Бледное весеннее солнце еле освещало маленькую комнатушку. Всё вокруг сияло чистотой и уютом. На улице весело чирикали воробьи и звонко капала стекающая с сосулек вода.
В углу комнаты тихо переговаривались две женщины.
- Не доживёт до утра… - сказала та, что постарше, переворачивая в руках вязаное полотно жакета. Вторая горестно вздохнула и отвернулась к окну, пряча накатившуюся слезу.
«Это они про меня, - подумала лежавшая в углу на кровати девочка, - Что? Нет! Она же меня ещё не нашла! Мама, мамочка, где же ты?»
Как во сне, она увидела комнату. На полу ползал маленький Илюшка, а у буфета сидела сестрёнка с горшочком в руках и облизывала ложку. «На, поешь, я тебе тут оставила», - сказала она, - «А я спать пойду.»
Долго трудилась над этим горшочком Валюшка, вылизывая его. Ничего вкуснее она никогда и не пробовала. Так и уснула с ним в углу у буфета.
Не слышала, как пришла с работы мать, распихала их по кроватям. А утром, разбудив её пораньше и накормив завтраком, закрыла Валюшу в чулане.
- Это тебе в наказание за то, что весь мёд съела, он был куплен как лекарство на зиму.
Так и проплакала она весь день, сидя в чулане, не столько от страха и темноты, как от душившей её несправедливости. Она ведь была такая маленькая, ей не было ещё и трёх лет! Она так любила маму и, несмотря на возраст, уже помогала ей по дому!
Валюшке стало жалко себя от этих воспоминаний, и она заплакала. Обе женщины подбежали к кровати.
- О, боже, она не спит. Зачем же я при ней вслух такое… Ой, напугала, - прошептала она испуганно.
- Что случилось? Что, миленькая? – ласково спросила другая.
Валюшку как прорвало.
- Мёду хочу! – закричала она, - Очень-очень! – на большее у неё уже не хватило сил. Она только чуть слышно прошептала:
- Пожалуйста, очень-очень, - и опять заснула.
Когда она проснулась, увидела на столе точно такой же горшочек с мёдом, как и дома, три года назад.
- Проснулась, солнышко? Сейчас мёда покушаем, - сказала молодая женщина, доставая из кармана ложку.
Валюша ела с жадностью. Не успевая проглотить, искала ртом очередную порцию.
- Ишь, как проголодалась за неделю, - шептались женщины, - это у неё перед см… Ну, этим, как всегда, лучше становится перед уходом.
Наевшись, Валюша упала на подушку и крепко заснула. Она больше не металась по кровати, не бредила, а лишь спокойно улыбалась чему-то во сне.
- Отходит, - перекрестившись, сказала старшая, - Уйдём, Мария, не будем мешать.
Утром Мария проснулась от стука в окно.
- Мария, проснись! - орала Евдокия, - У тебя мёд есть?
- Есть, - сонно отвечала та, наскоро одеваясь и пытаясь понять, что же произошло.
На кровати сидела Валюша . Увидев женщин, она закричала:
- Мёда хочу!
- Сейчас, солнышко! – засуетилась, раздеваясь, Мария.
Валюша ела уже не с жадностью, а с наслаждением, смакуя каждую ложечку.
Мария, не выдержав, рассмеялась:
-Вот проглотка, ты у меня так весь мёд съешь!
- А в чулан не посадите? - живо отозвалась Валюша.
- Зачем же? Кушай! Но в следующий раз будешь есть его только с кашей.
Огромные голубые глаза уставились на Марию с недоверием:
- Правда не посадите? – переспросила она. Глядя в эти глаза, Мария заплакала.
- Хорошо то как! – зажмурившись и потягиваясь проговорила Валюша и заснула крепким сном здорового ребёнка.
Через неделю её отвезли назад, в детский дом.
***************************************************************************
Кто она и откуда, Валюша не помнила. Знала только, как её зовут, да и то, наверное, что в её вещах лежала метрика. Зато как она попала сюда, помнила хорошо.
