Перевод V| главы книги от автора канала.
Обложка второй части книги
P.S. Издательство уже опубликовало русскоязычную обложку книги. Здесь оставлю старую просто ради традиции.
Изменения: про просьбе одной из читательниц перевод глав будет осуществляться регулярно, каждую субботу.
Окрашенные Волосы
Лу
- Белое вино и мед, а затем смесь корней чистотела, оливковой марены, масла семян тмина, стружки и немного шафрана. - мадам Лабель аккуратно расставила бутылки на камне, который мы превратили в стол. - Если это нанести и оставить для алхимизации на полный солнечный цикл, онo превратит твои локоны в золото.
Я в ужасе уставилась на множество бутылок:
- У нас нет полного солнечного цикла.
Ее глаза встретились с моими:
- Да, очевидно, но с сырыми ингредиентами, возможно, мы могли бы... ускорить процесс. - все, как один, мы посмотрели через лагерь на Рида, который дулся в одиночестве, точил свою Балисарду и отказывался с кем-либо разговаривать.
- Нет. - я покачала головой, отодвигая бутылки в сторону. Вся цель этого бесполезного упражнения состояла в том, чтобы замаскироваться без магии. После того, что случилось с Ридом в реке... Ну, нам не нужно будить медведя без причины. - Там не было париков?
Мадам Лабель усмехнулась и снова полезла в сумку:
- Как бы нереально это ни звучало, Луиза, в маленькой деревушке Сен-Луар не было магазинов костюмов. - она грохнула еще одной банкой о камень. Внутри нее что-то двинулось. - Могу ли я вместо этого заинтересовать тебя банкой маринованных пиявок? Если позволить им запекаться в ваших волосах в солнечный день, мне сказали, что они дают насыщенный цвет вороньего крыла.
Пиявки? Мы с Коко обменялись испуганными взглядами.
- Это отвратительно, - решительно сказала она.
- Согласна.
- Как насчет этого в качестве альтернативы? - мадам Лабель выудила из сумки еще две бутылки и по одной швырнула и Коко, и мне, или, точнее, мне и Коко. Мне удалось поймать свой, прежде чем он сломал мне нос. - Паста из оксида свинца и гашеной извести окрасит ваши волосы в черный, как ночь, цвет. Но имейте в виду, клерк (клерк - конторский служащий (прим. переводчика)) сообщил мне, что побочные эффекты могут быть довольно неприятными.
Они не могли быть более неприятными, чем ее улыбка.
Бо остановился, роясь в рюкзаке Коко:
- Побочные эффекты?
- Смерть, в основном. Не о чем беспокоиться. - мадам Лабель невесело пожала плечами, и в ее словах слышался сарказм. Я не совсем оценила это. - Я уверена, что это гораздо безопаснее, чем использовать магию.
Прищурившись, я опустилась на колени, чтобы самой осмотреть содержимое ее рюкзака.
- Это всего лишь мера предосторожности, ладно? Я стараюсь вести себя хорошо. Рид и магия сейчас не совсем дружны.
- Были ли они когда-нибудь? - пробормотал Ансель.
Справедливое замечание.
- Ты можешь винить его? - я вытащила бутылки наугад, изучая их этикетки, прежде чем отбросить их в сторону. Мадам Лабель, должно быть, купила всю аптеку. - Он дважды использовал магию, и оба раза люди оказывались мертвыми. Ему просто нужно... время, чтобы все уладить. Он смирится с самим собой.
- А он будет? - Коко с сомнением приподняла бровь, бросив на него еще один долгий взгляд. - Я имею в виду... матагот (речь об Абсалоне - прим. переводчика) появился не просто так.
Матагот, о котором идет речь, развалился на нижних ветвях ели, глядя на нас желтыми глазами.
Мадам Лабель выхватила у меня свой рюкзак. Одним взволнованным движением она смахнула бутылки внутрь:
- Мы не знаем наверняка, что матагот здесь из-за Рида. Мой сын едва ли единственный, у кого проблемы в этом лагере. - ее голубые глаза сверкнули на меня, и она сунула мне в руку кусок ленты. Толще, чем то, что я когда-то носила, но все же... черный атлас едва прикрывал мой новый шрам. - Уже дважды твоя мать пыталась убить тебя. Насколько нам известно, Абсалон мог оказаться здесь из-за тебя.
