Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 137, 9 часть
Пердилиха храпела громко на всю сторожку. Татьяна Ширяева долго не могла заснуть. Под утро она сомкнула глаза и ненадолго забылась во сне. Ей приснилась баба Шура и дала совет: «Танька, слушай чё говорю, а то картошку не продашь. Брось соль возле прилавка и скажи: «Кто на соль наступит, тот и картошку у меня купит». А от Пердилихи держись подальше, завистливая она баба».
Сон был такой явный, что Татьяна проснулась и не могла понять: «Надо же, баба Шура приснилась, к чему бы это? Надо бы запомнить её слова: кто на соль наступит, тот и картошку у меня купит». Татьяна прошептала несколько раз наказ бабы Шуры. Иван проснулся и проворчал:
— Танюш, дай поспать, а… Что ты всё сама себе под нос бубнишь?
— Так уж светает, Вань, за весами надо идти, очередь занимать, а то вдруг да не достанется, как торговать-то без весов будем?
Пердилиха прислушалась к их разговору, взглянула на часы, висевшие в сторожке, и подумала: «Двадцать минут пятого, и правда идти надо, а то без весов останусь». Она протёрла глаза и молча вскочила с лавки и вышла на улицу. Татьяна последовала за ней, удивляясь её прыти: «Ну Пердилиха даёт, хоть бы предупредила, что за весами пошла. Разве ж так делается?!»
Она обогнала Пердилиху, та прокричала ей вслед запыхаясь:
— Танька, я первая-а не наглей!
— А я и не наглею, кто первый придёт, тот и первый, — заявила уверенно Татьяна. За весами уже стояла очередь из пяти человек. Татьяна подбежала и спросила, — Кто крайний?
— Я, — откликнулся дед в цигейковой шапке.
— Я за тобой, дедушка! — заняла очередь Татьяна.
Пердилиха возмутилась тут же:
— Я за ним, а ты после меня.
— Ничё не знаю, — сказал дед, — она за мной заняла, так что ты за ней держись.
— Ох и наглая молодёжь пошла, — Пердилиха не могла угомониться и ворчала, — обогнала меня и ни стыда и ни совести. Вот тебе и партийная… До чё докатились, мы ж так к коммунизму никогда не придём.
— Ты это, потише, потише, — попросил дед, — я хоть и стар, но всё слышу.
— Сидел бы дома на печи, дед, — Пердилиха зыркнула на него, — а ты на рынок притащился, на кой чёрт?
— Тебя не спросил, — огрызнулся дед, — ты язык-то свой угомони, а то ведь так и без языка можно остаться.
— Ишь чё, да ты мне угрожаешь, старый?!
— Да пока и не думал, но уже призадумываться стал, — дед приподнял цигейковую шапку и почесал затылок. Пердилиха взглянула на него и сделала шаг назад, предположив вслух:
— Да от тебя как бы вшей не подцепить, чё-то ты не спроста голову-то чешешь.
— А вши к деньгам, — пошутил дед, — хошь с тобой поделюсь?! Я не жадный.
— Не на-а, — закричала Пердилиха и отошла от греха подальше в сторонку.
— Ну не на, так не на, — поправил шапку на голове дед, — а надумаешь, так обращайся.
Татьяна не удержалась и прыснула со смеху. Пердилиха тут же ей выговорила:
— Не к добру ржёшь…
За весы Татьяна заплатила пятьдесят копеек. Приподняла их вместе с гирьками и вспылила в душе: «Ну, Ванька, нет чтобы помочь, лежит себе, дрыхнет, придётся тащить самой. Что за мужик только такой беззаботный, всё на меня готов взвалить, даже тяжесть такую. Господи, да за что мне это?»
Из глаз её покатилась слеза. Она взяла весы и пошла, прижимая их к животу, чтобы не уронить.
Пердилиха пробурчала ей вслед:
— Дохлая молодёжь пошла, весы еле тащит, а ещё картошкой торговать собралась. Уж сидела бы дома и народ не смешила. Царица, тьфу-у… Видали мы таких цариц.
Татьяна дошла до сторожки, попыталась приоткрыть дверь, гирька упала ей на ногу. Татьяна закричала:
— Ванька-а, я кажись ногу сломала-а…
Иван вскочил спросонья, не понимая, что случилось, открыл дверь, взял из её рук весы. Татьяна ревела от боли.
— Тань, ты чего?
— Гирька на ногу упала-а, — она кивнула на гирьку, откатившуюся в сторонку, — подними, а то потом не рассчитаться.
— Сейчас-сейчас… Что ж ты меня с собой-то не взяла?
— А почему я-то должна тебя брать? — попыталась было вразумить мужа Татьяна, — Кто из нас мужик, ты или я?
— Я…
Татьяна горько вздохнула, вытерла слёзы и сказала:
— Пошли к прилавку, скоро народ пойдёт. Да вещи из сторожки забери, а то упаси бог, забудем.
— Да я мигом туда-сюда, ты только не реви, — попросил Иван, опустив глаза от стыда.
Нога у Татьяны припухла от удара гирькой, она шла и прихрамывала. Вспомнив слова Пердилихи: «Не к добру ржёшь… — она задумалась, — глазли́вая баба какая, надо бы мне и себе на темечко соли посыпать. Осталась вроде соль-то маленько. Ещё ни килограмма картошки не продала, а уже ногу себе конча́ла*».
***
Потихоньку стали подходить к прилавку первые покупатели. У Пердилихи скопилась очередь, она бойко продавала картошку и нахваливала:
— Лучше моей картошки на всём рынке не найти!
— Дороговата картошка-то, сорок пять копеек за килограмм, сбавь хоть немного, — попытался было уговорить Пердилиху покупатель.
— Как это сбавь? У меня картошку из рук выхватывают. Сваришь, попробуешь и меня добрым словом помянешь. Вкуснящая картошка — ешь и ещё хочешь! Сама во рту тает.
Ширяевых покупатели словно не замечали.
— Царица моя, а чего это к нам-то никто не подходит, а? Наша-то картошка ничуть не хуже, Пердилихи?
— И то верно… — Татьяна словно очнулась, и спросила, — соль, где соль, Вань?
— Да вон, в кармане фуфайки в кулёчке немного осталось, — Иван, порылся и достал из фуфайки кулёк из газеты. Татьяна взяла его, развернула и посыпала солью возле прилавка, произнеся заговор бабы Шуры, — Кто на соль наступит, тот и картошку у меня купит.
Остаток соли она посыпала себе на макушку и мужу. Иван смотрел на жену и не понимал, что это с ней случилось?
— Танюш, с тобой всё нормально?
— Так надо, Ваня, так надо… — только было произнесла она, как к ней подошёл первый покупатель.
— Почём картошка?
— Продавала по сорок пять копеек, а вам по сорок продам.
— Это почему? — удивился покупатель.
— А глаза у вас добрые, — улыбнулась Татьяна.
— А картошка-то рассыпчатая?
— Конечно, сами едим и ещё хочется, а ребятёшек-то у меня четверо!
— Тогда, мне килограмма три на пробу, — сказала покупатель.
Иван предупредил:
— Бери сразу ведро, а то распробуешь, придёшь, а картошки-то уж нет. Ровная картошка-то, даже без глазков. Хоть в мундире вари, хоть без мундира. Сама в рот просится.
— Тогда и правда, лучше побольше взять, так и быть: давай ведро! — оживился покупатель.
— Дело-то пошло! — обрадовался Иван. Покупатели подходили один за другим и брали у них картошку. Пердилиха стала коситься на Татьяну исподлобья, почуяв недоброе: «Молодая, а ушлая, у меня картошку на расхват брали и враз перестали… Моих покупателей к себе переманила, чертовка».
К часу дня Ширяевы распродали всю картошку. У Пердилихи из четырёх мешков осталось три. Она подошла к Татьяне и слёзно попросила:
— Ты слово верное знаешь, скажи мне? Чё ж я теперь с картошкой здесь так и останусь? Сроду продавала, а сегодня как изуро́чили** меня.
— А ты зла не желай, — посоветовала Татьяна, сворачивая мешки из-под картошки, — и будет тебе счастье.
Пердилиха покраснела и ничего не сказала.
Пояснение:
ногу конча́ла* — ногу повредила
изуро́чили** — сглазили
© 18.10.2021 Елена Халдина, фото автора
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение глава 137 Остаёшься за старшую часть 10 будет опубликовано 20 сентября 2021 в 05:00 по МСК
Предыдущая глава 137 Остаёшься за старшую часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8
Прочесть роман "Мать звезды", "Звёздочка", "Звёздочка, ещё не звезда"
Прочесть Палата 200