Это была самая большая мистификация в истории русской поэзии. Ничем не примечательная молодая поэтесса Елизавета Дмитриева творила под псевдонимом Черубины де Габриак. Современники представляли её красавицей-иностранкой, а когда легенда о Черубине раскрылась, разочарованы были все. Как Дмитриевой удалось обмануть поэтическое общество Серебряного века и что было потом?
В 1909 году издатель журнала "Аполлон" получил письмо от таинственной испанской дамы. Она подписалась как Черубина де Габриак. В письме поэтесса написала о себе как о девушке с бронзовыми кудрями, приложила несколько стихотворений и вложила в бумагу засушенные цветы. Не забыла сбрызнуть письмо духами. Обратного адреса Черубина не оставила.
Маковский, известный дамский угодник, был заочно покорён красавицей. Особенно после того, как она позвонила ему в редакцию. Со слов девушки, её отец был испанцем, а мать русской. Черубина якобы была католичкой и воспитывалась в монастыре. Поэтому могла общаться только письмами.
В личном разговоре с Маковским Черубина намекнула, что, вполне возможно, она уйдёт в монахини и тогда забудет о творчестве навсегда. Издатель поверил Черубине. И вскоре её стихотворения были опубликованы в журнале.
Тогда Маковский ещё не знал, что Черубина де Габриак — литературная мистификация. Её совместно придумали поэт Максимилиан Волошин и его подруга Елизавета Дмитриева. Последняя была хромой, но очень образованной девушкой. Она училась в Сорбонне, была знакома с Николаем Гумилёвым, печатала переводы испанской поэзии.
Но вот зачем-то захотела придумать себе эту мистификацию. И сделала это мастерски.
Стихи Черубины де Габриак вызвали интерес и оживление в поэтической среде. Все, кто печатался в "Аполлоне", требовали от Маковского познакомить их с Черубиной. Никто не сомневался: она прекрасна. Многие пытались выйти на след поэтессы, но даже полиция оказалась бессильна: женщина с такой фамилией не была зарегистрирована нигде.
Вы можете справедливо спросить: что мешало Елизавете Дмитриевой самой публиковаться в "Аполлоне"? Без всех этих историй. На то было несколько объяснений. Однажды Дмитриева принесла в журнал свои переводы, но их не опубликовали.
В то время приветствовалась внешняя привлекательность. А Дмитриева этим похвастаться не могла. С детства ей досталось слабое здоровье. Она была хрома и не уверена в себе. Маковский, увидев нескладную и бедно одетую поэтессу, даже не стал смотреть её работы.
Марина Цветаева считала, что мистификация помогала простой учительнице истории из гимназии самоутвердиться. Её дар не соответствовал её внешности. Спрятавшись за псевдонимом, можно было притвориться кем угодно.
Но есть и мнение, что Волошин с Дмитриевой были простыми авантюристами. Кстати, ранее Волошин предлагал создать мистификацию той же Цветаевой.
Если присмотреться, стихи Черубины были не так уж плохи:
"В тихой мгле исповедален
Робкий шепот, чья-то речь.
Строгий профиль мой печален
От лучей дрожащих свеч".
Итак, несколько месяцев вся редакция "Аполлона" не могла найти себе места из-за Черубины. А в реальности из-за самой Дмитриевой кипели нешуточные разбирательства. Николай Гумилёв, давний друг, просил Елизавету выйти за него замуж. А сама Лиза хотела стать женой Волошина.
Между Гумилёвым и Волошиным даже состоялась дуэль. Масла в огонь добавило разоблачение Черубины. Кому-то удалось узнать номер телефона Дмитриевой. По нему и определили, что она и мифическая поэтесса — один и тот же человек.
Маковский не мог поверить. Наконец-то встретившись с Дмитриевой (как оказалось, они уже виделись ранее, когда издатель отказал), он увидел перед собой "на редкость непривлекательную женщину". Макоский испытывал разные чувства: он был обманут и в то же время жалел Дмитриеву.
В 1910 году в журнале опубликовали стихотворение поэтессы, подписанное её реальным именем. Но к тому моменту культ Черубины исчез. Её критиковали, содержание стихов уже никого не интересовало.
После этих событий Елизавета Дмитриева замолчала. Она вышла замуж за инженера, вслед за ним много путешествовала по миру. Вернулась к поэзии только в 1915 году, но все её стихи были об очищении души и покаянии. В 1921 году Дмитриеву и её мужа, как дворян, выслали из Петербурга в Екатеринодар (сегодня Краснодар).
Там поэтесса познакомилась с Самуилом Маршаком и начала работать вместе с ним над произведениями для детей. В 1926 году, уже после возвращения в родной город, Дмитриева издала книгу-исповедь о мистификации. А вскоре оказалась в ссылке в Ташкенте и... создала новую мистификацию! Теперь она превратилась в китайского философа Ли Сян Цзы.
До конца ссылки поэтесса не дожила. Её не стало в 1928 году, в возрасте 41 года. Следы места, где Дмитриева нашла последний приют, теряются. Перед уходом она успела сказать мужу:
"Если бы я осталась жить, то прожила бы совершенно по-другому".
Можно ли оправдать Дмитриеву? И кто виноват: она или поэтическое общество, где внешность порой была важнее таланта? Делитесь мнением об этой истории в комментариях.
Если было интересно, ставьте "мне нравится" 👍💚