У меня что-то возникла мысль: «А, че б Голливуд-фильму не снять кино, (например, эротический триллер) под названием «Штрафбат 999?» Название-то как классно звучит: «Bewährungsbataillon 999»!
Что? Вы возмущены? А, почему? У нас же сняли «Штрафбат», про наших, а про ихних нельзя? (да, шутю, я шутю)
Шо? Вы говорите не было у немцев штрафников? А, вот и были…
И не наше это изобретение.
Итак, немецкие штрафники, или Die Bewährungsbataillone der Wehrmacht
Вот вопреки тому, что принято писать, и штрафные батальоны, и заградотряды, это отнюдь не изобретение «злого дядюшки Джо». Нет, я говорю не о дисциплинарных батальонах. Они были, есть и, наверное будут в большинстве армий мира. Даже на Черноморском флоте была 613-я дисциплинарная рота, которая с 58-м офицерским дисциплинарным взводом образовывали дисциплинарный батальон ЧФ.
Аналогично было и у немцев (с 1936 года). И Хеер (ну, в смысле, сухопутчики) и Люфты имели свои дисциплинарные формирования. Из особых отделений военно-морского флота, которые существовали в мирное время, соответственно были созданы особые военные подразделения кригсмарине или морские полевые компании, которые располагались в Хеле. Но в связи с тем, что призыв в военно-морские силы Германии проходил очень плохо и кригсмарине рисковали остаться без квалифицированных кадров, в июне 1942 года данные «воспитательные» части были распущены. Их наследником стал особый полевой батальон морской компании, который подчинялся командованию сухопутных войск. Он располагался в Хеле по меньшей мере до конца 1944 года. После появления батальона морской компании в июле. 1942 года в Виттмунде были сформировано особое эскадренное отделение, куда направлялись из Хеле самые «невоспитуемые» и наиболее «непригодные к воинской службе».Но, именно дисциплинарные (ну, типа гаупт-вахты). Но, тут они бурно начали воевать, и, немцы взялись за дело всерьез. И, появились РЕАЛЬНЫЕ штрафники.
Большинство людей, мало знакомых с другой стороной войны, с удивлением спрашивают: «А, что, такие были?» Были, и в немалом количестве, и в самом разном составе, в самом разном качестве. Правда, показушники нацики изо всех сил прятали негатив.
Просочилась информация о батальоне Дилевангера, но то случай особый. А, вместе с тем, были и «штатные» немецкие штрафбаты, правда, таковыми их называть очень стеснялись (ну, вот такие сентиментальные и застенчивые нацики). Но, не бывает так, чтобы в армии никто не «косячил», но немцы поставили все на поток.
в 1936 году появились особые отделения. Их создание было предусмотрено для следующих групп солдат:
а) для военнообязанных, которых в силу их прошлого, можно рассматривать как представляющих угрозу для дисциплины воинской части, даже если не совершали никаких дисциплинарных проступков;
б) для солдат, чьё пребывание в части в силу их образа мышления и поведения является нежелательным;
в) для солдат, которые в судебном порядке подвергнуты наказанию за действия, позорящие воинскую часть, а потому их дальнейшее пребывание в части (после отбывания срока заключения) является нежелательным, как по моральным, так и по дисциплинарным причинам.
Перевод солдата в особое отделение происходил после того, как командир части давал этому военнослужащему отрицательную оценку, которая подтверждалась множеством дисциплинарных взысканий. Поначалу планировалось, что при сухопутных войсках, военно-морском флоте и Люфтваффе будет создано по одному особому отделению.
Жизнь в особых отделениях, как и следовало предполагать, отличалась от обыкновенных армейских будней. В отношении правонарушителей в специальных директивах применялись такие фразы, как «ужесточение службы», «неустанный надзор». Провинившиеся не только получали более скромный пищевой паёк, но и постоянно находились под контролем офицеров, были лишены увольнительных и отпусков, были вынуждены точно соблюдать распорядок дня.
Постепенно особые отделения превратились в регулярные единицы, которые непрестанно пополнялись «воспитанниками». Если же «воспитанники» не поддавались «перевоспитанию», проявляли не самые лучшие черты характера, то их могли комиссовать из армии, дабы передать в руки полиции. Из полиции упрямцы, как правило, направлялись в концентрационные лагеря. Если верить германской статистике, в период с 1936 по 1939 года через особые отделения прошло от 3 до 6 тысяч человек, 120 из которых продолжили «перевоспитание» в лагерях. Именно эти заключенные концентрационных лагерей стали первыми служащими CAB (особых подразделений Вермахта — Sonderabteilung Wehrmacht).
