаваре в тот же период, кстати. В беседах со мной все были заинтересованы узнать больше о событиях апреля 1985 года, потому как никто из них не вникал в суть произошедшего во время службы.
Надо сказать, что с Александром Титовичем Голубевым мы продолжили общение. Я ему регулярно рассказывал, как продвигается мое расследование. Так что он был в курсе происходившего со мной и продвижения проекта в полной мере. Детали читайте ниже.
Кстати, тогда же мне стала понятна причина и скептического высокомерия моего попутчика из Москвы. Ведь влиятельным мужам было не под силу узнать непосредственно во время событий или сразу после них, в чем я имел наглость разобраться годы спустя.
Для тех, кто собирается заниматься подобными проектами и для тех, кто по незнанию заблуждается, хочу сказать, что все люди, которые могли бы помочь, очень занятые. Поэтому таким, как я, стоит рассчитывать только на свои силы. Это для тех, кто наивно полагает, что если ты приехал, то тебя все ждут с жаждой помочь. А в остальном это очень приятные и опытные люди, которые умеют убедительно сформулировать свое "нет".
Зато сейчас интернет полон различного рода материалами о восстании в Бадабере. Те, кто их пишет, считают себя знатоками, но нетрудно догадаться, что это «диванные эксперты», потому что в своих опусах они ссылаются на ваш фильм и на публикации некоторых журналистов. Как же на самом деле все обстояло тогда, когда от тонюсенькой папки с двумя справками вы перешли к поиску свидетелей?
Радик Кудояров: Вы знаете, прошло уже 16 лет с тех пор, как я начал работать над «Тайной лагеря Бадабер» и спустя два года завершил картину. После нее было еще много интересных работ. И с непростыми темами есть один общий тренд. И он касается именно той категории «специалистов», которые все обо всем узнают, практически не выходя из дома.
Не думаю, что стоит ли еще что-то о них говорить. Легко болтать, а география работы над картиной охватывает Афганистан, Украину, Узбекистан, Францию, Россию.
Лучше давайте поговорим о том, где это происходило. Кстати, место, где располагался лагерь, называлось не Бадабер, а Зангали (Джангали). Название Бадабер закрепилось за ним только потому, что оно более известное, на слуху у многих. Там неподалеку находилась американская авиабаза, откуда в 1960 году вылетел Гари Фрэнсис Пауэрс и был сбит над Уралом.
Эта история, где фигурирует Пауэрс, Абель и другие уникальные личности, достойна отдельного рассказа. Я работал над картиной, посвященной этим двум легендарным персонам Холодной войны.
Пишите в комментариях, хотите ли вы узнать об этом.
Так вот, все это происходило на приграничной с Афганистаном, но географически - на территории соседнего Пакистана. Никаких наших погранвойск, как известно, там не было и быть не могло. Пересекать границу нелегально, к тому же в особых условиях, когда идет война, всегда большой риск даже для самых подготовленных специалистов. И слухи о восстании совсем не повод.
Как вы себе это представляете? «Вася, там что-то прогремело. Сходи пошукай!» Так это не работает. Это раз. Ближайшее советское загранучреждение, где наверняка были специалисты разного профиля, находилось в Исламабаде, откуда в сторону приграничного с Афганистаном Пешавара мало кто в принципе выезжал, не говоря уже о более дальнем маршруте. Это два.
И наконец возможности организовать информационную работу на регулярной основе с обеих сторон границы практически не было. В противном случае, мы бы давно гордились делами давно минувших дней, хотя еще и не старины глубокой. Не было никаких причин замалчивать подвиги, не называя имен, если того требуют правила.
А когда нет реальных дел, остается только сочинять. Вот так, если совсем коротко. Надеюсь, этих пояснений достаточно для того, чтобы остудить пыл доморощенных «экспертов».
Начальник разведки 40-й армии генерал Кокорин показывал мне карту, где от руки были отмечены базы нашего спецназа и проведена полоса, обозначающая те территории, которые можно было более или менее контролировать. Генерал Кокорин говорил, что бОльшую часть территории Афганистана они называли «краем непуганых духов».
