Эти люди были кочевниками. Они совершали набеги на земли Чжоу в долине Вэй из окружающих горных районов и, по сути, были частью сложного конгломерата рас, ассоциировавшихся со степями. Во всем многообразии исторических событий мало что так завораживает ум и в то же время вызывает замешательство, как история среднеазиатских кочевников. Известные под разными именами, в основном как хунну и монголы, они покидали обжитые места, если цивилизаторское влияние оседлого образа жизни, связанного с наступлением культурного земледелия, начинало их тяготить, и перекочевывали в любые места, куда бы ни заводила потребность в выпасе стад. Они в совершенстве владели искусством верховой езды, и летящие копыта их низкорослых лошадей, казалось, пробуждали дикий дух степей, заставлявший кочевников неистово мчаться вперед. На протяжении многих веков, даже в современные времена, их орды периодически вздымали свои знамена в разных концах Евразии, от тихоокеанского побережья до городов Венгрии; они угрожали Риму; при Атилле их рейд к берегам Балтики, по всей видимости, заставил германское племя англов переселиться на остров, большая часть которого теперь носит его имя. Некоторые из кочевников — конфедерации быстро кочующих кланов, приверженных радостям грабежей и убийств — оставили горькую память о своих ханах, таких как Чингисхан и Тамерлан. Обширный театр их боевых действий включал горы, равнины, внутренние моря, лесные массивы, оазисы и пустыни, где ни крайняя жара, ни лютый холод не могли подавить их неуемную энергию. Они создавали и разрушали великие государства, чьи названия не менее известны, чем названия таких городов, как Бухара и золотой Самарканд, которые стояли на расплывчатой условной границе, разделявшей восточную и западные части мира. Население так часто объединялось в новые союзы и меняло своих лидеров, значительная часть фактов, связанных с их происхождением и деятельностью, отличаются такой неопределенностью, а сам мир был настолько эфемерен, что трудно составить целостную и непротиворечивую его картину.
На настоящий момент достаточно отметить, что горные пастухи и степные кочевники, начавшие беспокоить царство Чжоу, были хунну — монгольского, тюркского и тибетского происхождения, этнически связанные с китайцами, которыми многие из них на самом деле и стали и с которыми их диалог в терминах войны, культуры и торговли в определенной степени поддерживается до сегодняшнего дня. Привлеченные легкой добычей или обнаружившие, что их пастбища заняты чжоускими поселенцами, у которых им в таком случае приходилось покупать зимний корм для скота, часто — по грабительским ценам, они совершали постоянные набеги. Эти набеги могли бы показаться чжоускому гиганту не более чем мушиными укусами, но для организации карательных экспедиций царю требовалась поддержка вассалов; а как мы уже видели, этот ресурс быстро истощался, особенно после 878 года до н. э., когда на престол взошел Ли-ван.