- Я? - я недоверчиво фыркнула, приподнимая волосы, чтобы Коко завязала ленту вокруг моего горла. - Не глупи. Я в порядке.
- Ты сумасшедшая, если думаешь, что лента и краска для волос скроют тебя от Морганы.
- Не от Морганы. Она могла бы уже быть здесь, наблюдая за нами. - я на всякий случай перекинула средний палец над головой. - Но лента и краска для волос могут спрятать меня от всех, кто увидит эти жалкие плакаты с розыском, и даже от шассеров.
Закончив с бантом, Коко похлопала меня по руке, и я позволила своим волосам, густым и тяжелым, упасть мне на спину. Я слышала ухмылку в ее голосе:
- Эти плакаты - поразительное сходство. Тщательность, с которой художник нарисовал твой шрам...
Я невольно фыркнула и повернулась к ней лицом:
- Это было похоже на еще одну конечность.
- Довольно большую.
- Скорее фаллическую. (связанный с обоготворением фаллоса, как оплодотворяющего и рождающего начала природы - прим. переводчика)
Когда мы разразились хохотом, мадам Лабель нетерпеливо фыркнула. Пробормотав что-то о детях, она пошла к Риду. Скатертью дорога. Мы с Коко снова засмеялись. Хотя Ансель пытался подыгрывать нам, его улыбка казалась несколько болезненной - подозрение подтвердилось, когда он сказал:
- Как вы думаете, мы будем в безопасности в лагере Ла Вуазена?
Ответ Коко последовал мгновенно:
- Да.
- А что насчет остальных?
Смех затих, она взглянула на Бо, который тайком снова начал рыться в ее рюкзаке. Она отбила его руку, но ничего не сказала.
- Мне это не нравится, - продолжал Ансель, покачивая ногой, становясь все более и более взволнованным. - Если магия мадам Лабель не смогла спрятать нас здесь, она не скроет их на дороге. - он обратил свой умоляющий взгляд на меня. - ты сказала, что Моргана угрожала вырезать сердце Рида. После того, как мы разделимся, она может забрать его и силой вернуть тебя в Замок.
Рид сказал это час назад - вернее, проорал это.
Как оказалось, он был гораздо менее заинтересован в том, чтобы его союзники собрались, чтобы противостоять Моргане на похоронах архиепископа, когда это означало, что нам придется разделиться. Но нам нужны были Ведьмы Крови, чтобы этот безумный механизм сработал, и Ла Вуазен ясно дала понять, что Рид не приветствуется в ее лагере. Несмотря на малочисленность, их репутация была внушительной. Достаточно устрашающей, чтобы Моргана отклонила их ежегодные прошения присоединиться к нам в замке.
Я надеялась, что этого будет достаточно, чтобы они подумали о том, чтобы выступить против нее.
Ла Вуазен, по крайней мере, была готова выслушать. Абсалон вернулся почти мгновенно с ее согласия. Если бы мы пришли без Рида, она позволила бы нам войти в ее лагерь. Этого было бы мало, но это было бы начало. В полночь Коко, Ансель и я встретили бы ее за пределами Сен-Луара, и она сопроводила бы нас в лагерь Крови. В ее присутствии мы были бы в относительной безопасности, но остальные...
- Я не знаю. - когда я беспомощно пожала плечами, губы Коко плотно сжались. - Мы можем только надеяться, что магии Хелен будет достаточно. У них тоже будет кровь Коко. И если случится худшее... У Рида будет его Балисарда. Он сможет защитить себя.
- Этого недостаточно, - пробормотала Коко.
- Я знаю.
Больше сказать было нечего. Если Риду, мадам Лабель и Бо удастся выжить среди шассеров, Белых Дам, головорезов и бандитов Ла Ривьер—де—Дент - единственной дороги через лес, названной так из-за зубов мертвых, которые она собирала, - опасность возрастет в десять раз, когда они доберутся до священной земли.
Трудно сказать, кого оборотни ненавидят больше - охотников, ведьм или принцев.