Они там ходили, как хотели. Из всех караванов, которые там проходили, перехватили не более 15 процентов от общего числа, а то и того меньше, на все остальное не было ни сил, ни и средств. Вот в таких условиях шла война.
Афганистан - особая страна, там особый менталитет. Вот едешь ты из одной провинции в другую, а водитель останавливается возле каждого прохожего, который передвигается на ишаке или велосипеде, здоровается с ними. Так с одним, вторым, третьим. Я спросил: зачем ты останавливаешься? Он ответил: у нас так принято. В итоге к моменту, когда мы приехали куда надо, все знали, что мы туда едем.
Это традиции и вопрос безопасности. Там так живут. Поэтому зайти в расположение какого-либо подразделения моджахедов, что в Афганистане, а тем более в Пакистане, где все друг друга знают, причем не только в лицо, но и по родам – кто чей родственник и откуда - в реальной жизни невозможно. Это возможно в рассказах фантазеров.
Надо понимать одну простую вещь: для того, чтобы чем-то там всерьез заниматься, кто-то должен сформулировать задачу, обозначить алгоритм действий, выделить силы и средства, если таковые имеются в распоряжении. А еще игра должна стоить свеч. Видите, как много всяких «если»? Этот список можно продолжить. Да и сами пленные мало кого интересовали тогда. И это правда жизни.
Лагерь Бадабер иногда называют лагерем для военнопленных. Это не так. Это был тренировочный лагерь курсантов одного из полков под командованием Абдул-Саттара Мурада, где обучали курсантов люди Бархануддина Раббани - одного из лидеров «Пешаварской семерки». Те наши ребята, которые там оказались, не содержались в лагере в общем понимании.
Обычно пленников держали по два-три человека в разных отрядах. Проще содержать и контролировать. А тех, кто находился в Зангали на протяжении нескольких лет постоянно, были единицы. Их имена на Западе были известны.
О своей встрече с ними в начале 80-х годов мне рассказала французская правозащитница, которая посещала наших ребят и беседовала с ними. Судьба по крайней мере двоих из них - история невероятных драматических совпадений с трагическим концом.
Так вот собрали их всех вместе впервые в начале 1985 года для физической работы. Они занимались разгрузкой боеприпасов и складировали их в подвале здания, которое впоследствии и захватили.
О восстании в Бадабере писали и профессиональные журналисты с довольно громкими именами…
Радик Кудояров: Когда я взялся за эту тему, а она была абсолютно глухой, ею занимались всего несколько журналистов из газет. Между ними кипели страсти и конкуренция. О том, как они создавали друг другу трудности и топили, как могли, можно рассказывать долго. Вот только несколько показательных моментов.
Один, например, сидел в гостинице в Узбекистане и ждал, когда к нему приведут человека, с которым он хотел поговорить. Другой в это время из Москвы координировал действия своих помощников из числа бывших местных правоохранителей, чтобы встреча журналиста со свидетелем восстания в Бадабере Насержоном Рустамовым не состоялась.
Кстати, у местных был свой мелкий меркантильный интерес. Он не был связан с деньгами, но деталь забавная. Насержону они просто объяснили, чтобы тот исчез из города и его окрестностей на время. Что тот и сделал. Журналист вернулся в Москву несолоно хлебавши.
А первый продолжал свое темное дело. Находясь в статусе помощника общественно значимого лица, попытался сделать так, чтобы информацию о наших военнопленных в Бадабере, которая мало-помалу, в основном на уровне слухов, но все же поступала в эту общественную организацию, не раскрывали никому, кроме него.
Мне это стало известно от человека, который исполнял это инициированное журналистом распоряжение своего руководителя. Такой подход не мог вызвать ничего, кроме нашего с ним общего удивления и возмущения. О каком сотрудничестве в таких условиях могла идти речь?
