Никто не знает, кто она, и откуда она появилась. Город взбудоражен не на шутку: наследница громадного состояния, незнакомка в маске, под которой, по слухам, скрываются уродливые шрамы, прицельно и метко наносит удар за ударом по бизнесу Никиты Елагина. Ее забавляют эти слухи, потому что самые уродливые шрамы остались на ее сердце, и тот, кто их оставил, теперь должен заплатить по счетам. Главное, устоять и не смотреть в глаза цвета кобальта лазурно-голубого, потому что от ненависти до любви намного меньше, чем один шаг, особенно, если это шаг ее маленького сына...
16+
Автор: Тала Тоцка
Никита молча рассматривал спящую Саломию и вновь нехотя признавался себе, что его фиктивная жена смотрится очень мило даже в такой неудобной позе. Слишком изящно согнут локоть, к которому она прижалась щекой, слишком плавный изгиб спины, игольчатые густые ресницы отбрасывали тень, отчего лицо казалось еще тоньше. На открывшийся обзор в глубоком вырезе платья Никита откровенно залип, внутри даже заскреблось досадное — ну почему это именно Саломия? Елагин был убежден, будь на ее месте другая, этот фиктивный брак можно было бы легко превратить в ненавязчивое и взаимоприятное времяпрепровождение.
Но не с ней. Никита отпил из бокала и продолжал смотреть на Саломию, как вдруг та завозилась в кресле и открыла глаза. И поспешно выпрямилась, хлопая ресницами. Никите стало отчего-то неприятно, когда он заметил, как в настороженных серых глазах, обращенных на него, мелькнул испуг.
— Я что, такой страшный? — спросил недовольно и еще отпил из бокала. — Чего ты дергаешься?
— Ты так рано? — в свою очередь удивленно спросила Саломия, и Никита вновь уставился на нее с недоумением. Вообще-то он только от любовницы, ясно, что брак у них ненастоящий, но ей что, совсем безразлично, где он был?
— Я к себе домой вернулся, а вот что ты делаешь в кресле, не понятно. Я же сказал, полотенца в шкафу, почему ты не спишь в спальне, как нормальные люди, а скрутилась здесь в три погибели? И почему ты в свадебном платье?
— Мне не во что переодеться, — пробормотала Саломия, обхватывая себя за плечи. Да она совсем озябла…
— Зачем тебе переодеваться? — не понял Никита.
— Как зачем? Чтобы спать. Вот ты в чем спишь?
— Показать? — Никита, призывно ухмыльнувшись, развел руки в стороны и с изумлением заключил, что его договорная жена умеет краснеть. А он думал, таких больше не выпускают. Саломия поспешно мотнула головой, и Никита снова усмехнулся. — Выпьешь?
Она с готовностью кивнула, но когда Никита протянул ей бокал, потянула носом и взглянула почему-то снова испуганно, его уже это начало напрягать.
— Это что? Что-то крепкое?
— Виски. Не пила никогда?
— Не пила, — она вернула ему бокал, — наверное, для меня это слишком. Никита, — ему показалось, или она через силу себя заставила выговорить его имя? — Ты можешь одолжить мне денег на такси?
— А ты куда собралась?
— Домой.
— Так рано же, мы там весь дом перебудим. Ты иди в ванную, я дам тебе свою футболку, можно еще поспать. Приставать не стану, мне на сегодня хватит.
Вроде бы ничего не сказал такого, а она вспыхнула, ресницы задрожали, или изображает что-то, или прикидывается, ну не может же она в самом деле быть такой дикой.
— Пожалуйста, можно я уеду? Я к себе домой…
Подошел, взял ее за подбородок и заставил посмотреть в глаза.
— Послушай, дорогая моя, ты знала, на что подписываешься. У тебя теперь нет своего дома, по контракту ты должна жить у нас как моя жена, — это «моя жена» тут же странно резануло. — Давай ты не будешь выделываться, я устал и хочу спать. Ты прекрасно знаешь, что мне не нравишься, и имя у тебя дурацкое, так что будь спокойна, я для тебя абсолютно безопасен, последнее, что мне от тебя нужно, это твой супружеский долг. Если тебе так проще, можешь считать меня импотентом. Или геем, мне все равно. Кровать мою ты видела, там со мной пять таких как ты поместятся.
