Глава 29
Все мои прежние сомнения и опасения насчет Кремера исчезли. Все это время я думала, когда же он найдет правильное время для моего убийства и какое зелье использует. А теперь понимаю, что, может, он больше и не желает убивать меня или любого другого мага, но жажда мести в итоге приведет Кремера к тому, что любой маг вздрогнет в ужасе при встрече с ним. И возникает только один вопрос: когда он даст волю своему желанию отомстить?
У Кремера есть внутреннее обоснование мести. Оно укоренилось в нем еще в раннем детстве. И никакие наши совместные посиделки у камина не избавят его от этого.
Когда ты мстишь за обиду или оскорбление – это одно. Но когда это жгучее желание поселилось в сердце и крепло с каждой прожитой минутой, то это становится частью существования. А Кремер жил долго, очень долго, и жил он боями. Даже когда перестаешь думать и вспоминать о причине всепоглощающего желания мстить, все сводится к тому, чтобы ответить и покончить с этим. И тогда смыслом жизни является даже не сам процесс мщения, а желание заглушить невыносимую боль. Любое живое существо стремится избавиться от зудящей боли. И все навыки приобретаются только для одной цели, все ресурсы тратятся на это.
Желание мстить отравляет кровь, словно яд. А избавиться от своей крови невозможно. Нет такого антидота, способного изгнать яд, порожденный желанием мстить. Но так же невозможно просто избавиться от навязчивого желания мстить, как невозможно выпустить кровь из вен и остаться при этом в живых. Ты вынужден смириться, и это становится твоим навигатором по жизни. И когда проливается кровь твоих врагов, это лишь немногим облегчает твои мучения. Ты не можешь успокоиться, пока все причины твоей боли не будут уничтожены.
Так и в случае с Кремером. Он мстит магам потому, что кровь наших обоих видов заражена болью и страданиями. Маги уничтожались чародеями, а чародеи – магами. Не только наши силы чужды друг другу, но на руках обеих рас слишком много крови, и эта кровь не смоется лишь потому, что мы с Кремером желаем этого. Даже если мы не хотим войны, даже если мы всем сердцем жаждем мира между нашими мирами.
От непредвиденного смешения крови и магии пострадал ребенок – Кремер. Он терпел предвзятость чародеев, мнения ближайшего окружения матери Кремера и ее самой. Возможно, он даже не сразу понял, что происходит и в чем причина! Но он уже был под контролем окружавшего его мира чародеев и царившего в нем порядка. Он был под «микроскопом» всех скорбящих о вмешательстве магов в упорядоченную жизнь чародеев. А это общество сострадающих и скорбящих молчаливо призывало мстить всю жизнь. Это давит морально, диктует свои идеи скорби и справедливости. Призывает действовать. Призывает «ответить». И даже если ты не хочешь отвечать, даже если ты просто хочешь жить. НЕТ. От тебя ждут ответа, ибо в противном случае эти скорбящие превратятся в осуждающих тебя.
Я понимаю, что маги в отношении его отца действовали не из благотворительных побуждений. Они хотели уничтожить его отца, как и всех других чародеев, а не делиться силами. Но, сами того не ведая, создали чародея, обладающего силой телекинеза. Они создали ребенка, чуждого как магам, так и чародеям. А ребенок лишь хотел защититься. Он хотел показать, что он – не оружие мести всех угнетенных. Он лишь результат плохого стечения обстоятельств.
Я могу сделать вид, что не понимаю этого и не беспокоюсь насчет того, охотился кто-нибудь из семьи Кремера на моих предков или нет. Но вопрос в другом: могу ли я действительно поверить, что в отношениях между Кремером и мной нет смертельной битвы магов и чародеев? Нет желания мести, которое иногда прячется где-то под коркой черепной коробки и лишь ждет подходящего момента выйти наружу? Нет желания «убить и закончить на этом», прекратив тем самым мучения своей души? Отдать долг перед обществом «знающих и все помнящих»?
После совместных акций спасения я могу поверить, что Кремер не желает лично мне причинить вред. Но дело даже не в этом, а дело в другом: могу ли я, зная, что я – Источник, перечеркнуть прошлое, к которому имею отношение в виде кровного родства и неярких образов моих родителей? Могу ли я рискнуть братом и теми магами, которые его сейчас охраняют? Могу ли я ради Кремера закрыть глаза на очевидное? А именно: что чародеи всегда достигают своих целей. Чародеи всегда побеждают врагов. А враги в данном случае – все маги.
Отца Кремера «заразил» телекинезом Источник. Именно маги погубили его отца и отравили жизнь маленькому Кремеру. И именно я сейчас нахожусь с ним, но выжить мы можем только сообща. И вместе с тем я являюсь олицетворением главного врага.
А теперь, внимание, вопрос: готова ли я поверить, что Кремер откажется от мести? Другой вопрос: готов ли Кремер отказаться от своей крови и плоти – сущности, ради которой были созданы чародеи?
И глубоко личные вопросы: готова ли я заглушить крики моего отца и простить смерть моих родителей, не оказалась ли я сама в обществе «знающих и осуждающих» магов?
Я встала из-за стола. Съела я немного, но голода как не бывало от мысли: как бы мы с Кремером ни были близки в данной ситуации, все радужное закончится, как только мы выберемся из этого места. И если чудо произойдет и мы выживем, мы столкнемся с жестокой реальностью, которая покажется раем по сравнению с тем, с чем мы столкнулись в последние дни.
Может, Кремер и не будет гоняться персонально за мной, но он определенно когда-нибудь убьет мага, если в том возникнет необходимость. А если Кремер убьет Ремиса? Тогда уже у меня возникнет необходимость… отомстить.
Неожиданно пещера показалась мне невероятно тесной. Мне немедленно захотелось сбежать и от Кремера, и от себя самой. От всего этого мне просто захотелось укрыться. Это прекрасное и мимолетное чувство отрешенности – когда ты укрываешься одеялом на уютной кроватке с головой. Ты укрываешься от солнца, от звуков и даже от запахов. И вот буквально на мгновенье создается ощущение безопасности, в котором только ты и твое дыхание. И ты сам себе судья и сам себе создатель фантазий. Ты один – ты и твое одеяло. Что может быть лучше? Просто надо найти свое одеяло.
Я направилась бродить по пещере. Кремер замолчал, и это хорошо, потому что я не знаю, как и, главное, что нужно сейчас говорить. Мне не пришлось даже смотреть на наемника, я кожей ощущала создавшуюся вокруг нас напряженность. Он явно хотел мне что-то еще сообщить, но осознавал, что сейчас я к этому не готова.
Не будет подходящего времени, чтобы обсудить судьбу народов, когда только один из двух может выжить. Никто не пожелает принять участие в этом диалоге. Особенно когда в диалог вмешались Источники, близкие к чародеям. Близкие и чужие одновременно. Близкие, но обманутые из сомнительных побуждений. Близкие и самые опасные.
Блуждая по пещере, я наткнулась на нечто напоминающее ширму. Она состояла из трех равных по ширине створок из плотного полотна, чем-то похожего на мешковину, лилового цвета. Полотно было украшено разноцветной вышивкой цветов неземного происхождения. Рама, в которой крепилось полотно, из неровных брусков дерева темного цвета. Эта неровность, как ни странно, своей небрежностью создавала уют домашней обстановки. Как если бы эта ширма была сделана руками хоть и не очень умелого мастера, но с любовью и вниманием ко всем деталям. В итоге получился весьма красивый элемент интерьера, который гармонично вписывался в каменное окружение пещеры.
– На что смотришь?
Увлеченно разглядывая ширму, я смогла отвлечься от гнетущих предположений будущего наших народов. А вопрос Кремера вернул меня в реальность.
– На ширму, довольно необычная вещь в этой пещере.
– И что там за ширмой? – Спрашивая, чародей уже шел ко мне, судя по приближающемуся звуку его голоса.
Чтобы ответить на его вопрос, я заглянула за ширму и не успела ответить, как Кремер уже был возле меня.
– Кажется, это ванна. – Мне послышалось удивление в голосе наемника.
Хотя чему удивляться? В пещере есть очаг, стол и кровать. Кто бы ни жил в этом месте, он предусмотрел место и для ванны.
Я зашла за ширму, чтобы ближе рассмотреть прекрасную ванну из камня, который явно содержал малахитовую крошку. Круглая и весьма глубокая чаша стояла примерно в полуметре от ближайшей к ней стены. Но вот только тут полностью отсутствовала сантехника для подачи воды, поэтому я засомневалась в том, что это ванна.
Обойдя ее и убедившись, что к ней все-таки не ведут хоть какие-то шланги, из которых могла бы поступать вода, я подняла взгляд на Кремера и спросила:
– Если это ванна, то откуда берется вода?
– Понятия не имею, – Кремер тоже осмотрел ванну, – хотя мы же не можем знать наверняка, что в этом мире вообще есть необходимость принимать ванну с водой.
Мне вдруг стало любопытно, а есть ли в этом мире необходимость ходить в туалет.
Чуть левее от ванны я обнаружила еще одну ширму, которая, в свою очередь, скрывала еще одно каменное пространство, и поспешила туда. К моему счастью я обнаружила нечто, очень напоминающее обычный человеческий унитаз. Ну, почти обычный. Он тоже был сделан из камня темно-серого цвета. Но опять-таки я не видела ничего, что было бы связано с системой подачи и спуска воды.
– О, смотри, а это, кажется, местный туалет. – Кремер уже стоял возле меня, и увиденное его веселило. – И я не пойму, как им пользуются.
После плотного ужина и вина мне захотелось поскорее узнать, как пользоваться благами потусторонней цивилизации. Я оттолкнула Кремера за ширму и скрылась от его глаз.
– Не знаю, но я хочу воспользоваться туалетом. Так что отойди и не подслушивай.
Когда я поняла, что наемник отошел, стала разглядывать унитаз. Я сильно смущалась, но что поделать? Против природы же не попрешь, а ходить в кустики в землях Фейсала мне уже не было необходимости. Я еще какое-то время сомневалась, но мой переполненный мочевой пузырь призывал рискнуть и воспользоваться странной формы унитазом. Когда я присела, сделала все свои дела и встала, то обернулась на вполне характерный для работающего унитаза звук. Вода заполнила чашу унитаза и испарилась так же внезапно, как и появилась.
– Да тут крутая автоматика!
– Я рад, а то беспокоился о возможных неприятных запахах. – Кремер смеялся.
– Болван! – Я тоже смеялась.
Банальные житейские задачи сбавили градус напряженности между нами.
Я вышла из-за ширмы и не увидела Кремера. Он вернулся вглубь пещеры, оставив меня возле ванны.
Интересно, если забраться внутрь ванны, то появится вода?
Решив проверить свою теорию, я быстро разделась, скинув одежду на пол в одну кучку, подошла и провела рукой по каменному краю предполагаемой ванны. На ощупь она оказалась очень гладкой и теплой, словно внутри камня спрятан подогревающий механизм. Но стоило мне ухватиться за край ванны в попытке в нее залезть, как чаша немедленно наполнилась водой почти до самых краев.
– А вот и вода! – вскрикнула я, даже не пытаясь скрыть свой восторг.
– Неужели? – Кремер явно хотел увидеть это собственными глазами.
– Не входи!
Я быстро запрыгнула в ванну и на всякий случай прикрыла себя руками, погрузившись в воду по самый подбородок. Не то чтобы я сильно стеснялась, но я не привыкла принимать ванну на глазах у кого бы то ни было. Но как только вода сомкнулась вокруг моего уставшего тела, я позабыла обо всем на свете. Блаженство!
Я мгновенно расслабилась и закрыла глаза. Ванна была настолько большой, что позволила мне растянуться в полный рост, раскинув руки и ноги. Полностью я не погрузилась в воду только потому, что моя голова покоилась на краю ванны. Но все мое тело приняло расслабленную позу и покачивалось в теплой воде.
– И почему же мне запрещено входить и любоваться столь прекрасной картиной?
Я резко распахнула глаза и уставилась на Кремера, который навис прямо надо мной всего в нескольких сантиметрах от моего лица. Я уставилась в его темные глаза, в которых отражался свет, исходивший от круглых шаровидных каменных свечей. Не сразу найдя, что ему ответить, я просто молча всматривалась в его безупречное мужское лицо.
Наемник молча отодвинулся от меня и выпрямился, по всей видимости все еще ожидая от меня ответа. Или мне только казалось, что ему нужен мой ответ.
– Вот и я не вижу причин, почему мне нельзя тут находиться и разделить с тобой ванну.
Мое молчание он воспринял как приглашение?
– Разделить со мной ванну?
Я нахмурилась, когда поняла, что Кремер начал раздеваться.
Разговор о родителях Кремера и мои размышления о мести, мысль которая плотно укоренилась среди всех чародеев и магов, зародили во мне серьезные сомнения насчет правильности моего поведения с Кремером. И лишь приятное действие воды ненадолго прервало мои рассуждения на сей счет.
– Думаю, это не лучшая идея. – Я попыталась остановить наемника. Мысленно поискала в голове причины, почему мы сейчас не должны быть в одной ванне вместе, но ничего не нашла. Да, я не в восторге от того, что Кремер мне сообщил, но мне сложно противостоять подобному мужчине, который в данный момент ведет себя так, словно у нас не было неприятного разговора.
Хотя стоп! Может, этот разговор был неприятен только мне? Может, Кремер и не заходит так далеко? Что если он совсем не беспокоится по поводу того, что будет с нами и как отреагируют на наши с ним отношения чародеи и маги?
Кремер неожиданно остановился, после того как уже снял свой пояс чародея и небрежно откинул его в сторону. Видимо, на моем лице Кремер смог разглядеть сомнения и страх. Может, он даже смог почувствовать мою боль от мысли, что Кремер не придает такой значимости нашим отношениям. В конце концов, я могу быть для него всего лишь мимолетным увлечением, «курортным романом». Тогда как он для меня стал возможной причиной измены всем магам.
– Алика, прекрати анализировать каждый мой шаг. Я хочу, чтобы ты расслабилась и представила, что находишься в крутом спа-салоне.
– Спа… чего?
– У тебя такой взгляд, будто мы незнакомцы, случайно оказавшиеся голыми в сауне, хотя бронировали ее для уединенного посещения.
Я попыталась представить описываемую Кремером картину, и это заставило меня громко засмеяться. Мой смех Кремер явно принял за руководство к действию, поскольку его руки зацепили край футболки.
– Мы и есть незнакомцы, если уж на то пошло.
– Неужели? – Кремер хмыкнул и стянул с себя футболку, откинув ее куда-то в направлении чародейского пояса. – Тогда, может, нам стоит познакомиться поближе? Привет, красавица, меня зовут Кремер. А как величать самую прекрасную на свете женщину?
Так нечестно. Льстивые слова, произнесенные низким и хриплым голосом, да еще и представ передо мной в таком виде, когда я сама абсолютно обнажена? Это борьба без правил и которую я проигрываю. Его бицепсы заиграли под загорелой кожей, когда он опустил руки к своему ремню. Дальше мой взгляд пробежался по его широким плечам и мощной груди, к которой хотелось непременно прижаться, а после жаркого секса уснуть, опустив голову на эту гору мышц.
Следя за точными и медленными движениями его пальцев, которые справились с ремнем и теперь расстегивали ширинку брюк, я приподняла глаза чуть выше и воздала благодарственную хвалу небесам за точеный мужской пресс с ярко выраженными кубиками. Когда Кремер остановился, я готова была уже крикнуть, чтобы не смел останавливаться.
– Алика, я хочу, чтобы ты усвоила одну мысль. – Эти слова заставили меня оторвать взгляд от его живота и посмотреть в лицо чародея. Когда он понял, что завладел полным моим вниманием, продолжил: – Что бы ни произошло дальше с нами тут или в любом другом мире, мы найдем способ решить любые проблемы, мы сможем побороть любой кризис и сокрушить любого врага, но при одном условии.
Мы? Мы вместе?
– Каком условии?
Я ошибалась, Кремер тоже осознает всю сложность наших отношений. Он понимает, что речь идет не только и не столько о нас двоих, сколько о народах, которые созданы быть врагами.
– Ты никогда не будешь закрываться и сбегать от меня, как это случилось недавно после нашего с тобой разговора.
– Но…
– А я всегда отвечу на любой твой вопрос предельно честно и откровенно.
Да, но что если на карту будет поставлена безопасность чародеев? Сможет ли он и в этом случае ответить мне на мои вопросы? Как далеко простирается его открытость со мной? Хотя я не стану задавать подобный вопрос, я предпочту притвориться, что подобная проблема никогда не возникнет между нами.
– Даже тебе понятно, что все не так просто.
Я не желала спорить с Кремером, это совершенно ни к чему. В этом вопросе мы новички. Никто и никогда не оказывался в нашем положении. Никогда чародеи не были близки с магами, никогда еще во всей истории бессмертных миров двое из противоположных лагерей не становились причиной для установления мира и взаимоуважения.
– Согласен, но мы можем хотя бы постараться быть честными друг с другом.
В ответ я лишь кивнула. Это мы можем.
Кремер скинул ботинки и наклонился, чтобы стянуть штаны. Выдернув ноги из брюк, он выпрямился, и в этот момент я затаила дыхание. На нем еще оставались боксеры, но и они вскоре последовали за брюками к остальной его одежде. Чародей и в одежде производил на меня сильное впечатление с примесью страха, а обнаженный чародей, да еще и самый красивый мужчина для меня, заставил меня буквально задрожать. Я ухватилась за край ванны, чтобы не потянуться к его божественному телу.
Кремер в один шаг достиг ванны и погрузился в нее. Чтобы он поместился, мне пришлось поджать к себе ноги, согнув их в коленях.
– А ты эгоистка, если хотела наслаждаться тут в одиночку.
Кремер сидел напротив меня, откинувшись всем своим роскошным телом на ванну, вода доходила ему лишь до середины груди, а голову он запрокинул и уставился в потолок.
– Удивительно, как начинаешь ценить самые простые вещи, оказавшись в сложной ситуации, – почти шепотом произнес наемник.
Наблюдать за расслабленным Кремером было сплошным удовольствием. Раньше я могла лишь представить, каково это – видеть этого загадочного мужчину в состоянии, когда все его барьеры сломаны, когда он позволяет себе быть самим собой. Мне показалось, что я могу наблюдать за подобным состоянием Кремера вечно.
Внезапно меня больно кольнула ревность: а сколько женщин видело его в таком состоянии? Со сколькими он позволил себе быть не таким, каким его знают окружающие?
Видимо, он вновь почувствовал мое напряжение и опустил одну руку в воду, чтобы ухватить меня за лодыжку. Поднимая голову, он одновременно подтащил мою ногу и уложил ее к себе на бедро.
– Постарайся получать удовольствие даже тогда, когда это кажется сумасшествием.
На этих словах он обернул ладонь вокруг моей ступни. А я постаралась следовать его совету.
– Спа-салон, говоришь? А массаж предусмотрен?
– Вот, это моя девочка! Одобряю! – Кремер начал мягко массировать мою ступню, что было и немного щекотно, и очень расслабляюще.
А от слов «моя девочка» я была готова раствориться в воде. Когда Кремер тщательно промассировал всю мою ступню и каждый пальчик, он потянулся к другой моей ноге, чтобы уделить ей такое же внимание.
Между нами была тишина, нарушаемая моими приглушенными стонами удовольствия. Но эта тишина нисколько не беспокоила. Кремер, казалось, был полностью поглощен массажем, а мне не хотелось отвлекать его разговорами.
– Мне нравится твоя улыбка, Фитилёк. Такая расслабленная и нежная, ты сжигаешь мое сердце изнутри.
Сжигать его мне вовсе не хотелось, я немного напряглась.
– О, нет. Ты меня опять поняла неправильно. – Кремер сам немного напрягся. – Я никогда не позволял себе чувствовать что-либо к женщинам, мне казалось неправильным позволять себе привязываться к ним. Ведь это может быть опасно для них. И потом, у меня всегда был плохой пример семейной жизни – моя мать до сих пор страдает. Я не желал подобного для себя.
Я пыталась воспринять его слова как-то иначе, но разве Кремер только что не признался мне в своих чувствах?
– А со мной дела обстоят иначе? – Я забыла о массаже пальчиков.
– А с тобой мне не приходится опасаться потерять тебя.
То есть он не планирует привязаться ко мне и нет причин бояться меня потерять? Я опустила глаза и уставилась на свои руки, от теплой воды кожа на них уже начала меняться.
– Я хочу сказать, – Кремер выпустил мою ногу, придвинулся ко мне и, ловко приподняв, развернув меня и опустил к себе на колени спиной к нему, – что нашел женщину, которую могут бояться все остальные, женщину, которая способна постоять за себя и своих любимых. – Мужчина наклонился губами к самому моему уху и прошептал: – Женщину, обладающую достаточной силой, чтобы даже защитить меня. Это очень возбуждает.
И я прекрасно чувствовала, что именно он имел в виду под словом «возбуждает». На этот раз я позволила себе воспринять слова Кремера так, как они звучали, а не ища скрытого смысла и подтекста. Всю жизнь я мечтала стать сильной, а когда подобный наемник сообщает, что я являюсь угрозой для окружающего мира, но под его защитой, – это выше всех моих смелых фантазий и ожиданий. Так что да, я с радостью поверила его словам.
– Ты даже не представляешь, как приятны мне твои слова.
– Но Алика, – он обнял меня за талию, крепко прижал к себе и все так же на ухо прошептал: – ты никому и никогда не расскажешь о нашем разговоре.
Только вот черт… это прозвучало как угроза. Я повернула голову к нему в попытке встретить его взгляд.
– Я…
– Поскольку как порядочный чародей я просто буду обязан на тебе жениться после моего позора.
– Признаться в своих чувствах ко мне – это для тебя позор?
Не успела я возмутиться, как Кремер громко рассмеялся и сообщил:
– Конечно! Я буквально опозорил свою чародейскую задницу перед воинами Фейсала, ведь меня спас бессмертный, не достигший даже своего бессмертия!
Когда я расслабилась и тоже начала смеяться, Кремер нежно прикусил меня за плечо.
– Ты была великолепна и смертоносна. Сильное зрелище!
– Обращайся, когда понадобится еще раз спасти твою чародейскую задницу.
Все еще улыбаясь, я почувствовала, как Кремер потянулся за чем-то. Когда я развернулась и увидела, что он тянется к небольшому хрустальному кувшину с непонятными надписями, состоящими из странного вида завитушек, палочек и изогнутых линий, меня тоже заинтересовало содержимое этого кувшина.
– Что это?
Я увидела небольшой стеллаж с матовыми полками. На самой нижней лежали белоснежные полотенца, а на двух верхних стояли странного вида сосуды и кувшинчики.
– Полагаю, это нечто, что исполняет роль шампуня или геля для душа. Во всяком случае, аромат приятный, и я не учуял в жидкости опасных ингредиентов.
Кремер дал мне понюхать содержимое кувшинчика. Он прав: что бы это ни было, пахло невероятно, хоть я и не могла опознать, что может источать подобный аромат.
Кремер щедро налил благоухающую жидкость в свою огромную ладонь и принялся нежно намыливать мои волосы, временами другой рукой зачерпывая воду и обильно смачивая мою голову. Движения мужчины были медленными, пальцы нежными, и он умело массировал мою голову, даря мне ни с чем не сравнимое удовольствие.
Кремер моет мои волосы!
Только от одной этой мысли пальчики на ногах поджались, я плотно зажмурила глаза и отдалась на милость умелым рукам наемника в райском оцепенении.
А он знал толк в том, что делал. Моя кожа начала покрываться мурашками, он совершенно точно угадывал мои желания: где-то надавливал сильнее, где-то лишь слегка касался пальцами. Кто бы мог подумать, что смертоносный наемник способен на подобное?
– Наклони голову.
Я с трудом расслышала его просьбу, абсолютно затерявшись в своих ощущениях. Но сделала так, как он просил.
Кремер начал смывать шампунь, но как только вода коснулась моих волос, ароматная пена просто стекла сама собой, оставив чистые волосы и приятный флер райских цветов.
– Я определенно стала фанаткой данной марки шампуня, – сказала я, проведя рукой по своим волосам и убедившись, что они идеально промыты. – Как думаешь, могу я купить это в местном супермаркете?