А потом, когда картина уже была готова к озвучанию, этот журналист устроил скандал моему шеф-редактору, доведя даму до слез своей истерикой и угрозами. Она мне об этом рассказала только некоторое время спустя.
Мне стало интересно, почему этот паренек себя так нагло, по-хамски ведет и довелось узнать много интересного о других его «профессиональных подвигах». Кстати, они в корне отличаются от его официальной биографии.
Через пару месяцев после премьеры моей картины известное федеральное издание попросило меня об интервью, сказав, что им меня посоветовали знающие люди, отрекомендовав как человека, наиболее сведущего в теме. Я согласился. Беседа получилась обстоятельной.
Целых два известных репортера меня опрашивали пару дней. Они при мне звонили нескольким известным людям, которые подтверждали части моего рассказа.
Одним словом, работа у них кипела, но интервью так и не вышло. Позже я выяснил причину. Один из «специалистов по восстанию» из гостиницы в Узбекистане, который тщетно ждал встречи с Рустамовым, попросил главного редактора издания снять сверстанный материал. Смешно, право слово.
Посредством подковерной конкуренции им хотелось узурпировать эту историю. Это невозможно ни в этом случае, ни в других подобных. Но такое поведение является отражением намерения. Для чего ты вообще берешься за подобные дела. В чем интерес?
И перефразируя великого Станиславского, да простит меня Константин Сергеевич за мою вольность: друзья, давайте любить историю в себе, а не себя в истории (улыбается).
Был еще один персонаж, которого я взял на работу в трудное для него время, когда того уволили с федерального телеканала. За него хлопотал уважаемый мною человек, и я согласился. Очень скоро стало понятно, что толку от нового сотрудника не будет по профнепригодности, но он успел войти в курс некоторых моих проектов, а когда мы с ним расстались, он тему восстания предложил другому каналу.
И таким образом, параллельно с моим фильмом снимали еще один, при поддержке, как ни удивительно, уфимских «афганцев». Мир тесен. Потом он приходил с этой поделкой к Игорю Прокопенко, автору «Военной тайны» на РенТВ, но Игорь, снимаю шляпу, как говорится, ему сказал, что не сможет помочь с эфиром, потому что знает, чей это проект. Тогда тот отправился на очередной телеканал. Там фильм с радостью взяли и поставили в эфир в день и час моей премьеры на телеканале «Россия». Вот такая торпеда! Ну, да Бог с ними.
На этом история не закончилась. Новая волна истерики накрыла после появления анонса телеканала «Россия», к формулировкам которого я не имел никакого отношения. Бурю негодования вызвала фраза, что в картине впервые названы имена героев, на чем лично я никогда не настаивал. Ни тогда, ни в течение последующих 12 с лишним лет после премьеры.
Всем в нашей профессии известно, что анонс и его авторы часто живут сами по себе. Их задача привлечь внимание аудитории. Иногда на грани. Так бывает. Но в данном случае это был первый проект на российском телевидении на эту тему - это раз. Во-вторых, нужно смотреть картину, а не анонс. Странно, что об этом не знает опытный журналист.
Кстати, с выходом анонса была очередная попытка заявить о себе любимом, но тут уже представители телеканала, узнавшие о тонкостях стиля журналиста от своего собственного сотрудника, проигнорировали истерику и другие его предложения. И тогда начали появляться заказные материалы в интернете, в приличных изданиях, конечно, подобные анонимки и пасквили никто не брал.
Они были направлены на то, чтобы дискредитировать картину и на автора. Мне приходилось беседовать и объяснять руководителям некоторых уважаемых интернет-изданий, что они имеют дело с недобросовестной конкуренцией. И надо отдать должное, что после проверок эти «материалы» удаляли. Вот такие воспоминания.
Вернемся к основной теме нашего разговора. Однажды, работая с газетной периодикой, я наткнулся на небольшую заметку о возвращении военнопленных в 1992 году. Их передал известному на тот момент российскому политику сам Бурхануддин Раббани, будучи уже в статусе президента Афганистана. Жест доброй воли для одного и PR-проект для другого.
