Часть 5. Когда-то всё случается впервые
В обморок Катерина упала впервые в жизни. До этого ни в детстве, ни в юности, ни даже в положении сознание её не покидало.
Придя в себя на кушетке в прихожей, она никак не могла уловить ту мысль, которая успела проскочить в голове перед тем, как земля ушла из-под ног. Пытаясь справиться с шумом в ушах, Катя повернулась в Сашке. Тот сидел, весь белый, подперев её плечом, и старался придерживать её голову. Рядом стояли испуганные девочки. Марина держала стакан с водой, а Ира судорожно вцепилась в телефон.
-Мам, ты чего, а? - голос Сашки дрожал так, что его стало жалко, - мам, я тебя еле успел подхватить, ты чего, что с тобой? Болит что?
-Нет, сынок ничего вроде не болит. Просто вдруг в ушах зашумело, и в глазах потемнело. Хорошо, что ты рядом стоял, а то бы на пол загремела, - Катерина попыталась улыбнуться, - ооой, что-то мне не сильно хорошо, ребята... помогите-ка мне до кровати дойти, прилягу я...
-Мама, может скорую? - Ира начала нажимать кнопки, - давай вызовем, пусть приедут посмотрят!
-Не надо, дочка, я полежу пойду. Завтра лучше зайду в поликлинику, попрошусь на диспансеризацию.
Катерина отпила воды, и держась за Сашкину руку, потихоньку двинулась к кровати.
Когда через пару дней она вышла из кабинета терапевта, то, наконец, вспомнила. Уже почуяв что-то неладное, за секунду до того, как шум в ушах отрезал от неё все внешние звуки, Катерина думала о маме. А вернее, о том, за что её долгие годы мучила совесть.
В один из солнечных осенних дней мама посадила пятнадцатилетнюю Катю рядом с собой на диван и сказала, слегка волнуясь:
-Дочка, ты знаешь, что мы с папой тебя очень любим? И, что бы ни случилось, ты наша самая дорогая девочка?
Катя удивлённо кивнула. Родительской любви у неё, единственной дочки, всегда было в избытке, и она никогда не давала повод думать, что сомневается в ней.
-Доча, а как ты посмотришь на то, если у нас родится кто-то ещё? Ещё один ребёнок, твой братик или сестричка? Всё-таки мы с папой не вечные, а у тебя хотя бы будет родная душа на земле...
Радость нахлынула так сильно, что Катя не усидела на месте. Вскочив, она кинулась обнимать маму и радостно закивала: да, да, да!! Я хочу, я так хочу малыша, родите его, пожалуйста!!!
Кажется, лет с пяти Катя начала осознавать, как ей одиноко расти одной. Она тихо завидовала подружкам, у которых были младшие братья-сёстры, и так же тихо просила Кого-то, Кто за всё это, как она уже понимала, отвечает: ну пожалуйста, пусть у меня будет братик! Или сестричка, неважно! Обещаю, я буду его любить! Ну, или её!
И вот теперь, наконец, это произошло! Катя была уже достаточно взрослой, чтобы понимать, что раз уж зашёл этот разговор, то значит, мама уже беременна. Откуда берутся дети, для Кати секретом не было. Она сразу безоговорочно полюбила и внутренне взяла под своё покровительство этого пока невидимого, но уже такого родного человечка.
В пять минут она придумала имена, и если мальчик, и если девочка. И твёрдо решила, что никаких уступок родителям не будет - малыша назовут только так, и никак иначе!
От радости Катя пела в голос. Родители счастливо переглядывались и украдкой обнимались, думая, что дочка не замечает. А Катя всё замечала, всё понимала, и была безмерно, абсолютно счастлива! Такой безоговорочно счастливой можно быть, пожалуй, только в детстве, когда сбывается самая-самая заветная мечта.
Катя, наконец, поняла, чего ей так не хватало. Она враз перестала завидовать подругам, зато начала планировать всё в мельчайших подробностях - где они поставят кроватку, и какая у них будет коляска. Те недели, когда Катя была старшей сестрой, стала, пожалуй, самым ярким и трепетным воспоминанием её юности.
А потом мама Кати пошла к врачу. Когда она вернулась, Катя учила уроки в своей комнате. Она услышала лишь, как мама что-то вполголоса рассказывала папе. Сквозь мамины слёзы Катя разобрала только отрывочные фразы: "нельзя в таком возрасте...", "мне ведь уже тридцать семь...", "врач сказала, я не рожу....". и успокоительное, вполголоса, бормотанье папы: "Ну что ты, Мариночка, ну не плачь...Катя же услышит...ну раз так врач сказал..."
Сердце ухнуло тоскливо. К горлу подступил комок. Да, она уже не маленькая, и она поняла, о чём говорят родители.... плакать Катя тогда не смогла. Может быть, если бы она тогда поплакала, ей бы стало легче. Но нет! Как назло, слёзы застряли где-то в горле, а уроки нужно было учить и дальше. Стараясь не верить в то решение, которое сейчас принимали родители, Катя механически открывала и закрывала учебник.
