Внимание, подборка работ итальянского скульптора Гаэтано Джулио Зумбо и его приспешников может шокировать впечатлительных зрителей.
Однако это всего лишь модели из окрашенного воска, хоть и потрясающе правдоподобные. Зумбо считается одним из первых, кто стал создавать медицинские модели, поэтому в его работе сплелась жутковатая художественность и прагматичная, научная точность.
Гаэтано Джулио Зумбо (Gaetano Giulio Zumbo) родом из Сиракуз. Предположительно, он родился в 1656 году, так что его можно назвать современником эпохи Возрождения.
К сожалению, о мастере сохранилось очень мало сведений, а те что есть дошли до нас благодаря упоминанию в анналах династии Медичи, когда Козимо III де Медичи взял его на службу в 1691 году.
Зумбо был аббатом, очень способный, а еще одержимым. Тема смерти и отталкивающих процессов тления прослеживается во всех его работах: «Театр смерти», «Триумф времени», «Тщеславие человеческой славы». Последствия мерзостных болезней тоже вдохновляли его, так он часто творил в теме распространенного тогда заболевания, создав произведения «Чума» и «Сифилис» или «Французская чума».
В 1695 году на Зумбо падает невероятная удача, он близко сходится с настоящим врачом, готовым предоставлять натуральный материал для его сумасшедших изделий. Снабжал скульптора расчлененными частями трупов француз по имени Гийомом Деснуэ, заведующий отделением хирургии в Генуэзском госпитале.
С переездом в Геную Зумбо совместно с врачом начинает создавать анатомические цветные восковые модели, которые вызывают большой интерес и отлично продаются. А уже в 1700 году Зумбо отправляется в Париж, где при поддержке двора Людовика XIV возглавляет группу европейских анатомов, создавая небывалые достоверные модели человеческого тела, препарированного со всех сторон.
По сей день Зумбо считается основоположником отрасли создания медицинских моделей. Но чем он руководствовался в своей деятельности: истинный любопытством ученого или больным пристрастием маньяка?
Ответить на этот вопрос сложно, даже глядя на работе Зумбо и его последователей. В них есть надлом, нечто личное, персонифицированное. Словно каждое их произведение – часть коллекции жертв. Это пугает и завораживает одновременно.
С другой стороны, благодаря скульптору и его соратникам процесс познания человеческого тела продвинулся далеко вперед. Что, в свою очередь, благотворно сказалось на правильной постановке диагнозов, лечении болезней и травм, а это уже достойное оправдание.