Так я впервые узнал, что среди переданных пленников был Насержон Рустамов - один из свидетелей восстания. Когда взорвался арсенал, он выжил чудом. И я начал его разыскивать. Но легко сказать!
Мне пытался помочь решить проблему по официальным каналам ветеран афганской войны Франц Клинцевич и другие люди. Но тщетно. Все как на Востоке - да, может быть, завтра. А завтра никак не наступает. Снова пришлось искать нестандартное решение, и оно вскоре было найдено.
В свете всех этих обстоятельств я приехал в Узбекистан и собирал материал, что называется негласно, на свой страх и риск. Про это можно снимать кино, как мы снимали кино – параллельная история. В конце концов, мы встретились с Насержоном Рустамовым и провели вместе два дня в дружеской обстановке. Ели и спали вместе. Он вспоминал, я расспрашивал.
В какой-то момент он замолчал. Я поинтересовался: в чем дело? Вдруг он начал рассказывать о том, как один из вышеупомянутых мной журналистов в ходе интервью с ним, который больше напоминал допрос, а на своем веку Рустамов повидал их немало, настойчиво подводил его к ответам, которые не соответствовали действительности. Рустамов, в конце концов, встал и ушел, потому что не хотел врать.
Его догнали местные милиционеры, которые были приставлены в помощь (!) журналисту. Они вернули его в гостиницу, чтобы продолжить «интервью». Словом, его пытались склонить к тому, чтобы он сказал то, чего не видел своими глазами. В эфирную версию фильма это не вошло. Если кого-то интересует, этот фрагмент можно посмотреть в YouTube:
https://www.youtube.com/watch?v=KXqiGwG5gFU
А с Насержоном мы расстались очень тепло. Перед прощанием посетили могилу его отца. Я отблагодарил его за уделенное время, подробный рассказ и хлопоты, чему он немало удивился. Я спросил: почему? Он ответил: потому что я не чувствовал к себе и тени уважения со стороны предыдущих интервьюеров. Итак, Насержон Рустамов стал очень важным героем моего фильма, но справедливости ради отметим, что не единственным.
После возвращения из Узбекистана в Москву я продолжил работу над картиной. Некоторое время спустя мои друзья рассказали мне, что помощники журналиста нашли Рустамова и вынудили его показать дом, где мы с ним два дня пользовались гостеприимством хозяев. Друзья журналиста организовали им проблемы, изрядно потрепав нервы. А Рустамова, уже по известной традиции, попросили нафантазировать обо мне что-нибудь. На камеру у них не получилось, тогда со ссылкой на него один из их компании написал, что я на чем-то настаивал. Это был максимум, который им удалось выдавить. У меня тогда был только один вопрос: ради чего весь этот энтузиазм, ребята?
Да и нужно отдать должное Насержону. Он не стал клеветать, несмотря на то, что полностью зависел от друзей московского журналиста.
Пользуясь случаем, хочу обратиться к тем, кто, может быть, искренне заблуждается или считает себя обделенным славой, продолжая сочинять небылицы. Если у них еще остались ко мне вопросы, я готов на них ответить, в том числе и в частной беседе.
В фильме «Тайна лагеря Бадабер. Афганский капкан» есть еще один свидетель событий - Бурхануддин Раббани. Если до Насерджона Рустамова, хоть с трудом, но можно было добраться, то Раббани – фигура другой весовой категории. Как удалось к нему попасть, и почему он вообще снизошел до разговора с российским режиссером?
Радик Кудояров: С Раббани надо было поговорить не потому, что он был политическим руководителем партии и тот учебный лагерь принадлежал ее боевому крылу. Он лично вел переговоры с восставшими – в этом был интерес. Он был религиозным лидером, теологом, прекрасно говорил по-английски, у меня состоялись две встречи с ним.
