Продолжаем разговор с Катей Казбек, которая 7 лет назад переехала из Москвы на Манхэттен (первую часть интервью можно прочесть здесь).
— Нью-Йорк — богатейший город, но, как вы говорили, многие его жители не имеют крова.
— Бездомных в Нью-Йорке очень много. Людей, включая детей, у которых нет своего спального места, 80 тысяч (на город в 8,3 миллиона жителей). То есть каждый 106-й. Спят на улице (а не на диване у друга, в ночлежке или отеле) каждую ночь 4 тысячи человек. Причем это данные еще доковидные. Думаю, сейчас бездомных больше. Мне довелось самой наблюдать, как стремительно появлялись новые бездомные в местах, где я часто бываю. Их количество увеличивалось по мере того, как развивалась пандемия. Хотя власти наложили мораторий на выселение жильцов, которые задолжали квартплату, ряд людей занимают жилплощадь без официального контракта, и там уже мораторий не спасал.
— Кто и как решает проблему бездомности?
— В городе есть специальные службы, которые занимаются вопросами бездомных. Есть ночлежки, но в них действуют определенные ограничения. Например, если у тебя есть домашнее животное, куча вещей или ненормированные часы работы, то там остановиться не получится. Ну и многие жалуются, что в ночлежках — насилие, воровство и болезни.
Если ты был бездомным 9 месяцев, то можно претендовать на убежище с менее строгими правилами, но надо доказать свой статус. В более долгосрочной перспективе бездомному могут дать какое-то жилье, если определят, что он имеет право и готов следовать дорожной карте восстановления жизни. Но надо соблюдать все правила. К сожалению, очень легко вылететь из этой программы, что по сути превращает ситуацию в замкнутый круг для тех, например, у кого ментальные расстройства: случился приступ – вылетаешь сразу. А долгосрочного лечения в психиатрической больнице тоже не бывает. Еще во времена Кеннеди это все отменили. В фильме «Джокер» немного про это рассказывается.
— У нас бездомный часто ассоциируется с человеком, оторванным от общества, морально опустившимся. Но вы говорите о бездомных с домашними животными и работой! И эти граждане, получается, не имеют жилья?
— Мне кажется, что у нас вообще на постсоветском пространстве такое понимание… Мы привыкли, что дом, хотя бы самый бедный, хотя бы один на огромную семью, но есть у всех. Я сама родилась в доме без водопровода, но с крепкими стенами.
В капиталистических реалиях в Америке (и не только там) бездомный — это просто любой человек, у которого нет жилья. Конечно, есть разница между тем, кто включен в социальную жизнь общества, ходит на работу, но влез в долги и скитается по чужим диванам без постоянного места жительства, и тем, кто живет в картонной коробке, не моется и питается из мусорного бака. Но бездомные в западном капитализме — это даже не бинарность, это целый спектр, очень сложный.
В последние годы бездомность в Нью-Йорке достигла самого высокого уровня со времен Великой депрессии 1930-х годов.
— Расскажите об этом подробнее…
— Житель палатки, стоящей посреди улицы, вполне может иметь работу и пенсию. Офисный сотрудник в приличном костюме может не иметь ни дома, ни кровати и спать у себя в машине. Не из какой-то там тяги к приключениям, а банально из-за нехватки денег на аренду жилья.
На постсоветском пространстве у меня практически нет знакомых, которые бы говорили: мол, я когда-то был бездомным. До нищеты многие доходили, особенно в 90-е. Люди перебивались хлебом и водой, экономили свет, продавали личные вещи на рынке, чтобы купить лекарства. Некоторые росли в детдоме — разное бывает… Но своя койка была почти у каждого! В Америке о своей бездомности в прошлом говорит приличное количество моих знакомых.