К началу Второй мировой войны особые отделения были распущены. Пребывавшие в них солдаты были либо возвращены в с трои действующих частей, либо как «неисправимые вредители, наносящие своей деятельностью ущерб Вермахту» переводились в концентрационные лагеря.
Однако уже в феврале 1940 года Верховное командование пришло к выводу, что при частях, участвующих в боевых действиях, а также тыловых гарнизонах необходимо вновь создать особые отделения. Если раньше военное руководство придерживалось принципа «кнута и пряника», то теперь было решено отдать предпочтение кнуту.
Кто же должен был на этот раз попасть в особые отделения? В документах содержался вполне определённый и весьма короткий список: в особые отделения должны были направляться трудновоспитуемые солдаты. Кто же попадал в эту категорию? Здесь список был весьма длинным. Ленивые, небрежные, грязные, недовольные, упрямые, антисоциальные и асоциальные личности, бездушные (!), жестокие, лживые, мошенники, безвольные, психопаты. Иными словами, веете, кто мешал офицерскому составу выполнять поставленные задачи.
Пребывание солдата в особом отделении могло длиться от трёх месяцев до полугода. Затем, в случае «успешного перевоспитания» он должен был быть переведён в действующую воинскую часть, или же, в случае «дурного характера», направлен в концентрационный лагерь.
В 1942 году традиционные гауптвахты получили другое название. Отныне они назывались военные места заключения. В зоне боевых действий их заменяли передвижные армейские тюрьмы. Обычно, наказанный солдат не занимался никакой деятельностью. Ситуация изменилась в 1944 году, когда при отдельных армейских дивизиях возникли штрафные команды или команды приведения наказания в исполнение. Оказавшиеся здесь солдаты, чей срок наказания традиционно варьировался от недели до трёх месяцев ареста, должны были заниматься тяжёлым физическим трудом, который должен был сдержать наступление противника (рытьё окопов и рвов, построение блиндажей и т. д.). Юристы Вермахта полагали, что труд под огнём противника станет весьма устрашающим наказанием, которое сможет удержать солдат даже от мелких правонарушений.
Ссылка в крепость, в отличие от заключения в тюрьму или в лагерь, не была позорным наказанием. Но заключение в тюрьме могло длиться до 15 лет, а потому приговор выносился, только если военно-полевой суд действительно доказывал вину. В некоторых исключительных случаях, которые в основном относились к офицерам, заключение в крепости могло быть прекращено по просьбе командования части. Но это делалось только если провинившийся «вставал на путь исправления». Заключение в крепость подразумевало лишение свободы и нахождение под постоянным контролем. Поначалу единственной крепостью Третьего рейха была Ингольштдт. После декабря 1940 года, когда она была закрыта, ей стала Гермерсхайм.
Во время боевых операций тюремное заключение на срок от 3 недель до 6 месяцев на оккупированных территориях осуществлялось в помещениях местных тюрем, которые могли переделываться под военные заведения (военные тюрьмы Вермахта или следственные тюрьмы Вермахта). Во время нападения на СССР при каждой из групп армий летом 1941 года была создана специальная тюрьма Вермахта. Вполне очевидно, что те заключённые, на которых был наложен длительный арест, должны были быть возвращены в рейх, где размещались в зависимости от проступка, либо в тюрьмах Вермахта, либо концентрационных лагерях.
К началу Второй мировой войны специальные тюрьмы Вермахта уже имелись в форте Торгау, Гермельсхайме и Глаце. Начало боевых действий вынудило создать новые места заключения — в предместьях Торгау, Граденце, Анкламе, Брухале, Фрайбурге и Брайсгау. В зависимости от того, где выносился приговор провинившемуся (военный округ, порт Северного или Балтийского моря, группа армий западного или восточного фронта и т. д.) тот попадал в одну из данных тюрем Вермахта. Те же, кто попадал в эмсовские лагеря, проходили в документах как арестантские команды Вермахта. К началу 1942 года в рейхе уже имелось 26 подобных арестантских команд, которые подчинялись тюрьмам Вермахта. В 1942 году был создан специальный «лагерь. Вермахта для арестантов — Дунай», который состоял из четырёх арестантских команд.