Бурхануддин Раббани – первый после советско-афганской войны президент Афганистана - больше никогда не встречался с российскими журналистами и не рассказывал в деталях о том, как вел переговоры и застрелил одного из тех, кто надругался над советским военнопленным – катализатором восстания послужил именно этот постыдный эпизод.
Попасть к Раббани можно было только через доверенных лиц. У меня их не было. Я начал искать варианты. И мне помог Верховный муфтий России Талгат Таджуддин, который был знаком с Раббани. Он написал ему письмо, и нас, хоть и не сразу, но приняли. Перед первой встречей нашу группу подвергли тщательному досмотру, а вот на вторую пропустили совершенно свободно.
Радик, вас пытаются обвинить в том, что вы «записали» в ряды повстанцев человека, которого там якобы не было – Николая Саминя. Наверное, надо прояснить этот момент, чтобы поставить точку и пресечь разного рода инсинуации.
Радик Кудояров: Историю Николая Саминя я узнал совершенно случайно, когда разговаривал с французами, которые побывали в лагере, где были только четверо советских военнопленных – Васьков, Варварян, Сайфутдинов и Дудкин.
Они содержались там не один год, остальных привезли позже. Но французы не могли знать, что катализатором событий стал один из пленников, над которым надругались. Об этом мне рассказал Насержон Рустамов.
По разным объективным причинам, в фильм попали не все, кто помогал вывозить, точнее было бы сказать спасать наших парней. Выехать на Запад - для большинства пленников был реальный и единственный шанс не погибнуть. Очень мало из тех, кто выжил в плену и вернулся после многих лет жизни вдали от Родины со всеми вытекающими смог встроиться в новую для них реальность.
Я бы хотел выделить особо французского журналиста и кинорежиссёра Кристофа де Понфили, друга Ахмад Шаха Масуда, снявшего фильм «Звезда солдата». К тому времени он уже покончил с собой. Прообразом главного героя его фильма был как раз Николай Саминь.
С Понфили постоянно ездил Бертран Галле. Мне не составило труда его найти, и вот он-то и рассказал, как они уговорили Ахмад Шаха отдать им Саминя, который хотел уехать на Запад. Он находился в Панджшере, на севере Афганистана. Понфили снимал Масуда и увидел там этого парня.
Кстати, Саминь жил не как военнопленный, а как обычный человек. Есть хроникальные кадры, как Ахмад Шах Масуд прощается с Николаем Саминем.
Вместе с французами он по тропам, обойдя все наши блок-посты, прошел из Панджшера всю территорию Афганистана и добрался до Пешавара. Но пакистанские власти не выпустили Саминя, потому что у него не было документов.
У Бертрана не было выхода, и он решил оставить его на месте – связавшись с Масудом, его передали людям Раббани. Но куда его деть? Решили отправить на время в Бадабер, где он и погиб во время восстания.
Бертран приехал во Францию, пришел к иезуитам и они помогли с документами для «Николя Саминь». Бертран вернулся в Пакистан и пришел к людям, которым оставил Николая. Там ему сказали, что он ушел. Куда - не знаем. Мы его потеряли. Но потом подтвердили, что Саминь погиб вместе со всеми в Бадабере.
Так он оказался в моем списке погибших. Вот такая невероятная трагическая история. Человек попал на войну, на грани жизни и смерти угодил в плен, затем - невероятное освобождение и мечта о Франции, опасный переход с севера Афганистана через всю страну на юг с караваном моджахедов до Пакистана, долгожданная свобода уже становится явью, но снова плен, восстание и все-таки смерть.
И еще одно – специально для господ-конспирологов. Лично я был бы очень рад, если бы Николай Саминь объявился живым. Но прошло уже 36 лет со дня гибели ребят. И ни одного намека на то, что он выжил. На этом все.
В другое время погибших в Бадабере советских солдат назвали бы героями…
Радик Кудояров: Я предпринимал попытку инициировать награждение. Основная мысль была такая – неважно, кто и как попал в плен. Важно, что почти все парни погибли с оружием в руках и кровью смыли все свои грехи перед Родиной, если они были.