Был морозный день. Они, мама, Валюша и старшая сестра, сошли с поезда. Илюши, самого младшего, уже с ними не было. Мама дала ей в руки узелок и сказала, чтобы ждала её здесь, на скамеечке, и убежала покупать билеты.
Назад она не вернулась. Напрасно Валюша весь день послушно промёрзла на скамеечке, так никуда и не отходила. Дальше она помнит, как проснулась в какой-то комнате. За окном гремели поезда, а женщина в форме копалась в её вещах и говорила: «Хлеб, яйцо, метрика, платок, рукавицы. Подкидыш. В метрике указаны родители. Будем искать. Я отвезу её в приёмник».
В приёмнике у неё забрали все вещи, сбрили с головы белые кудряшки и в чужой поношенной одежде с аккуратно заштопанными дырками отправили в новую жизнь.
До самой школы перевозили её с места на место, не давая привыкнуть ни к воспитателям, ни к детям. Да она и не собиралась привыкать, всё время ждала, что вот-вот появится мама, которая потерялась на станции и не смогла до неё дойти.
Наконец, привезли её в постоянный детдом.
Село Ира. Дома с соломенными крышами и земляными полами. Земля, такая чёрная, что, кажется, что лоснится от жира. Посреди улицы в вырытых пятачками ямах с водой нежились огромные свиньи. На фоне домов деревянное здание школы и несколько строений детдома выглядели сказочными дворцами.
Детский дом по своему распорядку был больше похож на трудовую колонию. В хозяйстве была конюшня, коровы, овцы, куры, огромный огород, была даже своя пасека. Вся работа по кухне, столовой, уборке и хозяйству была распределена между детьми. Но мясо дети видели на столе только в виде жидкого супчика, а молоко только в каше, когда ждали проверяющих. Овсянка, хлеб, горох. По воскресеньям на завтрак яичко. Но даже и в этом не было достатка. Дети всегда были голодными и измождёнными тяжёлым трудом. Сильный забирал еду у слабого, старшие часто заставляли младших выполнять часть своих работ. Воспитатели тоже чуть что. Наказывали лишением обеда.
Правда, деревенским детям было ещё голоднее. Если детдомовским была положена хоть какая-то пайка еды, то деревенские, так же работая по хозяйству, питались только с того, что сами произвели. Особенно, если учесть, что мужики почти все были на фронте.
Из персонала детдома и школы тоже основной костяк сложился не сразу. Были периоды текучки, как сейчас говорят. Иногда уезжали сами, иногда их увозили на «воронке». А то, иногда бывало, приедет какая-нибудь воспитателька в полинялом платье и с одним узелочком в руках, а через год-два она уже завидная богатая невеста. И пальто есть, и сапоги, и много ещё какого добра, что в женихову телегу с трудом помещается. Где-нибудь в городской школе она бы так и осталась, забытая и полинялая.
Многое было непонятно Валюшке, но больше всего она не понимала, почему её не может найти мама. Ведь, вон сколько её перевозили с место на место и всегда подолгу писали много бумаг: что, куда, зачем и откуда. Если бы захотела, то и нашла бы. Ведь не забрал же её кто-то, сама уехала. Продала, что смогла, дом бросила. Ночью собрала детей, отвязала собаку, и с тремя детьми через лес, на станцию.
Сначала куда-то делся Илюшка, потом вот она, на вокзале. А мать со своей любимицей Танюшкой куда-то дальше, видать, уехала. Интересно, её тоже на вокзале оставила? Она же старшая, когда-нибудь спросит: «Куда сестрёнку с братишкой дела?»
Совсем другой вернулась Валюша из больницы. Повзрослевшей. Редко она чему радовалась, но и слёз её больше никто не видел. Выплакала она их все за 4 года бессонных ночей. Решила не ждать больше маму, выкинуть из головы мысль, что её найдут и заберут. «Я буду учиться, потом работать, у меня будет свой дом. А мама… Если сама найдёт, - прощу, а нет – сама искать не буду», - твёрдо решила она.
#СССР #дети #поезда #воспоминания #семья