Тем не менее, Рид знал эти земли лучше, чем кто-либо в нашей компании. Он знал Блейза лучше, чем кто-либо в нашей компании. Я могла только надеяться, что дипломатия мадам Лабель и Бо сослужит им хорошую службу. Из того, что я слышала о Блейзе — что, по общему признанию, было не так уж много, — он правил честно. Возможно, он удивит нас всех.
В любом случае, у нас не было времени посетить оба народа вместе.
Сегодня вечером мы проведем разведку в местном пабе, чтобы узнать точную дату похорон архиепископа. Если повезет, мы сможем воссоединиться в Цезарине до начала службы, чтобы вместе подойти к королю Августу. Мадам Лабель утверждала, что его можно склонить к третьему союзу. Мы узнаем — к лучшему или к худшему — когда посетим его замок.
Как и Анселю, мне это не нравилось. Мне все это не нравилось. Слишком многое еще предстояло сделать, слишком многого не хватало в головоломке. Слишком мало времени. Мы бы собрали все остальное по кусочкам сегодня вечером в пабе, но прежде чем мы сможем это сделать...
- Ага! - торжествуя, Бо вытащил две бутылки из сумки Коко. Она упаковала пестрый ассортимент ингредиентов, помогающих в ее магии крови: некоторые узнаваемые, такие как травы и специи, а некоторые нет, такие как серый порошок и прозрачная жидкость, которую Бо в настоящее время держал в воздухе. - Древесная зола и уксус, - объяснил он. Когда мы тупо уставились на него, он нетерпеливо вздохнул. - Для твоих волос. Ты все еще хочешь покрасить их старомодным способом, верно?
- Ого. - сами по себе мои руки взлетели вверх, прикрывая волосы, словно это защитило бы их. - Да—да, конечно.
Коко схватила меня за плечо для моральной поддержки, стреляя кинжалы в Бо глазами:
- Ты уверен, что знаешь, что делаешь?
- Я помогал многим любовницам красить волосы, Козетта. Действительно, до вас была пышногрудая блондинка по имени Эвонн. - он наклонился ближе, подмигивая. - Конечно, она не была блондинкой от природы, но другие ее природные достоинства с лихвой компенсировали это. - когда взгляд Коко стал прищуренным, а ее пальцы болезненно сжались на моем плече, Бо ухмыльнулся. - Что случилось, ma chatte (с фр. моя киска. - прим. переводчика)? Ты не... ревнуешь?
- Ты...
Я похлопала ее по руке, поморщившись:
- Я расчленю его для тебя, когда мы закончим.
- Медленно?
- Кусочек за кусочком.
Удовлетворенно кивнув, она зашагала вслед за мадам Лабель, оставив меня наедине с Анселем и Бо. Между нами возникла неловкость, но я преодолела ее — буквально — резким взмахом руки:
- Ты действительно знаешь, что делаешь, верно?
Бо провел пальцами по моим волосам. Без Коко, которая подстрекала его, он, казалось, поник, с опаской поглядывая на бутылки с древесной золой и уксусом:
- Я ни разу не утверждал, что знаю, что делаю.
Мой желудок напрягся:
- Но ты сказал...
- Я сказал, что помог любовнице покрасить волосы, но это было только для того, чтобы позлить Козетту. Что я на самом деле сделал, так это наблюдал, как любовница красит волосы, кормя ее клубникой. Голый.
- Если ты все испортишь, я с тебя живьем шкуру спущу и буду носить твою шкуру как накидку.
Он приподнял бровь, поднимая бутылки для того, чтобы изучить их этикетки:
- Принято к сведению.
Честно говоря, если голый любовник в ближайшее время не начнет кормить меня клубникой, я сожгу весь мир дотла.
Налив равные части золы и уксуса в ступку Коко (Сту́па — инструмент для толчения и растирания чего-либо. Продукт помещают в ступу и оказывают на него воздействие предметом продолговатой формы — пестом - прим. переводчика), он с надеждой ткнул в нее пестом на несколько секунд, и образовалась зловещая серая жижа. Ансель с тревогой посмотрел на него:
- Но как ты это сделала? А если бы ты заколдовала его другим цветом вместо этого?
Пот выступил у меня на ладонях, когда Бо разделил мои волосы на пряди.
- Это зависит от обстоятельств. - я огляделась в поисках узора, и, конечно же, несколько золотых завитков поднялись мне навстречу. Прикоснувшись к одному из них, я увидела, как он свернулся у меня на руке, как змея. - Я бы изменила что-то в себе снаружи. Я могла бы изменить что-то внутри, чтобы соответствовать. Или — в зависимости от конечного цвета — я могла бы взять оттенок, глубину или тон моего текущего оттенка и каким-то образом манипулировать им. Может быть, вместо этого перенести коричневый цвет на мои глаза.
Ансель перевел взгляд на Рида:
- Не делай этого. Я думаю, Риду нравятся твои глаза. - как будто боясь, что он каким-то образом обидел меня, он поспешно добавил:
- И мне тоже. Они красивые.
Я усмехнулась, и напряжение, сковавшее мой желудок, немного ослабло:
- Спасибо, Ансель.
Бо наклонился через мое плечо, чтобы посмотреть на меня:
- Ты готова?
Кивнув, я закрыла глаза, когда он красил первую прядь, и сосредоточилась на Анселе:
- Почему тебя это так интересует?
- Просто так, - быстро сказал он.
- Ансель. - я приоткрыла один глаз, чтобы посмотреть на него. - Перестань.
Он не смотрел на меня, вместо этого подталкивая сосновую шишку носком ботинка. Прошло несколько секунд. Затем еще несколько секунд. Я только открыла рот, чтобы подтолкнуть его, когда он сказал:
- Я мало что помню о своей матери.
Мой рот со щелчком закрылся.
Сзади рука Бо замерла на моих волосах.
- Она и мой отец погибли при пожаре, когда мне было три года. Иногда я думаю... — его взгляд метнулся к Бо, который быстро продолжил размазывать серую пасту по моим волосам. Почувствовав облегчение, Ансель продолжил свой танец с сосновой шишкой. - Иногда мне кажется, что я могу вспомнить ее смех или... или, может быть, его улыбку. Я знаю, что это глупо. - он рассмеялся тем самоуничижительным смехом, который я ненавидела. - Я даже не знаю их имен. Я был слишком напуган отцом Томасом, чтобы спросить. Однажды он сказал мне, что мама была послушной, богобоязненной женщиной, но, насколько я знаю, она могла быть ведьмой. - он заколебался, с трудом сглотнув, и, наконец, встретился со мной взглядом. - Прямо как... прямо как мать Рида. Совсем как ты.
Моя грудь сжалась от надежды на его лице. Каким-то образом я поняла, на что он намекал. Я знала, к чему вел этот разговор, и я знала, что он хотел, чтобы я сказала — то, что он хотел, нет, нуждался, услышать.
Я ненавидела разочаровывать его.
Когда я ничего не сказала, выражение его лица изменилось, но он решительно продолжил:
- Если это так, может быть... может быть, у меня тоже есть магия. Это возможно.
- Ансель... - я взяла его за руку, раздумывая. Если бы он жил со своей матерью — и отцом — до трех лет, маловероятно, что эта женщина была Белой Дамой. Правда, она могла бы жить за пределами Замка — так поступали многие Белые Дамы, — но даже они редко оставляли своих сыновей, которых считали обузой. Неспособные унаследовать магию своих матерей или улучшить родословную своей семьи.
Я непроизвольно посмотрела на Рейда, который короткими, гневными ударами точил свою балисарду по камню.
Как сильно мы ошибались.
- Это возможно, - повторил Ансель, вздернув подбородок в нехарактерном для него проявлении упрямства. - Ты сказала, что Ведьмы Крови оставляют своих сыновей.
- Ведьмы Крови не живут в Цезарине. Они живут со своими сборищами.
- Коко нет.
- Коко - исключение.
- Может быть, я тоже.
- Откуда это взялось, Ансель?
= Я хочу научиться драться, Лу. Я хочу научиться магии. Ты можешь научить меня и тому, и другому.
- Я вряд ли тот человек, который...
- Мы направляемся навстречу опасности, не так ли? - oн не сделал паузы, чтобы я подтвердила очевидный ответ. - Вы с Коко жили на улице. Вы обе выжили. Вы обе сильные. У Рида есть его подготовка и его Балисарда. У мадам Лабель есть своя магия, и даже Бо был достаточно сообразителен, чтобы отвлечь других ведьм на Модранихте.
Тот, о ком шла речь, усмехнулся:
- Cпасибо.