Примеры разные. Понятно, что, оказавшись в ситуации, когда приходится питаться объедками, назад, в пристойную жизнь, никто не возвращается. Но есть те, кто, взрослея, скитался с матерью по приютам, те, кто годами ночевал на диванах у друзей или жил в машинах. Поэтому так важно, сравнивая положение жителей в разных странах, вникать в нюансы, иначе складывается впечатление, что уж там-то по сравнению с нашими бедняки шикуют. Нет, плохо всем, просто по-разному. И всегда в контексте ярко выраженного социального неравенства.
— А как относится к бездомным обеспеченная часть общества?
— В Нью-Йорке классовая разрозненность гораздо сильнее ощущается, чем где-либо еще. Куда ни глянь — женщины с сумками и кольцами за многие тысячи долларов и тут же — спящие в картонных коробках. И это делает вопрос еще более острым. Например, периодически местное правительство устраивает ночлежки и социальное жилье для бездомных в пустующих зданиях. Иногда эти здания расположены в самом центре буржуазного анклава, и тогда местные жители начинают бороться с ночлежкой, устраивать митинги. Очень странно, наверное, когда тебе жить негде, ты нашел пристанище, а против тебя выступают... Ну и, конечно, в в космических ценах на еду и хозтовары на раздутом рынке в таких буржуазных анклавах тоже мало радости для бедняков, оставшихся без крова.
— Как обстоят дела с благотворительностью в пользу тех, кто не имеет жилья?
— Есть ощущение, что люди существуют в параллельных реальностях, которые взрываются при соприкосновении. У моего мужа есть знакомая, работающая пенсионерка, очень обеспеченная женщина. Так вот она любит рассказывать, как читает просящим милостыню лекции о том, что важно зарабатывать трудом. По ее мнению, благотворительность имеет смысл только, если жертвуешь организациям.
Таких организаций, которые помогают бездомным со всякими интересными вещами (постричься, написать резюме, добыть костюм для собеседования), действительно много. Если посмотреть отчетность этих НГО (а ее по закону должны сдавать все), то глаза на лоб лезут. Ведь сколько там из бюджета уходит денег на зарплаты управленцам, званые ужины для сбора средств и прочую профанацию! Но зато каждый обыватель может пожертвовать им денежку, получить расписку и потом вычесть эту трату из своих налогов. А вот если дашь наличку на обед бездомному на улице, то налоги не уменьшишь.
Еще есть такая тема: можно вызвать специальную службу помощи, чтобы человеку без крыши над головой помогли профессионалы. В итоге все может плачевно закончиться для самого бездомного, но кому до этого есть дело?
Бездомные, как правило, возвращаются на насиженные места, так как мало что может в их жизни радикально поменяться. Если возвращения не произошло, есть надежда, что у них жизнь пошла в гору. Но, вероятнее всего, они просто умерли.
— Есть ли в Нью-Йорке система социальной поддержки бедных?
— Да, существует ряд мер, направленных на помощь малообеспеченным. Я уже говорила о субсидированных медицинских страховках: там нужно представить документы, подтверждающие, что ты действительно нуждаешься. То же самое с пособиями и талонами на еду. Тут необходимо собрать еще больше документов, но эту помощь реально получить. Талоны принимают многие магазины, даже некоторые общепиты и фермерские рынки.
Для временно не занятых есть пособия по безработице. Еще можно запросить льготы на транспорт и помощь с выплатой аренды, но это работает только при соблюдении определенных правил. Если же платишь кому-то из кармана по цене ниже рыночной или имеешь какую-то сложную схему оплаты, то помощи можешь не дождаться.
«Все делается для того, чтобы представителям среднего класса и выше было легче закрывать глаза, когда они проходят мимо бездомных».
Некоторые стараются зацепиться в квартирах с так называемой стабилизированной арендой (очень низкая и не меняется при росте цен). Но, по сути, это отдельная профессия — выживать посредством социалки. Если у тебя нет поддержки в виде семьи или друзей, если ты сам не кремень, Нью-Йорк сожрёт и косточки выплюнетПро данную сторону капитализма советским гражданам наглядно показывали во всяких передачах типа «Международной панорамы». Я маленькая была, но сейчас пересмотрела выпуски… Да, тенденциозно, конечно, но говорили там абсолютную правду, актуальную до сих пор.
