Долгие годы бесполезной войны за клочки земли сомнительной святости закончились провалом. От некогда огромного войска остался лишь он один. Он — воин богини печали, что некогда лила свои слезы, по пропавшему мужу, такому же бесполезному богу, как и многие в пантионе. Капали крупными каплями слезинки превращая землю в болота. И надо же было именно в этих топях спрятать еще одному небожителю солнечные лучи, отчего вода стала горячей и зловонной. И это считается святыней?
Но такие мысли уже являются грехом, и потому никто не позволяет себе рассуждать на эти темы. Никто, кроме последнего выжившего, потерявшего всех товарищей и не видевшего родного дома так много времени.
Одинокая фигура всадника брела сквозь зловонные туманы в сторону земель своего короля, чтобы дожить свой век так, как решит правитель. Если повезёт, то монахи какого-нибудь ордена примут горемыку, или городская стража возьмёт в свой патруль, а если нет, то один взмах топора палача положит конец всем сомнениям и печалям, что поселились в сердце не молодого вояки.
Вдоль дороги плотно стояли висельные столбы, на которых болтались трупы разной степени разложения и расс. Ведь земли переходят из рук в руки уже много веков, пленные никому не нужны, а устрашать очередных святых воинов как-то надо. Вот и соседелись совсем новенькие столбы с полусгнившими.
Стал подмечать одинокий вояка, что последние несколько миль, на столбах висят лишь одни люди, такие же как и он. В основном крестьяне, в чем же провинились они и перед кем? Неужели воюя в болотах, пропустили набеги каких-то кочевников? Осмотревшись, воин подметил, что далеко вокруг нет ни одного поля, ни единого дома или даже халупы. Странно.
Спешившись, путник подошел в плотную к одному повешенному, насилу разомкнул его веки, чтобы увидеть последнее, что заметил несчастный перед смертью. И в глазах тех застыла картина: небольшой отряд во главе с королевским магом, сгоняет селянок, чтобы те посмототрели на казнь своих сыновей и мужей. Да как же такое возможно? И куда смотрит король?
Разумно решив, что по тракту идти дальше не стоит, воин запрыгнул на коня и повернул в поле, за которым вдали виднелся лес, а по памяти там должна быть еще и река, вдоль которой можно добраться до городских ворот. Военный опыт — сильная штука, чутье на опасность становится зверинным, а осторожность занимает первое место, обгоняя даже бесстрашие.
Пробираясь все ближе к столице, воин заметил, что картина вокруг не меняется. Некогда светлое, солнечное королевство стало серым и сырым, будто богиня скорби и здесь успела пролить свои слезы.
Город почти не охранялся. Лишь кое-где на стенах замерли каменные истуканы, пронзающие туман красными лучами дъявольских глаз — творения мага, не иначе. Воин спешился. Спрятав за кустарником своего жеребца, пополз на животе к ближайшей башне, стараясь не попадать под дозорные лучи.
Удалось доползти незамеченным до рва с водой, что окружал городские стены. Где-то здесь должны быть стоки канализации. Воин помнил, что раньше они все были с восточной стороны. Из каменных пастей льва потоком текли нечистоты, попадая сперва в ров, а затем и в реку. Но сейчас из стоков ничего не бежало, да и сами они закрыты стальными заглушками. Надо искать другой путь.
А что его искать, если ворота не охраняются? Может заклятье какое наложили? Воин долго сомневался, стоит ли соваться в открытую? Но, не найдя иных путей, забрался на опущеный мост и зашагал в город. Никто его не остановил, дозорные лучи будто специально проскакивали мимо, а людей не было вообще. Ни одного стражника, торговца или нищего. Пустота. Возможно хворь какая выкосила население, но потухших кострищ нигде не видать, а ведь даже дети знают, что огонь самое эффективное средство для предотвращения эпидемий.
Вход в замок открыт, стражи нет. Заходи любой, бери что пожелаешь. Но что там брать? Осколки витражей с пола? Где же король? И где его прихвостень-маг? Воин замирал от каждого шороха. Чувство тревоги наростало и давил изнутри. Отчаянно хотелось бежать. Но куда? Здесь его дом, здесь все что ему дорого.
На секунду показалось, что за одной из дверей смеётся женщина. Может призраки времени шутят? Кто же в здравом уме станет смеяться в этом покинутом месте?
Стараясь не шуметь, воин приоткрыл дверь. На скомканых простынях, покрывавших царское ложе, валялось нечто. Склизкая одноглазая тварь, с роскошными длинными волосами смотрела в дверную щель прямо на воина.
— Ты пришел, я давно жду тебя!
— Кто ты?
— Я та, за чьи слезы ты сражался, и мне нужен верховный жрец, так что с повышением!
— Где весь народ? Куда ты дела короля?
— Какой ты скучный, ну иди ко мне, все разговоры потом.
Тварь снова начала смеяться. Даже не верилось, что из этой уродливой пасти может звучать такой чистый и звонкий смех. Воин, словно под гипнозом, шагнул в королевские покои. Из одеяла высунулись дюжина щупалец, заматывая тело старого вояки в кокон.
И стоило выживать там, чтобы так подохнуть здесь? Мелькнуло в голове у вояки. Но он ошибся, это была не смерть. Это была любовь. Странная любовь последнего выжившего и богини скорби.