Раз за разом вспоминая тот день, Катя спрашивала себя - почему, ну почему она не встала в коридоре, не загородила дверь, не умоляла родителей оставить всё как есть?! Она как будто окаменела. Мозг не хотел верить, что папа и мама, её папа и мама, решились на то, чтобы...она не могла и в мыслях произнести слово, которым обозначается то действо.
У Кати как будто даже уши заложило, так ей было страшно. До последнего она надеялась, что родители передумают. По дому ходила как деревянная, боясь проронить хоть слово. Впрочем, родители и не пытались поговорить с ней. Они делали вид, как будто ничего не происходит. Через три дня папа отвёл маму в больницу.
Того дня Катя не простила ни себе, ни родителям. Ужас произошедшего, осознание того, что человека больше нет, и не стало его именно в ту минуту, когда она делала то-то и это, сначала не давали ей смотреть родителям в глаза. По дому она ходила, опустив голову, на вопросы отвечала ровно, а все эмоции запрятала так глубоко в душу как только смогла.
Выплакать то горе она смогла лишь, взяв на руки новорожденного Сашку. Оставаясь с ним вдвоём в комнате общежития для семейных курсантов, когда Максим уходил на занятия, Катя горько плакала, глядя на крошечные пятки сына. Она оплакивала того, нерождённого, ребёнка, даже не зная, мальчик это был, или девочка. Оплакивала своё несостоявшееся сестринство, и тот факт, что НИКОГДА не увидит ту родную душу. И не могла, не хотела себя прощать за то, что тогда не встала на пути родителей и не уговорила их - любыми словами и способами - пойти наперекор системе и вопреки запугиванию врача, родить того ребёнка.
То, что маму тогда именно запугали, Катерина поняла лишь в 36 лет, когда после странного обморока попросила терапевта дать ей направление на анализы.
Вердикт врача был: беременность сроком 6 недель. Гинеколог, к которой Катерину направил участковый врач, опросив её и посмотрев анализы, изрекла:
-Ну что, анализы у вас хорошие, могу дать направление прямо на завтра.
-Какое направление? - не поняла Катерина
-Ну вы же не собираетесь в вашем возрасте рожать! К тому же, у вас уже трое детей, куда вам ещё?! Ну и обморок ваш, говорит о том, что токсикоз у вас будет очень сильный, а это опасно для жизни. Так что лучше сделать аборт как можно раньше, не затягивать. Так вы завтра сможете? - врач заглянула куда-то в свои записи, - а, вот ещё местечко через два дня, тоже ещё не поздно, - она подняла глаза, - так на какое вас записывать?
Но вместо лица пациентки она увидела её спину, и закрывающуюся дверь.
Катерина, прислонившись к стене коридора, старалась дышать глубоко носом, а выдыхать через рот. В кабинете её снова замутило, как тогда, дома. Только на этот раз падать в обморок она не собиралась.
Постучавшись в кабинет главврача и услышав: "Входите", она вошла.
-Здравствуйте! Меня зовут Екатерина Черкасова, я пациентка 3-го участка. Переведите меня к другому гинекологу. Какое заявление нужно написать?
Главврач удивлённо поднял очки:
-А что, собственно, случилось? У вас конфликт с вашим гинекологом?
-Можно сказать и так. Я беременна, и она настаивает на аборте. Говорит, что "в моём возрасте рожать поздно". Я, конечно, никакой аборт делать не буду, но хотелось бы в дальнейшем обойтись без негатива, а то, знаете ли, ребёнку вредно.
Врач заинтересованно глянул на пациентку:
-А позвольте ваши анализы.
Катерина протянула бланки. Пробежав их глазами, доктор снял очки:
-Ну что же, Екатерина...эээ...Петровна. В таком случае, я лично буду вас наблюдать, я как раз гинеколог, и тоже веду приём. Если вы не возражаете, назначу вам узи на послезавтра, для уточнения срока. А насчёт возраста не беспокойтесь, - доктор улыбнулся, - у вас ещё вполне детородный возраст, и анализы абсолютно нормальные. Присаживайтесь, я вас оформлю и расскажу, какие витамины принимать. Да, и не слушайте вы никого! Знаете, до сих пор некоторые врачи придерживаются устаревших взглядов. Но это же не повод...да садитесь вы, и не нервничайте! Родим мы с вами прекрасно, всё будет хорошо!
Час спустя, возвращаясь домой, Катерина прислушивалась к своей душе. Впервые за много-много лет она не чувствовала грызущей душу вины. Она думала о том, как расскажет детям про ребёнка. А через три дня и Максиму, который как раз должен был вернуться с вахты.
Продолжение скоро будет.
#любовь_дети_семья