— Создается впечатление, что выжить в Нью-Йорке не так уж сложно.
— В целом суть бедности и нищеты в Нью-Йорке такова, что голодным ты точно не останешься никогда. Всегда можно найти какую-нибудь раздачу бесплатной еды. Например, когда в разгар ковида закрыли школы, то, чтобы дети, которым раньше полагался школьный обед, не остались без питания, во всех учебных учреждениях раздавали бесплатную еду. Плюс всякие благотворительные и религиозные организации постоянно раздают еду. У обывателей есть привычка: что-то не доел или какие-то продукты не нужны — ты несешь это бездомным или отдаешь в специальный социальный холодильник.
«Если у тебя нет поддержки в виде семьи или друзей, если по характеру не кремень, Нью-Йорк тебя сожрет и косточки выплюнет».
С одеждой то же самое. Консьюмеризм плодит излишки, люди часто просто выносят ненужную, но добротную одежду на улицу, так что в лохмотьях ходят только люди с нарушениями психики. Ну и техника… Времена такие, что даже у спящих в коробках есть мобильные телефоны.
Но, как говорит мой знакомый бездомный (у него, кстати, тоже мобильник): «И что я должен делать с их килограммом дорогой итальянской ветчины и дырявой норковой шубой, если у меня нет возможности положить это в шкаф или холодильник?»
— Поразительное сочетание: человек живет на улице, но сыт, одет, нередко имеет работу и пользуется мобильным телефоном.
— И потому у наблюдающих эту нищету возникает ложное ощущение, что она не совсем настоящая. А это не так. Главные две проблемы — жилье и маргинализация. Чем сильнее жилье дорожает, чем менее доступной для человека становится жизнь, тем проще потерять крышу над головой и выпасть из общества. И попасть обратно на рельсы жизни порой не под силу даже здоровому физически и ментально работяге без вредных привычек.
Ну и, безусловно, это очень сильно влияет на сознание. Люди, как я понимаю, теряют рассудок от одиночества и безысходности. Как было уже сказано, в лохмотьях ходят только лица с нарушениями психики. Так вот, их очень много. Я никогда, даже в самые жуткие 90-е в Москве, не видела столько людей в лохмотьях, со струпьями на теле, покрытых собственными экскрементами. В Нью-Йорке я их вижу каждый день.
— По вашим ответам понятно, что американская жизнь вам чужда — по духу, по идеологии. Почему вы тогда переехали из Москвы в Нью-Йорк? И посоветуете ли это сделать другим?
— К сожалению, по большому счету сегодня мне и московская жизнь не слишком близка. Да, в России корни, культурные маркеры, но, когда я попала в Москву после длительного отсутствия, я поразилась, насколько это капиталистический город.
В Москве неравенство так резко, как в Нью-Йорке, не бросается в глаза. Но отъедешь подальше — и сразу замечаешь, что закончился «блестящий цифровой Сингапур», а началась Россия. И что самое главное, очень заметно, что жизнь везде когда-то была гораздо достойней, просто она как будто заморозилась тридцать лет назад. И с тех пор все, что тогда стояло, потихоньку разрушается, его почти не восстанавливают, новое строят очень точечно.
Переехала я в Нью-Йорк по надобности, чтобы пробиться на литературный рынок США в качестве англоязычного писателя, что получилось опять же благодаря помощи моих родителей. Где буду жить дальше, тоже решу по рабочим потребностям. Другим советую поступать так же, исходя из своих реальных возможностей, а не гоняясь за миражами.
Система везде одна — неолиберализм. Если ты не Кулибин какой-нибудь и у тебя нет накоплений, богатых родителей или других страховок, то действительно достойной жизни может так и не случиться. Пахать будешь еще больше. Потратишь кучу времени на то, чтобы понять, как все работает и как завести нужные знакомства, а выиграешь ли в конце — большой вопрос. Перемен можно добиться только сменой системы, а не переездом на ПМЖ.
Автор статьи: Надежда Саблина