Ансель проигнорировал его, опустив плечи:
- Но я был бесполезен в той битве, точно так же, как я буду бесполезен в лагере Крови.
Я нахмурилась, глядя на него:
- Не говори так о себе.
- Почему нет? Это правда.
- Нет, это не так. - я сжала его руку и наклонилась вперед. - Я понимаю, что ты можешь думать, что тебе нужно заслужить место среди нас, но это не так. Ты уже здесь. Если твоя мать была ведьмой, хорошо, но а если она не была... - он вытащил свою руку из моей, и я вздохнула, страстно желая отрезать себе язык. Возможно, тогда мне не нужно было бы так часто проглатывать свои слова. - Ты не бесполезен, Ансель. Никогда не думай, что ты бесполезен.
- Я устал от того, что всем нужно защищать меня. Я бы хотел защитить себя для разнообразия или даже... — когда я нахмурилась еще сильнее, он вздохнул и закрыл лицо руками, прижимая ладони к глазам. - Я просто хочу внести свой вклад в группу. Я больше не хочу быть неуклюжим идиотом. Неужели я прошу так много? Я просто... я не хочу быть обузой.
- Кто сказал, что ты неуклюжий идиот...
- Лу, - он посмотрел на меня, его глаза были красными. Умоляющими. - Помоги мне. Пожалуйста.
Я уставилась на него.
Мужчинам в моей жизни действительно нужно было перестать использовать это слово при мне. За этим всегда следовали катастрофы. Мысль о том, чтобы изменить хоть что—то в Анселе — закалить его, научить сражаться, убивать - заставила мое сердце сжаться, но если он чувствовал себя неуютно в своем положении, если я могла каким-либо образом облегчить этот дискомфорт...
Я могла бы тренировать его в физическом бою. Конечно, никакого вреда — и никакого горького разочарования — не будет, если я научу его защищаться клинком. Что касается уроков магии, мы могли бы просто... отложить их. Неопределенно. Ему никогда не нужно было чувствовать себя неполноценным в этом отношении.
- Конечно, я помогу тебе, - сказала я наконец. - Если… если это действительно то, чего ты хочешь.
На его лице появилась улыбка, и солнце по сравнению с ней померкло:
- Так и есть. Спасибо тебе, Лу.
- Это было бы неплохо, - пробормотал Бо.
Я толкнула его локтем, желая сменить тему.:
- Как это выглядит?
Он приподнял липкую прядь и сморщил нос:
- Трудно сказать. Я думаю, чем дольше мы позволим ей стоять, тем сильнее будет цвет.
- Как долго Эвонн позволяла ей стоять?
- Черт возьмет, если я знаю.
Полчаса спустя — после того, как Бо закончил покрывать каждую прядь — Ансель оставил нас, чтобы присоединиться к Коко. С драматическим вздохом Бо опустился на землю напротив меня, не обращая внимания на свои бархатные штаны, и посмотрел ему вслед:
- Я был совершенно доволен тем, что возненавидел маленького дышащего ртом...
- Он не ртом...
- ...но, конечно, он сирота без чувства собственного достоинства, — продолжил Бо, не сдерживаясь. - кто-то должен сжечь эту башню дотла. Предпочтительно с охотниками внутри.
У меня на шее появилось странное тепло:
- Я не знаю. По крайней мере, шассеры дали ему какое-то подобие семьи. Дом. Как человек, который жил без обоих, я могу с уверенностью сказать, что такой ребенок, как Ансель, не прожил бы долго без них.
- Мои уши обманывают меня, или ты действительно похвалила шассеров?
- Конечно, я не... - я резко остановилась, пораженная правдивостью его обвинения, и недоверчиво покачала головой. - Зуб ведьмы. Я должна перестать тусоваться с Анселем. Он оказывает ужасное влияние.
Бо фыркнул:
- Зуб ведьмы?
- Тебе известно что такое, - я пожала плечами, неприятное тепло на моей шее распространилось по остальной части головы. С каждой секундой становится все жарче. - зуб ведьмы? - когда он ошеломленно посмотрел на меня, я объяснила:
- Женщина обретает мудрость, когда теряет зубы.
Он громко рассмеялся над этим, но сейчас мне это даже отдаленно не показалось смешным, не тогда, когда кожа моей головы была в огне. Я дернула за прядь волос, поморщившись от последовавшей за этим острой боли. Это было ненормально, не так ли? Что-то должно было быть не так.
- Бо, принеси немного воды... - слово закончилось сдавленным криком, когда прядь волос оказалась у меня в руке. - Нет! - я уставилась на него в ужасе. - Нет, нет, НЕТ!
Рид мгновенно оказался рядом со мной:
- Что это? Что такое?..
Взвизгнув, я швырнула липкий комок волос в лицо Бо:
- Ты идиот! Посмотри, что ты... ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ?
Он стряхнул слизь с лица, широко раскрыв встревоженные глаза, и отполз назад, когда я приблизилась:
- Я же сказал тебе, что не знал, что делал!
Коко появилась между нами с флягой воды. Не говоря ни слова, она вылила ее мне на голову, обливая меня с головы до ног, смывая серую липкую массу. Я зашипела, яростно ругаясь, и снова чуть не утонула, когда Ансель шагнул вперед, чтобы повторить оскорбление:
- Не надо, - прорычала я, когда мадам Лабель присоединилась к группе, ее собственная фляжка была готова к действию. - Или я подожгу тебя.
Она закатила глаза и щелкнула пальцами, и с порывом горячего воздуха вода на моем теле испарилась. Рид вздрогнул.
- Какая мелодраматичность, - сказала она. - это полностью поправимо...- но она резко остановилась, когда я приподнял прядь слишком ломких волос. Мы все вместе уставились на это, осознав худшее в тяжелом ударе тишины.
Мои волосы не были светлыми. Он не был ни красным, ни черным, ни даже медного цвета между ними.
Оно было... белым.
Прядь оборвалась, рассыпавшись в моих пальцах.
- Мы можем это исправить, - настаивала мадам Лабель, поднимая руку. - Все будет как прежде.
- Не надо. - слезы в моих глазах щипели сильнее, чем даже кожа моей головы. - Никто больше не прикоснется к моим волосам гребаным пальцем. - если бы я покрасила их еще одной порцией химикатов, оставшиеся пряди, скорее всего, загорелись бы, а если бы я использовала магию, я рисковала еще более серьезными последствиями. Рисунок, необходимый для того, чтобы изменить мои волосы от — от этого — был бы неприятным. Не из-за цвета. Из-за того, что представлял собой цвет. Кого он представлял. На ком-нибудь другом белые волосы цвета лунного света могли бы быть красивыми, но на мне...
Подбородок дрожал, нос задран, я повернулась к Риду и вытащила нож из его патронташа. Мне хотелось разозлиться на него, швырнуть свои поврежденные волосы в его встревоженное лицо. Но это была не его вина. Не совсем так. Я была единственной, кто доверил чертову Бо магию, единственной, кто думал оградить Рида от нее. Что за глупая идея. Рид был ведьмаком. Не будет никакой защиты от магии — ни сейчас, ни, конечно, никогда больше.
Хотя он с опаской наблюдал, Рид не последовал за мной, когда я пересекла Ложбинку. Горячие слезы — иррациональные слезы, слезы смущения — навернулись мне на глаза. Я сердито вытерла их. Часть меня знала, что я слишком остро реагирую, знала, что это всего лишь волосы.
Эта часть может сразу разозлиться.
Надрез.
Надрез.
Надрез.
Мои волосы рассыпались по земле, как нити паучьего шелка, бледные и чужеродные. Нежные, как паутинка. Прядь плыла к моему ботинку, словно дразня меня, и я клянусь, что слышала смех моей матери.
Нервный поток пробежал по мне, пока мы ждали захода солнца.
Мы не могли войти в Сен-Луар для нашей разведки до захода солнца. Не было особой причины пробираться в паб, если там не будет жителей деревни. Отсутствие жителей деревни означало отсутствие сплетен. Отсутствие сплетен означало отсутствие информации.
И отсутствие информации означало, что мы все еще ничего не знаем о мире за пределами Ложбинки.
Я резко вскочила на ноги и направилась к Анселю. Он сказал, что хочет тренироваться, а у меня все еще был нож Рида с прошлого раза. Я перебросила его из руки в руку. Все, что угодно, лишь бы я не подняла руку — снова — и не дернула себя за волосы. Короткие концы просто касались верхней части моих плеч.
