С момента основания ВКП(б) считалось, что в партию могут попасть только достойные люди. Для осуществления контроля был введен кандидатский срок, в течение которого кандидата внимательно "рассматривали", да и комиссии партийного контроля не дремали.
Однако, это не мешало протиснуться в партию бывшим купцам и лавочникам, уголовникам и прочим элементам во времена НЭП. Кроме того, наблюдалась другая тенденция ― в партии оказывались люди, которые решили, что вокруг окопались враги и их нужно искоренять кляузами, жалобами, угрозами. Быть может поэтому стали возможны политические репрессии 1937 года? Без массовой поддержки "с низов" подобные глобальные чистки были бы невозможны.
Яркий пример такой "очистительной деятельности" - эпистолярное творчество члена партии ― Полины Тимофеевны Николаенко. Еще будучи студенткой исторического факультета Киевского института Николаенко работала в краеведческом музее. И однажды ей показалось, что в музее пропадают ценные экспонаты.
Полина молчать не стала, заявила об этом директору. Девушка обвиняла одного из сотрудников, но доказательств добыть не могла. Директор хода дела не дал, тогда она обвинила его в пособничестве расхитителям. Руководство музея от греха подальше решило отправить Николаенко на учебу по марксистско-ленинской линии, в аспирантуру.
Однако, попав в институт Красной профессуры Николаенко узрела, что вокруг окопались враги. И не замедлила бить в колокола. В феврале 1936 года она пишет заявления в Горком, НКВД УССР, ЦК ВКП(б) и лично товарищу Сталину.
На свою беду, помимо видных деятелей института Краспрофа (в т.ч. зам.секретаря Института т. Постоловской, сестры влиятельной Т.Постоловской), Николаенко обвинила в контрреволюции руководство Украинской ассоциации марксистско-ленинских институтов. А жена П.Постышева (секретаря ЦК Компартии Украины) ― Т.Постоловская, занимала в этой ассоциации очень значимый и влиятельный пост секретаря парткома.
Почему-то письма рядового аспиранта во всех инстанциях оставили без внимания (даже в канцелярии Сталина). Кроме, разумеется, внимания "врагов народа", к которым эти письма из бюрократических инстанций вернулись. Т.Постоловская предприняла все энергичные меры, чтобы на парт.собрании Института Николаенко была исключена из партии за клевету и изгнана из института.
Но искательница правды не унималась. Она продолжала писать письма во все инстанции.
3 января 1937 года Николаенко снова пишет письмо Сталину, а копию его отправляет наркомвнутдел УССР:
В январе месяце 1936 года, я заявила, что в Уамлине проводится контрреволюционная политика, письменно заявила Горкому партии, что там есть что-то серьезное. Меня за это исключили из партии, квалифицировав это как клевету.
В апреле месяце тройкой ЦК ВКП(б) было рассмотрено мое дело и меня в партии восстановили. Но местное партийное руководство мне долго не выдавало партбилет и восемь месяцев не давали никакой работы и издевались. (...)
Глухое недовольство приводит к кривотолкам, которые заключаются в том, что все это делается ради личного благополучия Постоловской (жены П.П. Постышева), а издевательство надо мной, как месть за то, что я в феврале месяце 1936 года написала на имя тов.Сталина заявление о том, что Постоловская использовывается контрреволюцией, как слепое орудие...
И в этот раз Политбюро ЦК проявило внимание к письму Полины Николаенко. В конце января 1937 года в Киев, по заданию Сталина, срочно выезжает Каганович и разбирается со всеми обстоятельствами дела. А дело в том, что над Постышевым, членом ЦК и влиятельным большевиком, уже сгущались тучи и Политбюро ЦК откликалось на все сигналы, которые имели хоть какое-то отношение к Постышеву.
Гром ударил в феврале 1937 года.
Из выступления тов. Сталина, на февральско-мартовском пленуме ЦК 1937 г.:
"Николаенко ― это рядовой член партии,она обыкновенный «маленький» человек. Целый год она подавала сигналы о неблагополучии в партийной организации в Киеве, разоблачала засилье троцкистских вредителей.
От неё отмахивались, как от назойливой мухи. Наконец, чтобы отбиться от неё, взяли и исключили ее из партии. Ни Киевская организация, ни ЦК КП(б)У не помогли ей добиться правды. Только вмешательство Центрального Комитета партии помогло распутать этот запутанный узел. А что выяснилось после разбора дела?
Выяснилось, что Николаенко была права, а Киевская организация была не права. Ни больше, ни меньше. Как видите, простые люди оказываются иногда куда ближе к истине, чем некоторые высокие учреждения..."
Печальные итоги этого пленума ЦК известны. Решения пленума послужили основанием для политических репрессий видных большевиков из региональных организаций, которые чувствовали себя на местах удельными князьями.
А Николаенко расцвела, ее имя с высокой трибуны упомянул сам товарищ Сталин. Полине вернули партбилет, все ее враги были арестованы и... ее стали опасаться.
Она продолжала писать доносы на тех, кто по ее мнению, являлся врагом народа, контрреволюционером, стяжателем, предателем народных интересов. Коммунисты избегали ее, начальники и руководители не перечили и шли на встречу.
Дело дошло до того, что после встречи с новым секретарем ЦК Украины Никиты Хрущевым, который проявил интерес к "храброй коммунистке", она накатала Сталину письмо, в котором назвала Хрущева троцкистским выкормышем. Хрущева не тронули, а Николаенко снова отправили на повышение, в далекую Среднюю Азию.
Доносы прекратились. Вероятно, местные товарищи вразумили Полину Тмофеевну, да и выдали ее замуж за какого-нибудь восточного большевика. А при восточном муже особо не забалуешь. Перековка в семейного человека отправляет неуемную энергию в полезное русло.