В октябре я всегда вспоминаю её - светлую и жизнерадостную, мудрую и немножко грустную. Мы работали вместе на одной из подстанций "скорой помощи". Я попала туда по большому счёту случайно: долго не могла найти работу и позвонила по объявлению. Через месяц уже уверенно выпускала водителей на линию в качестве диспетчера. Людмила была фельдшером, сидела на предрейсовых осмотрах. Работала тихо, спокойно и честно: если за водителем был "грешок", чувствовался вчерашний "выхлоп" или давление зашкаливало, то не допускала до работы. Никто не возражал, не скандалил, потому что это было справедливо. Недаром её звали Людмилой: она была действительно мила всем людям, и называли её чаще не официально, по имени-отчеству, а "Людочка", "Людок" или по фамилии Лисицына - "Лисёнок". Она всегда чувствовала, что кому-то нужна помощь, поддержка, совет. Была легка на подъем, мы часто устраивали посиделки, "междусобойчики", ездили куда-нибудь отдыхать, на концерты ходили. Она всегда была рядом, согревала нас, своих коллег-подружек, как солнышко. Была она форм не изящных, наоборот, имела грузное массивное сложение, из-за которого и начались проблемы с коленями и суставами. Ещё бы - с молодости до своей льготной пенсии отработала в детской больнице, всегда на ногах, не присядешь. Среди её подруг было много женщин, деток которых Людмила "выходила", спасла. Она никогда не отказывалась от работы, всегда подменяла сменщицу, если та вдруг не могла выйти на смену, благо жила рядом. Но мы всегда старались при этом отправить за Людмилой Михайловной служебную машину, так как все знали о её проблемах с ногами, представляли, как тяжело её ходить. Да ещё и квартира на пятом этаже, в старом доме без лифта. Но она никогда не жаловалась, старалась шутить, даже когда на душе кошки скребли. Я рядом с ней никогда не ощущала разницы в возрасте, с ней можно было общаться на равных: не было ни намёка на наставления или нравоучения.
В какой-то момент я нашла работу по диплому и ушла со "скорой помощи" в частную фирму. Но продолжала подменять диспетчеров летом, когда в отпуск уходила сначала одна сотрудница, а потом другая. Мы с Людмилой снова "пересекались", и я даже расстраивалась, если со мной в смену вдруг попадал по графику другой фельдшер. Мы отлично сработались и уже полноценно дружили, доверяя друг другу свои тайны. Поделились подробностями своих неудачных браков. Людмила как-то сказала, что проходит обследование, чтобы лечь на операцию: колени болели всё сильнее, не давали покоя. Начались долгие "больничные": выйдет с одного и сразу берёт другой. Я несколько раз за это время была у неё: попить чаю, поболтать, узнать о самочувствии. Я сразу заметила, что Людмила очень много курит, свои тонкие длинные сигареты она смолила одну за другой. Мне стало ещё тогда за неё тревожно.
Лето закончилось, моя подработка - тоже, я пошла в свой первый "настоящий", полноценный отпуск в начале октября. До этого не получалось отдохнуть: я отдавала кредит, и вот он закончился. Предстояло заняться своим здоровьем: выспаться, сходить к стоматологу. Ещё я планировала съездить в гости к маме и прибраться дома. В таком громадье планов я на какой-то период потеряла Людмилу Михайловну из виду на несколько дней.
И когда я позвонила ей, то услышала незнакомый женский голос. Спрашиваю: "Вы медсестра?" Я думала, что Людмила наконец прошла все обследования и уже находится в больнице на операции. "Нет, - услышала я, - это соседка, Людмила не может подойти к телефону". Спрашиваю, что с ней, и в ответ слышу перечень инсультных симптомов: она отравилась, из туалета не выходит, говорит так, как будто каша во рту, левая сторона тела плохо слушается... И так уже пару дней... Я говорю, почему не вызвали "скорую помощь"? - Люда сказала, что не нужно... Я позвонила самой близкой подруге Людмилы, Ольге Витальевне. Она сказала, что хотела вчера заехать к Люде в гости, но почему-то не получилось. Ей тоже было тревожно: подруга не звонила уже несколько дней. Ольга вызвала "скорую" и поехала к Людмиле сама. Через каких-то два часа она перезвонила и сообщила, что нашей подруги и коллеги больше нет... Слишком поздно. Врачи скорой сказали сразу, как только вывезли её в больницу - вещей с собой не собирайте, только пару одеял.
Дальше всё было как обычно - панихида, похороны. С нами остались только воспоминания об этом светлом и сильном человеке. До сих пор, проходя мимо дома, в котором она жила, я думаю: вот сейчас Людмила Михайловна выйдет из подъезда. Не верится, что её нет. И я, и Ольга Витальевна, и наши коллеги - все мы чувствуем долю своей вины в этом. Не позвонили, не пришли. Были заняты своими делами. "Не забывайте писать, не забывайте звонить", - эта песня как нельзя лучше передаёт то, как легко можно потерять близкого человека.