Об осуждённых к тюремному заключению солдатах говорилось в приказе от 30 апреля 1942 года. В нём, в частности значилось, что они «в тюрьмах Вермахта должны проходить духовное воспитание и подвергаться строгой строевой подготовке». Казалось бы, жизнь военных арестантов должна была отличаться жизни обычных заключённых, но на деле строевая подготовка являлась приложением к тяжёлому труду на военных предприятиях.
В начале войны появилась ещё одна форма исполнения наказания посредством лишения свободы — штрафные лагеря Вермахта. В штрафные лагеря направлялись только те солдаты, которые представляли реальную угрозы для морального духа и боеспособности воинских частей, а кроме этого не были способны к «перевоспитанию». К таковым причислялись преступные элементы и носители вражеских взглядов. В штрафные лагеря попадали из тюрем Вермахта по представлению коменданта соответствующей тюрьмы. В отдельных случаях заключение в штрафных лагерях могло выноситься в качестве приговора военно-полевым судом, как единственная и высшая мера наказания, не предполагавшая смертной казни. В данном случае пребывание в лагере было бессрочным. Если же заключённый попадал в лагерь из тюрьмы, то он мог по прошествии года вернуться в тюрьму, где в свою очередь пребывал ещё 4 месяца. По сути же штрафные лагеря Вермахта являлись копией концентрационных лагерей.
В 1942 году штрафные лагеря были созданы в Северной Финляндии и Норвегии, а затем и на восточном фронте. Чем должны были заниматься заключённые лагерей, предельно ясно сказано в одно из приказов: «Использование для самой тяжёлой работы в предельно опасных условиях фронтовой зоны, по возможности в районе боевых действий». Эти штрафники должны были разминировать поля, выносить трупы немецких солдате поля боя, возводить под огнём бункеры и блиндажи, проделывать проходы в ограждениях из колючей проволоки. «Рабочий день» арестантов был не очень длинным. Они рисковали своей жизнью ежедневно с 10 до 14 часов. Впрочем, это правило было закреплено лишь на бумаге.
Как мы видим, шансы на выживание в штрафном лагере Вермахта были ещё ниже, чем в обыкновенном концентрационном лагере. Один избывших штрафников, Роберт Штайн писал в воспоминаниях, что из его лагерного отряда погибло более 90 %. Кто-то умер от истощения и побоев, кто-то был убит вражеской пулей.
Поскольку заключение в штрафной лагерь на длительный срок, по сути означало смертную казнь (а это подрывало дисциплину среди заключённых), то в конце 1942 года было решено ограничить пребывание в штрафных лагерях 9 месяцами. После прохождения этих месяцев принималось решение или передать заключённого в руки полиции для этапирования в «нормальный» концентрационный лагерь, или же зачислить его в новое штрафное подразделение, носившее аббревиатуру ФГА, где ему надлежало продолжить искупление вины. В исключительных случаях заключённых могли перевести в группу для условно-освобождённых 500, которые более известны под названием пятисотых батальонов. В 1943 году один из штрафных лагерей был превращен в ФГА. Оставшиеся — только в марте 1945 года.
ФГА — полевые штрафные подразделения — были учреждены весной 1942 года, то есть приблизительно в то же время, что и штрафные лагеря Вермахта. Одной из главных причин появления этих подразделений стали переполненность тюрем Вермахта и очень высокие потери на Восточном фронте. С этого момента заключение в тюрьму Вермахта стало исключением. Обычно всех провинившихся направляли в ФГА. В марте 1943 года в составе Вермахта имелось 19 ФГА, которые все без исключения располагались на Восточном фронте. К концу войны их число выросло до 22 штук.
Полевые штрафные подразделения были созданы для искупления вины на месте, что придавало им не только «воспитательно-карательный», но и боевой характер. Условия существования в ФГА были несколько лучше, чем в штрафных лагерях. Впрочем, пребывавших там солдат использовали как пушечное мясо. Им даже не выдавалось оружие. Занимались они уже упоминавшейся выше рискованной работой по обеспечению боевых действий частей Вермахта. Чуть позже их стали использовать для карательных акций и борьбы с партизанами. Солдаты ФГА получали небольшой продовольственный паёк, но с голоду никто не умирал. После прохождения нескольких месяцев солдаты могли переводиться в пятисотые батальоны или же направляться в штрафные лагеря. За дисциплиной в ФГЛ почти не следили, поэтому редко кому удавалось вернуться к нормальной строевой службе. Там часто наблюдались случаи краж продовольствия и дезертирства. Теперь за это уже не расстреливали, а просто продлевали заключение в ФГА.