— А ты что, проверял? — она отбросила его руку и уставилась в стену, а Никите вдруг стало неприятно. Разозлилась бы на него или послала, он бы тогда понял, что ее задели его слова, ну хоть что-то бы сказала, а то кажется, ей все равно. А ему, выходит, не все равно, что ей все равно… Жесть какая-то…
— Кстати, почему здесь нет твоих вещей? Куда они делись? — спросил, чтобы сменить тему.
— Не знаю, — пожала она плечами, все так же не глядя, — я все собрала, их должны были сюда привезти.
«Не сюда!» — он едва сдержался, чтобы не стукнуть себя по лбу. Идиот. Конечно, их отвезли в дом, предполагалось, что после свадьбы все вернутся туда. Но Никита понимал, что оттуда он к Марине не выберется, поэтому в последний момент передумал и сказал водителю везти их на квартиру, а о том, что у девчонки кроме свадебного платья с собой ничего нет, просто не подумал. Но разве нельзя было найти какую-нибудь футболку? Ничего особенного не произошло, если бы это была не Саломия. Кто знал, что она не посмеет рыться в его вещах?
— Никита… Я все равно не усну, я хочу уехать, я потом вернусь, обещаю!
— Почему не уснешь? — он уставился подозрительно. Саломия опустила ресницы, и по щекам снова легли легкие тени.
— Я есть хочу, — сказала еле слышно, но достаточно для того, чтобы его окончательно добить. Он вспомнил, что ее тарелка за столом рядом с ним была пуста весь вечер, он даже хотел спросить, почему она ничего не ест, а потом забыл.
— Ты вчера когда ела последний раз? — спросил тоном, который хорошо знали его подчиненные. И побаивались.
— Утром. Кофе пила. Меня пять часов одевали, сначала прическу делали, потом платье ушивали. В ресторане не хотелось, а когда ты уехал, я увидела, что холодильник выключен, и чай я не нашла, у тебя даже печенья никакого нет…
— Позвонить! Так сложно было позвонить? Я бы сразу вернулся, купил что-нибудь в супермаркете, я что, по-твоему, совсем зверь какой-то?
— У меня телефон разрядился, — скорее догадался, чем услышал, — он старый уже, батареи на день хватает.
Таких точно уже не делают. «Заберите на доработку, пожалуйста!» Никита слушал ее, а в душе зарождалось стойкое чувство вины, смешанное с запоздалым раскаянием. Он бросил девчонку в квартире одну без денег и связи, еще и голодную, с другой стороны, ну кто ей виноват, что она не ела в ресторане? Там еды было завались.
Елагин был злой, как цепной пес, потому что чувствовал себя полным козлом. Можно, конечно, бесконечно делать виноватой Саломию, но Никита знал, что он больше всех виноват.
— Вставай, пойдем, — подал руку. Она, естественно, сделала вид, что никакой руки не увидела, стала подниматься сама, но тут же охнула и чуть не упала, хорошо, успел подхватить.
— Ногу отсидела, — объяснила, виновато поглядывая, но он сам догадался, не тупой.
— Мне диван другого цвета привезли, — зачем-то сказал в свое оправдание Никита, — я его назад отправил, а это долго ждать.
Она вежливо кивнула, давая понять, что ей глубоко начхать на проблемы Елагина вместе с его диваном, и это его снова разозлило. Как ее можно выдержать, эту Саломию? Почему она не улыбается, не флиртует, не ведет себя, как нормальные девушки в его присутствии? Почему он возле нее чувствует себя нескладным, угловатым подростком, который не знает, куда деть руки? Правда, в этот раз в его руках была Саломия, и он лишний раз удивился, какая она тоненькая — еще немного, и можно сомкнуть ладони. А он ее еще и голодом морит, ну не козел?
Саломия осторожно выпуталась из ладоней Никиты, он снял пиджак и набросил ей на плечи.
— Зачем? — непонимающе подняла большие глаза, и Никита только сейчас разглядел, как необычно у нее устроена радужка, словно калейдоскоп из стеклышек, у него такой был в детстве.
— Меняемся, теперь ты у нас Никита Елагин, будешь моим бизнесом рулить, — пошутил он, подталкивая ее к двери. — Топай давай, я тоже проголодался, пока с тобой беседы вел. Где-нибудь поедим.
— Где? