Перечитывая заново «Homo ludens», доставшегося мне много лет назад от Вадим Демчога (то есть, я от него о нем впервые услышал), многое в этой книге действительно открывал как будто заново.
Для нас, сторителлеров, особо важен один из 6 признаков игры, выделенных Хейзингой: «Однажды сыгранная, она остается в памяти, как некое духовное творение или духовная ценность, передается от одних к другим и может быть повторена в любое время». В ее повторяемости, ритуальности автор видит одно из важных свойств. И если история, есть результат исследования человеческих отношений, то игра создает этот результат, в том числе и этим повторением. Создает миф, ритуал и жертвоприношение. Как герой истории преодолевает свое окружение и в не меньшей степени самого себя, принося себя прошлого в жертву себе будущему, воскресая обновленным, так игрок преодолевает правила игры и соперников, выигрывает у них переживая игру и себя, входящего в игру, становясь победителем в схватке с собой и окружением. Рождается состояние преодоления страха смерти, присущее рассказчику и игроку. Игрок вспоминает и создает это состояние, рассказчик представляет его. В этом и есть волшебное претворение игры и священное представление истории.
Здесь на моих полях появляются следующие заметки: «Драма – свершаемое священнодействие в виде представления и состязания (истории и игры). Без совместного страдания нет общей страды (сбора урожая). Здесь появляется связь разных терминов, обозначающих по-разному одно и то же: совместное «преодоление», «страдание», «жертвоприношение». А также религии, культа и театра, спектакля, представления со-бытия. От преодоления, страдания и жертвоприношения героя, объединяющих его окружение ко всеобщему воскрешению и сбору урожая новой жизни. На наших глазах сплетается единый текст истории и игры. А еще такое: «Игра – вхождение в поле энергии и смыслов предков и потомков». «Предки, родословие, как ресурс и помощь в игре». Сплетение видимого и невидимого прошлого настоящего и будущего.
Дальше цитата автора: «Игра служит тому, чтобы являть, показывать, сопровождать, представлять (вставлено мной КПГ) воплощать все, что свершается в космосе… …будучи выражением чего-то иного, а именно некоей взволнованности соприкосновения с космосом…» Переведем на язык сторителлинга: «переживание экстатического единения с божественным». От переживания состояния к представлению состояния и события. От игры к истории.
Еще заметка: «Поэтическая, ритмо-музыкальная природа игры… …Религиозность и детскость, поэтичность и сакральная «серьезность», преодоление, переживание и представление игры». Игра переносит игроков в засмертный мир, давая почувствовать смерть. «Игра отгораживается от повседневной жизни правилами и ритуалом в большей степени, чем специально выделенным пространством и временем, они же в свою очередь создают намоленность. Атмосферу.
Вернемся к уже упоминаемым словам автора: «Культура возникает в форме игры, культура изначально разыгрывается… (добавим еще КПГ) …Общинная жизнь облекается в покровы надбиологических форм (позволю себе скорректировать автора: «надбиологические формы» – уже не есть «формы», но энергии и смыслы КПГ), которые придают ей высшую ценность, - через игру. В этих играх общество выражает свое истолкование жизни и мира…» На полях возникает: «…«Проявление внутренних ценностей и смыслов» через игру с контекстом». «Со-мыслие (смысл), со-стояние, со-бытие – игра с контекстом» (Напомню, «Сторителлинг – вспоминание, создание, представление своих историй… … вписывание их в глобальные контексты, что проявляет внутренние ценности и смыслы» КПГ)
Некоторые пояснения. «Со-стояние. Стояние – схватка. Стояние на реке Угре». «Контекст создает текст. Игра задает правила». «Успех – успеть – успение, победа – время – смерть». «Суть игры – ритуал Жертвоприношения. Миф – описание этого ритуала». И снова автор: «Весьма знаменательное качество игры: достигнутый в ней успех как бы сам собой переходит с одного на всю группу…» От героя и игрока успех и состояние преодоления переходит к его окружению, зрителю.
Вот еще важная цитата Хейзенги: «Предметы, имеющие священную ценность, обладают волшебной силой, у них есть своя история, рассказывающие, как они были добыты впервые…» То есть, история происхождение ценностей. Какая цена была заплачена за них, что они смогли стать таковыми? Снова заметка: «Жертва или заклад. Ценность, отчиняемая для выхода на новый уровень развития, для победы. Страдание для страды, снятия урожая новой жизни». «Суд. Божий суд. Поединок. Война. Сатисфакция. Дуэль. Жребий. Жертвоприношение». «Игра со смертью подтверждает социальную значимость и предназначение». «Война – признак единения. Война часть религии». «Честь – следование правилам войны». «Война не перестает быть Жертвоприношением. Война часть игры. Схватка, не имеющая правил, перестает быть игрой». А вот диалог с автором: «Автор: «Кровавое насилие лишь в малой части позволяет себя загнать в благородные культурные формы. Так что духовные силы общества все снова и снова ищут выхода в прекрасных образных воплощениях героической жизни…» Я: «В историях преодоления героя, его жертвоприношениях… В историях героического преодоления страданий, жертвоприношения… в некоторых случаях разгадывания загадок (головоломок)».
И снова диалог… Автор: «…склонял даже кроткие умы прославлять войну как источник знаний и добродетели гораздо громче, чем она могла бы заслуживать. Темы войны как источника духовных сил человека иной раз затрагивали весьма необдуманно…» Я: «Скорее Войны (власти, насилия) как необходимого этапа развития Человека-сообщества, приводящего к Любви, без которого истинная Любовь не возможна…»
Новая заметка… «Проговаривание, есть воздействие на миропорядок». Что сочетается с «Пением святых Имен». И у автора: «Упорядоченная взаимосвязь вещей, установленная и определенная богами, сохраняемая и поддерживаемая отправлением культа для сохранения жизни и на благо человека, ничем иным не оберегается столь надежно, как знанием человека о священных вещах и их тайных именах, знанием о происхождении мира. Участвующие в священных празднествах состязаются в этом знании, ибо в выговариваемом слове оживает воздействие на миропорядок». Игрок и рассказчик через проговаривание влияют на саму игру и свое окружение. «Изречение, есть отгадка». «Изречение. Откровение. Освобождение. Преодоление обода смерти. Вначале было слово». «В одном, есть несправедливость противоположного. Но, в нем же его искупление и покаяние. Одно и другое находят друг друга и себя в единстве». «Бог - загадка без единого определенного ответа. Истинный ответ – соединение всех возможных ответов воедино».
«Легенды и мифы людей сообществ и территорий – провозвестники родословия. Генеалогия начинается с мифов героев и богов». Автор: «Миф, есть поэзия, он выражает связи, которые никогда не могут быть описаны рационально». Речь о состояниях. Об энергиях и смыслах, носителями которых являются различные формы.
«Игра и соперничество рассказчика и аудитории, текста и контекста, твари и Бога». «Рассказчик преодолевает, переживает аудиторию. Аудитория преодолевает, переживает Бога». Автор: «Имеем ли мы дело с мифическими образами, эпическими, драматическими, - всюду есть осознанная и неосознанная цель: посредством слова вызвать душевное напряжение приковывающее внимание (я бы сказал «состояние, завоевывающее доверие», вдохновляющее» КПГ) слушателя (зрителя КПГ). Субстратом является случай из человеческой жизни или момент человеческого переживания, способные передать это душевное напряжение». Речь об истории, сторителлинге. Переживании представления события. Через историю преодоление герой узнает себя. Отвечает на вопрос: «Кто я?» А через представление его истории аудитория узнает себя. Отвечает на вопрос: «Кто мы?» Выполняя трудную и, казалось бы, невыполнимую задачу преодоления, герой проходит через собственную смерть. Приносит в жертву себя. Переживает жертвоприношение. Но, воскресает, получая помощь Бога и преображается. «Головоломка. Преодоление. Жертвоприношение. Переживание». Какие разные слова, выражающие по сути одно, но с каких разных точек зрения, с какими оттенками.
…………………………………………………………