Я бросила все остальное в огонь.
Ансель сидел вместе с остальными вокруг догорающих углей. Их разговор застопорился, когда я приблизилась к ним, и мне было нетрудно догадаться, что они обсуждали. Кого они обсуждали. Фантастика. Рид, прислонившийся к ближайшему дереву, осторожно приблизился. Я поняла, что он ждал меня. Ждал разрешения вступить в бой. Я выдавила улыбку.
- Как ты себя чувствуешь? - Он поцеловал меня в макушку, задержавшись на белых прядях. На данный момент, казалось, что моя истерика превзошла его собственную. - Лучше?
- Я думаю, что кожа моей головы все еще кровоточит, но в остальном, да.
- Ты прекрасна.
- Ты лжец.
- Я серьезно.
- Я планирую побрить всех налысо сегодня вечером.
Его губы дрогнули, и он внезапно смутился:
- Я отрастил волосы, когда мне было четырнадцать. У Александра длинные волосы, ты знаешь, в...
- La Vie Éphémère ( с фр. мимолетная жизнь - прим. переводчика), - закончила я, представляя Рида с длинными, роскошными локонами, которые развевались на ветру. Я невольно фыркнула. - Ты хочешь сказать, что был подростком-сердцеедом?
Один уголок его рта приподнялся:
- Ну и что, если бы я был таким?
- Тогда жаль, что мы не встретились подростками.
- Ты все еще подросток.
Я подняла свой нож:
- И я все еще зла. - когда он рассмеялся мне в лицо, я спросила:
- Зачем ты их обрезал?
- Длинные волосы - это помеха на тренировочном дворе. - он печально провел рукой по голове. - Жан Люк завладел ими во время спарринга и чуть не заставил кожу моей головы кровоточить".
- Он дернул тебя за волосы? - услышав мой вздох, он мрачно кивнул, и я нахмурилась. - Да он маленький с*ка.
- Я обрезал их позже. Я давно их не ношу. А теперь, - его руки уперлись в бедра, глаза заблестели, - мне нужно конфисковать нож?
Я подбросила его в воздух, поймала за лезвие, прежде чем снова отправить вверх:
- Вы, конечно, можете попробовать.
Быстро, как вспышка — не отрывая от меня взгляда — он выхватил нож у меня над головой, держа его там вне досягаемости. Его глаза впились в мои, и медленная, высокомерная усмешка коснулась его губ:
- Ты что-то сказала?
Подавляя восхитительную дрожь — которую он все еще чувствовал, учитывая его громкий смех, — я развернулась и ткнула его локтем в живот. Охнув, он согнулся пополам, его грудь тяжело упала мне на спину, и я вырвала нож из его пальцев. Вытянув шею, я поцеловала его в челюсть:
- Это было мило.
Его руки обхватили мою грудь, поймав меня в ловушку. Заключив меня в свои объятия:
- Мило, - зловеще повторил он. Все еще согнутые, наши тела плотно прилегают друг к другу, как перчатки. - Милая.
Без предупреждения он поднял меня в воздух, и я завизжала, дрыгая ногами и задыхаясь от смеха. Он отпустил меня только после того, как Бо громко вздохнул, повернулся к мадам Лабель и спросил, можем ли мы уехать раньше срока, чтобы пощадить его барабанные перепонки:
- Как Вы думаешь, они мне понадобятся в Les Dents? Или я могу обойтись без них?
Снова опустив ноги на землю, я попыталась не обращать на него внимания — пыталась продолжать играть, пыталась ткнуть Рида в ребра, — но теперь его улыбка была не такой широкой. Напряжение вернулось к его челюсти. Момент был упущен.
Когда-нибудь мне не нужно будет копить улыбки Рида, и когда-нибудь ему не нужно будет их распределять.
Сегодня был не тот день.
Поправив рубашку, я протянула нож Анселю:
- Может быть, мы начнем?
Его глаза расширились:
- Что? Сейчас?
- Почему нет? - я пожала плечами, вытаскивая еще один нож из патронташа Рида. Он оставался деревянным. - У нас есть несколько часов до захода солнца. Ты все еще хочешь тренироваться, не так ли?