Во-первых, это несправедливо. Их родителям и близким было бы небезразлично, если бы их погибших сыновей отметила Родина. Лучше поздно, чем никогда. Во-вторых, такое безразличие со стороны власть имущих - плохой пример для тех, кто в будущем может оказаться в положении пленников войны.
Казахи своего наградили, кстати. Высокопоставленный чиновник минобороны Беларуси, с которым мы вместе посетили мемориал «Остров слез» в Минске, тоже обещал, но ничего не сделал.
Все дело в поросших мхом корпоративных анахронизмах. Один из них такой: попал в плен – потерял все права, кроме права на забвение. Пора бы пересмотреть подходы. Если и не в интересах справедливости и по совести, так хотя бы в интересах целесообразности.
Можно выбрать из сундука со старыми, советского образца, наградами или современными – и тех и других хватает в наличии. А отговорки вроде той, что появится новая информация о ком-то из награжденных: не там погиб или воскрес – разберетесь, если подобное произойдет.
А российский чиновник, с легкой руки которого я начал заниматься этой историей, тихонько растворился, даже не выдавив дежурное «спасибо». Годы спустя, когда занимался историей генерала Шаймуратова, я с ним взаимодействовал уже дистанционно. Понимая его природу и стиль, не демонстрировал ему свои устремления.
Я избрал для себя скромную роль постановщика проблемы, а он вряд ли обо этом догадывался. Было забавно наблюдать, как он всячески отбрыкивался. Это весьма показательная деталь для рассказа о том, как я занимался историей командира 112-ой Башкирской кавалерийской дивизии и что происходило на самом деле. Поговорим об этом позже, если будет интересно.
Кстати, о «своих». В Башкирии тоже наградили орденом Шаймуратова Радика Рахимкулова, которого считают погибшим в Бадабере. Но его в вашем списке и в фильме нет. Почему?
Радик Кудояров: Прежде всего разрешите отметить, что вопрос о награждении погибших во время восстания - это вопрос федеральной повестки. И очень важно об этом помнить. Парни исполняли свой долг перед большой Родиной, правопреемницей которой является Российская Федерация.
Так что я обеими руками за награждение (посмертно) моего земляка из Башкирии, независимо от того является он участником восстания или погиб при иных обстоятельствах.
Среди фотографий военнопленных, которые я показывал Рустамову, была и его фотография. Признаюсь, я очень надеялся, что тот опознает Рахимкулова, но не настаивал на своих ожиданиях. И Рустамов вроде бы его узнал. Но уверенности тогда у меня не возникло, как, например, в отношении других, которых опознал Насержон. Если есть сомнение, его надо исключать.
Манипуляции и подтасовки для меня неприемлемы и, к сожалению, достоверных подтверждений в отношении Рахимкулова в дальнейшем я не нашел. И поэтому Радика Рахимкулова не смог назвать одним из участников событий при всем моем желании.
У Рустамова до меня судьбой Рахимкулова никто не интересовался. Поэтому, кто тот или те источники, на которые ссылаются специалисты по восстанию, неизвестно.
Если кто-нибудь располагает убедительными фактами об участии Рахимкулова в восстании и сможет их в убедительной форме изложить, я буду только рад. А многозначительно молчать, намекая на псевдосекретность - удел убогих. Потому что болтать и писать походя о подобных делах безответственно с любой точки зрения.
В вашем фильме эпизоды восстания показаны в рисунках. Почему выбрана такая подача и кто автор иллюстраций?
Радик Кудояров: Дело в том, что хроники по теме для использования в фильме было крайне мало. И понятное дело, никто не снимал на камеру само событие, о котором идет речь. Да и лагерь Бадабер был уничтожен взрывами. О том, что и где там находилось, мы воссоздали по рассказам и схемам Носержона Рустамова, были еще фотографии советских военнопленных, обнаруженные в самых разных местах.