– Боюсь, местная таможня не позволит провезти с собой контрабанду. Или таможенные платежи будут непомерными.
Я негромко рассмеялась. Я поняла одну вещь: мне с Кремером довольно спокойно и легко дается общение. Мы можем спорить, ругаться, шутить, но мы открыты друг другу в своих словах. Не помню, чтобы я могла чувствовать себя столь раскрепощенной хоть с кем-то. Даже с Ремисом мне приходилось думать, как и что сказать. А с наемником я позволяю себе открывать свои эмоции и не подбирать тщательно каждое слово.
– Ты заметила, что вода не охлаждается и, несмотря на смытую пену, вода чистая и прозрачная?
Нет, я не обратила на это внимания. Все, на что я смотрю и на чем заостряю внимание, – это сам Кремер.
– Правда?
Ответа не последовало, Кремер нахмурился.
– В чем дело?
– Алика, я много где был и много что видел в своей жизни, но подобного нигде не встречал. Что-то мне подсказывает, что это силы божественного порядка.
– Пусть так, и что?
Я уже знала, что он скажет и к чему клонит, но изо всех сил старалась не нарушать нашу, возможно, короткую «рекламную паузу» в приключении под названием «Катастрофа». Мне хотелось максимально продлить безмятежность и мнимое ощущение блаженства.
– Забудь! – Кремер улыбнулся и уставился на мою грудь, которая теперь не была спрятана под водой и пеной. – Итак, на чем мы остановились?
– Теперь моя очередь позаботиться о тебе? – Я потянулась к полке с кувшинчиками, но не смогла их достать. – Не подашь мне вон тот, на котором изображена сова?
– Конечно.
Кремер развернулся, насколько это было возможно, учитывая, что я сидела на нем, теперь уже полностью развернувшись к нему лицом. Протянув руку к баночкам и кувшинам, он замер.
– Я не вижу тут совы.
– Ну как же? Вон, с выпуклым горлышком и бежевой матовой ручкой.
– Так, и где ты тут увидела сову? – Кремер перевел взгляд с кувшина на меня, и его брови медленно поползли вверх. – Нам необходимо обсудить твои ассоциации, милая. Это не сова, эта два круга, а сбоку их обрамляют линии, закручиваясь в спирали наверху.
Я не нашлась, что на это ответить, ведь мне эти круги напомнили глаза, а закрученные линии сбоку – уши совы. Кремер просто рассмеялся:
– Ладно, пусть будет сова.
Он вновь немного развернулся и достал мне кувшин. Открыл крышку и понюхал.
– Пахнет иначе, но тоже безопасно.
Я взяла кувшин и немного сползла с колен Кремера, жестом руки давая понять, чтобы он развернулся ко мне спиной.
Перед тем как выполнить то, о чем я его попросила, он забрал кувшин в свои руки. Затем повернулся, но не очень аккуратно, и вода волной вылилась за края ванны.
Когда он разместился в удобной для него позе, я прикоснулась к его голове и забрала у него кувшин, открыла крышку, капнула местной косметики прямо на макушку Кремера, после чего стала втирать пену в его черные волосы, которые от воды стали еще темнее.
– Я вот думаю, что бы мне сейчас сказал Ремис, узнав, что я намыливаю голову самому известному наемнику?
– А я не хочу, чтобы Ремис знал о таких подробностях нашей интимной жизни. Сомневаюсь, что хоть какой-то брат одобрил бы подобные истории своей сестры.
– Но рано или поздно Ремис все равно узнает, что мы с тобой близки.
– Я не об этом, милая. Я о том, что, надеюсь, вы не из тех братьев и сестер, которые делятся друг с другом всеми деталями сексуальной жизни, словно подружки на девичниках?
– Конечно, нет!
Я громко расхохоталась. Мы с Ремисом даже вкусовые пристрастия не обсуждаем, не говоря уж о подобном! Даже от одной мысли, что Кремер мог так подумать о нас, мне стало смешно… и грустно. Нет, мы совершенно точно не близки с братом.
– Хорошо, а то, знаешь ли, как-то неловко будет смотреть ему в глаза, когда он будет знать, что именно я выкрикиваю при оргазме.
Мне стало очень любопытно послушать, что же Кремер выкрикивает.
Я позволила своим рукам с головы мужчины перейти на его шею, а затем массирующими движениями к его плечам.
– Как приятно!
Кремер запрокинул голову и наклонился ко мне. Это позволило мне дотянуться до его груди и даже чуть ниже.
Я водила руками вверх-вниз по его груди и иногда возвращала руки к его волосам, заодно нежно массируя мочки его ушей. Вскоре я обратила внимание, что дыхание Кремера изменилось. Он что, уснул?
Когда я прислонилась к его волосам щекой, ощутила, как он напрягся.
– Все в порядке? Я что-то не то сделала?
Кремер молча отстранился от меня и, зачерпнув воду, начал смывать с себя пену, после чего произошло ровно то, что было ранее, – пена просто исчезла, а вода в ванне вновь стала прозрачной.
