Путешествие в Санкт-Петербург было сказкой. Ольга тянула Дмитрия за собой. Ей хотелось побывать везде и всюду, все посмотреть и пощупать. Осенняя поездка во время съемок не в какое сравнение с этой поездкой не шла.
Первым делом они посетили Эрмитаж. Ольга обошла все залы, лестницы и открытые для посетителей помещения, заглянула в каждый угол. Ее восхищению не было предела. Глаза лукаво сверкали, и она была похожа на счастливого ребенка, которому подарили долгожданную игрушку. В то время, как у Дмитрия подкашивались от усталости ноги, она не переставала что-то восторженно щебетать и тянула его куда-то.
Даже вечерами они гуляли по бесконечным набережным Мойки, Невы, Фонтанки, смотрели, как разводят мосты над Невой, как в закатных лучах солнца сияет золотом шпиль Петропавловского собора.
Поздним вечером, когда они, наконец, переступали порог гостиницы, Ольга старалась не показывать своей усталости, и первой шла в душ. Когда же Дмитрий выходил из ванной, то Ольга уже безмятежно спала.
В последующие дни они облазили весь город. Уже собирались ехать в Павловск, когда раздался звонок от Верочки.
- Вы куда пропали? Третий день дома застать не могу, а телефон не отвечает.
- Верочка, ты не поверишь. Мы в Питере. – Ольга спешила обрадовать подругу. Ее так и подмывало поделиться с подругой эмоциями, но, судя по голосу, Верочка не разделяла Ольгиного оптимизма.
- Каким ветром вас туда занесло? Вы в своем уме?
- Вполне. Наслаждаемся жизнью и красотами города. Такое бывает нечасто.
- Рада за вас. Отдыхайте. Передай, пожалуйста, трубку Диме.
- Хорошо. До встречи. Передавай привет Вите.
- Алло. Привет, Вера. – Недоумевающий Левандовский взял трубку из рук Ольги, и рассеянно посмотрел ей в след. Ольга удалилась в ванную. – Что случилось? Ольга сама не своя.
- Прости. Я видимо, погорячилась. Плохие новости. У Седакова был новый инфаркт. Он в больнице. Ольга должна знать, но постарайся сообщить это помягче. Кстати, я видела Ольгиного врача, он просил зайти к нему в понедельник. Это по поводу результатов анализов. Как она?
- Знаешь, я ее такой никогда не видел. У нее вид школьницы, впервые выехавшей на экскурсию. Таскает меня без устали по городу, уже все ноги стер.
- Рада слышать. Хорошие эмоции лучше всякого лекарства. Когда возвращаетесь?
- Еще не знаю. Но в понедельник будем в Москве точно.
- Тогда до встречи.
- Виктору привет.
- Хорошо. Извинись перед Олей за меня.
Ольга не торопилась выходить из ванной. Разговор с Верой ее огорчил. Еще никогда подруга не позволяла себе разговаривать таким тоном. Что-то было не так. Но что именно? Ольга безрезультатно пыталась найти ответ, но так и не смогла найти.
Дмитрий в нерешительности мерил шагами комнату. Как сказать Ольге о Седакове? С некоторых пор у Михаила Аркадьевича с Ольгой установились теплые отношения, которые больше напоминали отношения родителей и детей, нежели друзей и коллег по работе. Несомненно, что известие о его болезни она воспримет болезненно. Этого еще не хватало!
- Что еще сообщила Верочка? – Выйдя, наконец, из ванной Ольга выпалила первое, что пришло в голову.
- Просила извиниться за свое поведение. Ты не должна на нее обижаться, она просто заботится о тебе.
- А тебе не кажется, что она иногда перегибает палку своей заботой? Как бы то ни было, ей ничто не дает право критиковать мои поступки.
- В данном случае ты не права. Она действительно беспокоится за тебя, в то время как ты безрассудно себя ведешь.
- Что ты имеешь в виду?
- Еще совсем недавно ты лежала в окружении аппаратов жизнеобеспечения, а сейчас носишься по городу со спринтерской скоростью. Ешь, когда придется, и спишь по шесть часов в сутки.
- Я прекрасно себя чувствую, и не нахожу необходимости в постельном режиме. Если тебя что–то не устраивает, можешь возвращаться в Москву. Я прекрасно справлюсь без тебя.
- Успокойся. Сядь. Есть новости, к сожалению, плохие.
Ольга с недоверием все-таки уселась на край дивана, и во все глаза уставилась на Дмитрия, который продолжал мерить шагами комнату.
- Верочка звонила неспроста. Постарайся не волноваться. У Самого был инфаркт.
- О, Боже! Где он? Как?
- В больнице. Состояние стабильно. Думаю, больше он не сможет заниматься любимым трудом.
- Но для него это подобно смерти!
- Постарайся не волноваться зря. Ему ты этим не поможешь.
- Ты не понимаешь! Для меня он не просто друг, наставник, он мне как отец. Я не могу больше оставаться здесь. Я должна его видеть. Питер стоит триста лет, постоит и еще. А для Михаила Аркадьевича каждый день может стать последним.
- Хорошо. Собирай вещи. Возвращаемся домой. – В его голосе слышалась обида, но он не подал вида.