Ансель чуть не споткнулся, торопясь встать:
- Да, я хочу, но... - эти карие глаза метнулись сначала к Коко и Бо, затем к Риду. Мадам Лабель остановилась, раздавая первые карты. Вместо куронов они использовали камни и палки в качестве ставок. Щеки Анселя порозовели. - Не следует ли нам... не делать этого здесь?
Бо не отрывал взгляда от своих карт. Действительно, он смотрел на них слишком пристально, чтобы быть естественным:
- Не думай, что нас волнует, что ты делаешь, Ансель.
Следуя примеру Бо, Коко ободряюще улыбнулась Анселю, прежде чем тоже вернуться к их игре. Даже Рид понял намек, коротко сжав мою руку, прежде чем присоединиться к ним, не говоря ни слова. Больше никто не повернулся в нашу сторону.
Однако час спустя они не могли не наблюдать за происходящим исподтишка.
- Стой, стой! Ты размахиваешь руками, и в любом случае ты слишком сосредоточен на верхней части своего тела. Ты не Рид. - я нырнула под вытянутую руку Анселя, обезоруживая его прежде, чем он успел отсечь конечность. Скорее всего, его собственную. - Твои ноги предназначены не только для пешей работы. Используй их. Каждый удар должен использовать как твою верхнюю, так и нижнюю части тела.
Его плечи поникли от горя.
Я приподнял его подбородок кончиком меча:
- Ничего страшного, mon petit chou (с фр. мой милый мальчик - прим. переводчика). Еще раз!
Перенастроив его форму еще раз — еще дважды, в сто раз больше, — мы повторяли большую часть дня и до вечера. Хотя он показал небольшое улучшение, у меня не хватило духу закончить его урок, даже когда тени вокруг нас сгустились. Когда солнце коснулось сосен, ему, наконец, удалось выбить мой клинок из чистой решимости — и порезать себе руку в процессе. Его кровь испачкала снег.
- Это было... ты сделал...
- Ужасно, - с горечью закончил он, бросая меч на землю, чтобы осмотреть рану. Лицо все еще было красным — только частично от напряжения — он бросил быстрый взгляд в сторону остальных. Все они поспешили сделать вид, что заняты, собирая импровизированные тарелки, которые использовали для ужина. По просьбе Анселя мы прошли через это обучение. Мой желудок раздраженно заурчал. - Я был ужасен.
Вздохнув, я убрала нож в сапог:
- Дай мне взглянуть на твою руку.
Он хмуро опустил рукав:
- Все в порядке.
- Ансель...
= Я сказал, что все в порядке.
Услышав его нехарактерно резкий тон, я сделала паузу:
- Ты не хочешь сделать это снова?
Его лицо смягчилось, и он опустил голову:
- Мне жаль. Мне не следовало огрызаться на тебя. Я просто... я хотел, чтобы все прошло по—другому. - признание было тихим. На этот раз он посмотрел на свои собственные руки, а не на другие. Я крепко сжал одну из них.
- Это была твоя первая попытка. Потом будет лучше...
- Это не так, - он неохотно встретился со мной взглядом. Я ненавидела это нежелание. Этот позор. Я ненавидела это. - Я тренировался с шассерами. Они убедились, что я знаю, насколько я ужасен.
Гнев захлестнул меня, горячий и всепоглощающий. Сколько бы они ему ни дали, они взяли еще больше:
- Шассеры могут съесть целый мешок членов...
- Все в порядке, Лу. - он убрал руку, чтобы поднять свой упавший нож, но остановился на полпути, одарив меня улыбкой. Несмотря на усталость, эта улыбка была также полна надежды — бесспорно и непримиримо. Я уставилась на него, на мгновение потеряв дар речи. Хотя часто наивный и иногда раздражительный, он оставался таким... чистым. Несколько дней я не могла поверить, что он настоящий. - Ничто стоящее не дается легко, верно?
Ничто стоящее не дается легко.
Верно.
Ком застрял у меня в горле, я инстинктивно взглянула на спину Рида через лагерь. Как будто почувствовав меня, он замер, и наши глаза встретились через его плечо. Я поспешно отвернулась, взяла Анселя под руку и крепко сжала, не обращая внимания на холодный кулак страха в моей груди:
- Давай, Ансель. Давай закончим этот ужасный день выпивкой.