Не поворачиваясь ко мне, Кремер поднялся и перешагнул через край ванны. Затем прошел к стеллажу и поднял полотенце. Я бы залюбовалась его крепкой задницей, если бы он вскоре не обернул вокруг бедер полотенце. После чего повернулся ко мне.
Что такое?
Такое внезапное изменение в поведении Кремера меня немного смутило.
Но он все так же продолжал хранить молчание. Я глазом не успела моргнуть, как он наклонился и одним движением вытащил меня из ванны. Когда он поставил меня перед собой и отошел взять второе полотенце, я заметила, что вода из ванны исчезла, а сама ванна была уже абсолютно сухой.
Кремер вернулся ко мне с полотенцем в руках, его лицо не выказывало эмоций, но в глазах читалось некоторое волнение.
Я уставилась на него, совершенно не заботясь о том, что стою перед ним обнаженная и мокрая. Но Кремер меня удивил, когда вместо того, чтобы просто передать мне в мои протянутые руки полотенце, сам начал меня вытирать.
Для этого он зашел мне за спину и, начав с головы, постепенно опускал полотенце все ниже, тщательно проводя нежной тканью по коже.
– Ты даже не представляешь, Алика, как сильно влияешь на меня.
Его слова, прозвучавшие столь неожиданно, что проникли в каждую клеточку моего тела, достучались до самого сердца, согревая меня и распаляя.
– Ты захватила мои эмоции и контролируешь их, ты заставляешь меня задумываться о таких вещах, о которых я не позволял себе даже мечтать.
Нежными движениями он опустил полотенце к моей груди, отчего мои соски мгновенно затвердели. Хотя его скрипучий голос возымел тот же эффект.
– Кремер…
– Тихо, позволь мне сказать… – Кремер сквозь полотенце сжал мою грудь. – Алика, с тобой я не узнаю себя. Меня, которого я знал все эти века, больше нет.
Мужчина отпустил мою грудь и двинулся ниже к животу. К этому моменту мне стало очень тяжело следить за его словами.
– Мне достаточно посмотреть тебе в глаза, и знаешь, что я чувствую?
Он не стал дожидаться ответа.
– Я впервые ощущаю слабость и неуверенность в себе. Мне эти чувства незнакомы. Раньше были незнакомы.
Кремер опустился на колени, чтобы теперь полотенцем вытереть мою попку, а затем просунул полотенце между моих бедер. Это заставило меня свести бедра.
– Позволь мне, не закрывайся от меня, милая.
И я позволила.
Он обернул полотенце вокруг одной ноги и провел полотенцем мучительно медленно до лодыжки, а затем так же медленно поднял его вверх и обернул вокруг другой ноги. Он повторял свои манипуляции, заставляя меня гадать, что он намерен делать дальше.
Кремер поднялся и отбросил полотенце в сторону, встал напротив меня и заглянул мне прямо в глаза, словно ища ответы на свои вопросы. И в этот момент я не видела в нем смертоносного убийцу-воина, я увидела просто мужчину, который обладает внутренней силой и знает, что вызывает страх у окружающих, но при этом всем в нем возникает доселе неизвестное ему чувство – уязвимость.
Эмоции захлестнули меня, я и не представляла себе, что когда-нибудь хоть какой-то мужчина может так посмотреть на меня. Заглянуть мне в глаза в надежде найти отклик на порывы своей души. Именно он, а не только я, в вечном поиске замка для своей души. Крепости, где есть все, чтобы защитить свое сердце от врагов. И мое сердце полностью готово откликнуться этому наемнику, я готова выступить лучником на башне для защиты его замка.
Кремер вплотную приблизился ко мне, и мне пришлось высоко поднять голову, чтобы сохранить зрительный контакт. Мне бы стоило беспокоиться, но ровное дыхание Кремера ласкало мои губы и усмиряло меня. Я готова принять все слова, которые произнесет Кремер, все прикосновения, которые он может подарить. Я приму Кремера всего и целиком. Я хочу держаться за него и никогда не отпускать. В подтверждение своих мыслей я, подняв руки, обняла его за шею и притянула к себе, а он обернул руку вокруг моей талии и тихо произнес:
– Ты моя, прими это сейчас или скажи «нет», и тогда мы не вернемся к этому вопросу уже никогда.
Может, учитывая все мои сомнения, которые были раньше, правильнее было бы сказать «нет», но, глядя в его глаза, наполненные желанием, страстью, нежностью, и понимая всю убийственную хрупкость нашего единения, я даже под дулом пистолета не смогла бы произнести это слово.
Кремер, чуть нагнувшись, обернул другое огромное полотенце вокруг меня и подхватил меня на руки, понес в сторону кровати, при этом он неотрывно смотрел на меня. Думаю, он все же ждал, что я буду протестовать. Может, он на это надеялся?
Нет, протесты сегодня не входят в мои планы. Прости, Кремер, но я не протестую!
Он положил меня на середину кровати и немного отступил. Я неподвижно лежала и всматривалась в мужчину, к которому испытывала одновременно страх, уважение, страсть и… любовь.
