Так что князь Дмитрий был мрачен. Ему не хотелось зависеть от иноземных ростовщиков, как бы они себя ни называли.
Боярин Андрей понимал сомнения, которые овладели его сюзереном. Лично его мнение состояло в том, что связываться с этими ливонцами – себе дороже. Нельзя дед Дмитрия переселил их в Ливонию, как только они стали поднимать голову. Андрей опасался, что эти банкирские змеи опутают доверчивого князя паутиной лжи, на которую они были так горазды, и предпочел бы, чтобы Дмитрий вообще не имел с ними никаких дел, но другого выхода, по всей видимости, не было.
Андрей слишком хорошо знал своего друга и сюзерена. Он чувствовал, что Дмитрий уже принял решение. Московское княжество остро нуждалось в деньгах. И вопрос заключался единственно в том, какие условия озвучит посланец Ливонского ордена.
И, наконец, этот посланец явился. На двор въехал отряд рыцарей в полном боевом облачении. Поверх кольчужных доспехов были белые плащи с черными крестами на спине. На их щитах были изображены красные кресты и такого же цвета мечи. От группы рыцарей отделился один человек. Его пропустили к князю, и вскоре рыцарь вошел в зал.
Встреча происходила наедине. Рядом с князем Дмитрием был только Андрей. Ливонский рыцарь не взял себе никого для сопровождения.
Под плащом у рыцаря были видны кольчужные доспехи, которые состояли из хауберга, таких же чулок и рукавиц. Поверх хауберга на нем была надета кираса из проваренной в масле бычьей кожи, на нее и надевался белый плащ.
Рыцарь был в белом плаще с черным крестом, на его щите были красный крест и меч, однако князь Дмитрий не обманывался этим. Настоящими христианами он ливонцев не считал. Вошедший поклонился князю и снял шлем. У него темные волосы, резкие грубые черты лица, обветренная смуглая кожа. Настоящий германец. Хотя князю приходилось слышать, что былое могущество орден получил совсем в других землях. Однако уже более полувека эти иноземцы обосновались в ливонских землях и заново выстраивали свое могущество.
Рыцарь преклонил колено и при этом украдкой осмотрел княжескую гридницу. От него не укрылось ничего: ни довольно простой трон, на котором восседал князь, ни скамьи, вырубленные в стенах. Приближенным князя полагалось сидеть на лавках, врубленных в стены. Широкие лавки в гриднице князя были обиты красным бархатным сукном. Однако сейчас в палата князя не было никого из приближенных, кроме одного боярина, стоявшего несколько позади трона. Сам трон, на котором восседал князь Дмитрий Иванович стоял в простенке между окнами. Княжеский престол странно походил на самого князя: такой же мощный, тяжеловесный и суровый. Широкие подлокотники переходили в грубую спинку, словно выдолбленную на манер корытца в мощном деревянном стволе. Украшений было немного: горизонтальный ковчежец с вереницей разноцветных бусин и вертикальные линии самоцветов, чередующиеся с ниспадающими лентами «монетного» орнамента.
Рыцарь выпрямился и взглянул на князя и стоящего рядом Андрея Васильевича.
Князь Дмитрий кивнул, и вошедший заговорил. По-русски он говорил, коверкая слова, но вполне понятно.
– Приветствую тебя, великий князь, – заговорил он.
Князь Дмитрий сдержанно поприветствовал его. Андрей молчал. Говорить ему не следовало.
– Не раз твои предки говорили с нами, князь. Вот и твой черед настал.
– Говори, с чем пришел.
– С почтением и дружбой, – сказал рыцарь, – тебе ведомо, князь, что живем мы на ливонских землях. И сила за нами большая есть. Но мы угрозы не несем. Мы мирно жить хотим.
– На мои земли проситесь? – усмехнулся князь.
– Торговое дело вести хотим. А за то мзда тебе будет хорошая. И защита наша от татар.
– Нам ваша защита от татар не нужна. Знаем, как вы сражаетесь. Только с поля боя бежать горазды.
Рыцарь покачал головой.
– Не прав ты, князь. Мы многие века на Святой земле сражались, и не наша вина, что оттуда ушли.
– Не просто так вы из франских земель ушли? Говори, чем тамошнему царю не угодили?
– Тамошнему царю служили мы верой и правдой. Позарился он на наши богатства, и честного в этом ничего не было.
– Что ж, может, оно и так, – сказал князь Дмитрий, – ко мне-то зачем пожаловали? Какую торговлю вести хотите?
Глаза рыцаря странно сверкнули.
– Самую лучшую торговлю будем вести. И тебе, князь, выгода от него большая будет. Такого у вас на Руси никогда не было. Мы хотим банк открыть.
– Что? Это еще что такое?
– В наших землях мы такое открывали. Для паломников на святую землю. Чтобы путникам с собой в дорогу деньги не брать, чтобы перед лихими людьми не рисковать, а как голому соколу быть, мы придумали чеки им давать.
Князь внимательно слушал.
– Что за чеки такие?
– Бумаги такие, с нашими печатями. А по прибытии на святую землю, паломники в другом нашем банке их показывали, и наш банк им деньги выдавал.
– А выгода-то отчего будет? – спросил Дмитрий.
Рыцарь хитро улыбнулся.
– За безопасность платить надобно. А ежели кто в долг захочет взять, так пусть потом с излишком вернет. А по-другому никак не получится.
– Тьфу ты, дьявольщина какая-то! – выругался князь.
– И ты, князь, то же говоришь. А зря. Выгода от того большая.
– Да все я понимаю. Так-то оно так, – сказал Дмитрий, – верю, что ты правду говоришь, верю, что сатане вы не служите, и на святое распятие не плевали. Но дьявольские сооружения вы устраиваете. Банки свои. Грешно это.
– А что же в этом грешного? Если так можно паломников обеспечить? Если на другой земле можно деньги получить?
– А вот грех это, – снова сказал князь, – если уж вы войны Христа, то за него и воюйте, а бумажки ваши дьявольские не выписывайте и деньги в долг не давайте. Вы же не просто в долг даете, вы с большим излишком долг забираете.
– Так ведь тот излишек на богоугодные дела идет, – возразил рыцарь, – что же в этом греховного?
Андрей почувствовал, что оправдываются его наихудшие подозрения. Пришедший иноземец ловко заманивал князя в свою ловушку, а он, Андрей, не мог ничего поделать. Негоже ему было вперед князя говорить.
– Ладно, идти можешь, – махнул рукой князь, – через три дня за ответом придешь.
Рыцарь поклонился и вышел.