У тех, кто попадал в штрафные лагеря, имелось несколько возможностей их покинуть. Самой маловероятной были отмена приговора и возвращение домой. В силу того, что шла война, оставление лагеря до её окончания было фактически невозможным. Единственным более-менее реальным вариантом была реабилитация в Вермахте. Напомню, что приговорённый к тюремному заключению солдат автоматически становился непригодным к воинской службе. Он изгонялся из рядов Вермахта и для приведения в исполнение наказания передавался в руки Имперского управления юстиции, которое, как правило, тут же направляло его в эмсовские лагеря. Но, тем не менее, для заключённых лагерей непригодность к воинской службе не была пожизненным явлением. Со временем данное решение можно было пересмотреть.
Случаи, когда приговоры военно-полевых судов пересматривались в пользу заключённых, а тс, в свою очередь, покидали лагеря, вновь оказываясь в рядах вооруженных сил, были крайне редкими. Обычно для возвращения права служить в рядах Вермахта требовалось ходатайство о помиловании, которое могло инициироваться одной из трёх указанных ниже сторон:
1. соответствующим комендантом лагеря, который обладал правом обратиться к командованию части, в которой в прошлом нёс службу заключённый;
2. судьёй военно-полевого суда, который вынес заключённому приговор, или же органом власти, который приводил в исполнение вынесенный приговор;
3. с ходатайство о помиловании мог обратиться сам арестант, его родственники или же, в редких случаях, адвокат, который мог представлять интересы заключённого.
Рассмотрение подобных ходатайств в конце 1942 года было вменено в компетенцию судов 406-й и 176-й пехотных дивизий, находившихся, соответственно, в Мюнстере и Билефельде. В процессе реабилитации, вне зависимости от того, какая из сторон выступила с ходатайством о помиловании, суд в первую очередь принимал во внимание мнение об арестанте коменданта лагеря.
В армиях иногда создавались свои армейские штрафные части, которые называли «строительными». Так, например в 17-й армии существовал 17-й армейский «строительный» батальон, у которого иногда, в скобках стояла расшифровка (штрафной). Именно он, в ноябре 1943 года принял на себя удар советской конно-механизированной группы «Буря». Если бы не поддержка немецкой зенитной артиллерии и двух немецких бронепоездов, от него был совсем мало осталось. Впрочем, и без того, его потери составили почти 50%. Но то экзотика. Ну, что-то типа большой и продолжительной гауптвахты. Через подобные батальоны, срок службы в которых был 3-6 месяцев, прошло около 98 тыс. человек. Пятно на биографию не ставилось, и информация редко выходила за границы армии.
У нас принято писать о «восточниках», как о чистейших и непорочных борцах за идею, однако в реальности, это был… мягко говоря, не самый лучший контингент, количество бывших (и будущих) уголовников просто зашкаливало (почему, я думаю, объяснять не нужно). И если Вы думаете , что они массово и мужественно кинулись биться за родимый Фатерлянд, вы ошибаетесь. Поначалу, чтобы не порочить идею, «сор из избы» не выносили, потом их выходки надоели. Пути было два: в Дулаг или… Ну, вот этим «или» стали местные «полуштрафные» части. Был еще штрафной лагерь (Feldstraflager) его заключенные хоронили убитых, делали грязню работу. Но, немцы – люди рачительные, зачем пропадает дармовое «пушечное мясо»? Вот и появились «штурмпионерные части особого назначения», которые шли перед пионерными частями, разминируя, и прорывая проволочные заграждения.
Но, у немцев были меры и посерьезнее. Были и специальные формирования. Чаще всего, их маскировали под словом «Festung» - крепостные. Причем, были и «крепостные» восточные формирования.
«Казачки», с той стороны, очень гордятся своими формированиями, совершенно не понимая, что как минимум три из них были официальными штрафными.