Его черные глаза были сосредоточены на мне, но он не шевелился и даже, казалось, замер во времени и пространстве. Он просто неотрывно смотрел на меня, и под его взором я не дрожала, мое тело не сопротивлялось, я просто покорилась ему, мое тело сдалось на его милость раньше, чем сердце, не говоря уж о разуме.
Никто из нас не произносил ни звука, мы оба были в состоянии немого шока. Мы оба не думали, что такое возможно!
Источник и чародей!
Но жесткий матрас дал мне понять, что это не сон! Я находилась в той реальности, где я с Кремером и где я согласилась на все его условия, как уже озвученные вслух, так и те, которые могла лишь предположить.
– Ты…
Хотел ли он произнести очередной комплимент или услышать от меня хоть что-то, но я была столь же немой, как и он. Казалось, время застыло, мы застыли. Между нами должна бы возникнуть стена из всех сомнений и причин, по которым мы не должны оказаться вместе, но перед всеми этими мыслимыми причинами возникло наше единство душ и сердец вопреки всей ненависти, которая окружает магов и чародеев. И нет силы, способной нам помешать. Только женщина посередине кровати, которая ожидает действий от своего мужчины. И мужчина, который вознамерился получить то, чего так страстно желает.
Нам необходим шаг ответственности, кто-то из нас должен признать: это моя вина, я не хотел предавать свой народ.
Кто сделает это?
Кто сделает шаг навстречу друг другу, шаг, который сотрет все различия между нами и соединит нас, несмотря на волю всех богов и ненависть между нашими расами? Шаг, который заверил и молчаливо скрепил бы сделку: мы оба согласны быть вместе, мы оба осознаем последствия, и мы оба готовы понести наказание за наше решение.
Кремер хотел, чтобы я приняла факт его обладания мной или возразила. А я не хочу возражать. В конце концов, Источники всегда нарушали правила, и мне совсем не хотелось сейчас изменять этой древней традиции магов. Я хочу получить этого мужчину, и я получу его!
– Не заставляй меня ждать, Кремер.
Я протянула к нему руку, ожидая, что он не передумает. И он не разочаровал меня. Он словно пришел в себя от оцепенения и сделал шаг мне навстречу, но не принял мою руку.
– Алика, я хочу, чтобы ты полностью понимала, что именно делаешь.
С этими словами Кремер все же нагнулся ко мне, вернее, уже навис надо мной.
Полотенце все еще было обернуто вокруг его талии, и мне это мешало любоваться Кремером, его бессмертным и опасным телом чародея, может быть, первый и последний раз в жизни, даже несмотря на то что наше общее «завтра» нам больше не позволит ступить на тропу счастья, следующего за маршем Мендельсона. Не факт, что за этим обязательно следует счастье и бессмертные в этом марше нуждаются. Но очевидно, что наши с Кремером отношения – Источник плюс чародей – не раскрыл еще ни один психолог по проблемам семейных отношений. Так что будущее туманно, а значит, незачем засорять голову фоторамками наших счастливых дней. Нет, только сейчас и только с ним я хочу потерять голову и отдаться зову сердца.
Здесь и сейчас, хотя я понятия не имею, где мы находимся.
Я могу пожалеть?
ДА!
Я всю жизнь жалела себя, родителей, брата… этот список бесконечен. И об этом тоже я могу потом пожалеть, но впервые в жизни мне ПЛЕВАТЬ! Мне плевать, пожалею я об этом или нет.
Мне показалось, что от этой мысли во мне что-то переродилось. Словно я изменила сама себе, но вместо осуждения я аплодирую стоя!
Понятия не имею, каким стремительным вихрем сомнений забил свою голову Кремер, но он продолжал неподвижно нависать надо мной и смотреть на меня так, что у любой не верящей в свои достоинства женщины возникло бы желание прикрыться. Он не был мужчиной, который когда-либо захотел бы меня, вернее, раньше я так думала.
– Ты это говоришь мне или себе самому?
Машинально я потянулась к одеялу, чтобы натянуть его на себя.
Несмотря на все желание отдаться этому мужчине, я до сих пор не могла поверить, что Кремер, величайший наемник и чародей, о котором я мечтала много лет, желает меня. Он не просто желает моего тела, он ждет от меня ответа, который влечет определенные последствия для очень многих.
– Я говорю, – он указал взглядом на мою руку, которой я пыталась укрыться, – поздно строить из себя скромницу, убери руки от одеяла и лучше скинь полотенце с себя.
То ли сила моего возбуждения, то ли сумасшествие магов, о котором я так много слышала, заставили меня откинуть одеяло, полотенце и развести руки в стороны.
– Тогда меньше разговоров и сомнений, Кремер! – Я медленно согнула колено и отвела одну ногу в сторону. – Тебе пора забыть слова, вопросы и ответы и сделать то, чего мы оба так желаем!
Я ведь сейчас не приказывала ему?
Предыдущая глава!
Любое копирование или использование текста возможно только с письменного согласия автора!!!