Кстати, портретное сходство поразительное…
Радик Кудояров: Еще бы, ведь рисовал народный художник Башкортостана Зуфар Гаянов – мой тесть. Я рассказал ему историю, о которой снимаю фильм, и попросил его проиллюстрировать. Он согласился.
В соавторах сценария значится Михаил Волков – кто это?
Радик Кудояров: Это псевдоним, который я придумал для своего друга Маркуса Вольфа – руководителя внешней разведки ГДР. Когда я начинал работу над картиной, он был еще жив. А потом его не стало, и я решил помянуть его таким вот образом. Кстати, он встречается в титрах еще одного или двух моих фильмов.
Но о нем мы расскажем отдельно в следующих статьях…
На тему Бадабера сняты и художественные фильмы, например, «Пешаварский вальс» Тимура Бекмамбетова , «Крепость Бадабер». Многие, посмотрев их, уверены, что все так было. Как бы вы прокомментировали это?
Радик Кудояров: Что касается «Пешаварского вальса» и телесериала. Много предположений в первом случае. И оно понятно. Когда авторы задумали и снимали картину, кроме слухов практически ничего не было. Достойная работа для своего времени. А сериал - это телепроект по отдаленным мотивам на тему. Мне больше нечего сказать.
Скажите как режиссер и автор сценариев более 30 документальных фильмов: в чем ценность таких лент?
Радик Кудояров: В подобных проектах должны принимать участие исключительно очевидцы, участники или имеющие непосредственное отношение к событиям люди. Их довольное трудно разыскать и собрать вместе в одном проекте, но возможно, если твоя цель - разобраться по сути.
Чаще всего просто не хватает времени, чтобы рассказать обо всем, и ты вынужден жертвовать важным и интересным только ради того, чтобы уложиться в отведенные форматом телеканала минуты. Это вынужденные издержки. А если цель - просто поймать хайп, «прислонившись» к громкой теме, то можно заполнить драгоценный хронометраж картины и разного рода никому не нужными, часто безответственными «экспертами».
Можно ли говорить о том, что в теме восстания в лагере Бадабер можно ставить точку?
Радик Кудояров: Хоть и прошло уже много времени, должен сказать, что тема еще не закрыта. Отнюдь. Некоторые страницы этой трагической истории еще ждут своего часа, чтобы их наконец перевернули…
Кстати, однажды я оказался на международной конференции, где за завтраком случайно познакомился с человеком, который, хоть и с небольшим акцентом, очень хорошо говорил по-русски. Это оказался известный британский политик и дипломат сэр Родрик Брейтвейт (Sir Rodric Quentin Braithwaite). Мы разговорились. Он поинтересовался чем я занимаюсь. Я рассказал, что снимаю картину о событиях в Бадабер. Он сказал, что только что закончил книгу, посвященную советско-афганской войне. Несколько месяцев спустя я купил эту книгу в Лондоне. И очень удивился тому, что сэр Родрик отметил мою работу в своей книге. Вернувшись в Лондон, он посмотрел «Тайну лагеря Бадабер. Афганский капкан» и попросил внести дополнение в уже готовую к печати книгу.
Цитата из книги Сэра Родрика Брейтвейта: «Русские сняли несколько объективных документальных фильмов о войне в Афганистане. Я бы отметил среди них «Последнего солдата» и «Афганский капкан» о восстании в Бадабер.
А вот что он пишет там же о статьях в Википедии. «В академическом мире статьи в Википедии не признают. Однако они могут быть подвергнуты такому же анализу и критике, как и научные статьи и даже архивные документы. Одни из них написаны авторитетными авторами, а другие отличаются явной предвзятостью».
Думаю, что после такого рассказа о том, как и в каких условиях снимался фильм «Тайна лагеря Бадабер. Афганский капкан» https://www.youtube.com/watch?v=6fes86oKI64&t=2s наши читатели будут смотреть его с особым интересом.