Поначалу, штрафные батальоны «прятали» в батальонах под 500-ми номерами. Первые батальоны появились еще во время войны с Францией, однако, после окончания войны их расформировали.
Перед началом немецкой «Восточной компании», которую у нас зовут Великой Отчественной войной, противник в IX военном округе (г. Майнинген) 1 апреля 1941 года создал 500-й батальон особого назначения (вот такая вот «первоапрельская шутка»). Относящиеся к этому батальону носили белые пехотные петлицы. Отправляли сюда на разные сроки и за разные преступления. Не посылали только «голубых», цыган и евреев. Для них был концлагерь, как и для «политических»
Затем, началась война против Советского Союза. Батальон был придан LII. Армейскому корпусу 17-й армии. Батальон на 80% состоял из разжалованных офицеров и унтер-офицеров. Батальон воевал под Харьковом, на Кавказе, на Кубани. 23 июня 1943 года он был придан 13-й танковой дивизии. Вел бои под Мелитополем. Окончательно уничтожен в 1945 году в Татрах.
Но, одним батальоном не обошлось. Вслед за первым батальоном, на восток отправились батальоны 491, 540, 550, 560 и 561. Батальоны представляли собой «два в одном», сам себе штрафбат, сам себе заградотряд. Они состояли из трех пехотных рот, пулеметной роты, штабной роты, взвода егерей, противотанкового взвода и пионерного взвода.
491-й батальон стоит в этом ряду особняком, он более поздний и сводный, в него в 1944-году влили остатки трех штрафных батальонов Люфтваффе (Luftwaffen-Jäger-Bataillone z.b.V. 1, 2 und 10) и три штрафных армейских роты группы армий «Север». Он был придан Х корпусу и, окончательно разгромлен в Курляндском котле.
Суммарно, через 500-е батальоны прошло 87 тыс. человек. Но, это еще не все.
Что такое «Luftwaffen-Jäger-Bataillone z.b.V»? А это тоже штрафники, только у «люфтов». 10 батальонов, правда, официально штрафными были только 3, остальные считались просто дисциплинарными. Был даже полк «Schützen-Regiment der Luftwaffe z.b.V» в котором первый батальон числится почему-то конвойным, остальные два просто «батальонами». Но, отчего-то полк потерял половину своего состава под Сталинградом. Но это тоже «неофициальщина».
Помимо этого, штрафными (официально) являлись:
-особый штаб F африканских стрелков
-361-й особый штаб африканских стрелков
-полевые батальоны особого назначения Люфтваффе
-особые и штурмовые части СС
Более серьезным наказанием была отправка в 999-е подразделения, куда отправляли осужденных преступников, каторжников, военных, совершивших бесчестные поступки. В отличие от предыдущих штрафных подразделений, амнистия из этих подразделений не предусматривалась.
Сначала этих штрафников отправляли в 999-ю Африканскую штрафную бригаду, а после в состав полков Afrika-Schützen-Regiment 961, 962, 963. После потери Африки, 999-е батальоны стали появляться на разных фронтах. В Греции появился Festungs-Infanterie-Regiment 965 который состоял из трех штрафных батальонов (I-III).
Три батальона было в штурмбригаде "Родос", шесть батальонов приняла 41-я крепостная дивизия (41. Festungs-Division).
На Корфу располагалась Крепостная бригада 1017 (Festungs-Brigade 1017). Большая часть батальонов воевала в Югославии. Причем некоторые батальоны разрастались в бригады, например, Festungs-Brigade 963, которая выросла из 21-го батальона.
14-й батальон был придан 370-й пд, и отошел с ней в Румынию, 15-й был придан 101-й егерской дивизии, и тоже был уничтожен в Румынии
Суммарно, были созданы 23 батальона, под номером 999, через эти части прошло еще около 42 тыс. человек. Появились эти части и в Крыму. Сначала в Крым был переброшен один батальон, затем, уже в апреле 1944 года, появился еще один.
Если считать официальные цифры, то не считая "африканцев" через них прошли 172 тыс. человек. Неофициальных штрафников тоже никто не считал, а, уж попавших в штрафлагерь военными не считали, а потому цифры не полные.
Но были батальоны, которые находились еще ниже по статусу назывались они Bewährungseinrichtung der Organisation Todt исправительные учреждения организации Тодт, но по ним информации совсем мало.