Не буду никого убеждать в существовании духов и души.
Я - октябрëнок-пионер-комсомолец. Материалист до мозга костей… до 1991 года. Когда призрачный колосс СССР рухнул. И пропаганда оставила наши умы в покое.
И мы, начали, как ненасытные личинки, жрать всю информацию. Любую. От бульварной прессы до Солженицына. От рассказов "про это" до Библии. Я не шучу.
Сколько тогда ерунды я проглотила - не передать словами. Но и дельного много читала.
Были и спиритические сеансы - прямо во время обеденного перерыва на работе. И катание блюдца…
Всë было. Но в существование духов (души) я поверила намного позже. И за один краткий миг.
Был 2000 год. Осень. Ночь. Я пытаюсь уснуть.
Уснуть на двух креслах, сдвинутых в коридоре травматологического отделения… Позади неделя метаний между работой и больницей, где лечат смысл моего существования. Он сейчас, слава Богу, спит-выздоравливает в общей палате. А я в коридоре.
В том же коридоре, дабы не раздражать остальных больных, стоит койка с бомжом. Бомж буйный. Он привязан бинтами за руки и за ноги к спинкам кровати. Ну. Ещё он абсолютно нагой. Потому, что рвëт на себе любую одежду.
Бомж, ежечасно, зовëт "Нинку" трубным гласом, бьëтся в конвульсиях и матерится.
Часа в три ночи, в одной из палат, начинается беготня. Несчастные родственники парня по имени Алëша, которым разрешили дежурить не в коридоре, как мне, а прямо возле кровати больного, побежали за дежурным врачом. Разбудили меня и бомжа.
Стук, лязг, крик. Невозможный крик матери, потерявшей своë дитя. Полчаса хаоса. Перетаскивание тела, вещей, бумаг.
И, снова, тишина. Все, включая персонал, уснули.
Я, словно воробушек, скорчилась в своих разъезжающихся креслах. Я просто существую. Размышлять я не могу. Меня ведут инстинкты.
Бомж заскрипел пружинами койки, пытаясь выбраться из перевязи.
И…
-Не надо, Алëша, я хороший человек.
Совершенно спокойный и разумный голос раздался из уст бомжа.
И он затих. Уснул. Тихо и спокойно. Впервые за четыре дня.
Как оказалось через два часа - он скончался во сне…
А я просто сидела на подоконнике и смотрела на опадавшие листы пожелтевших берëз.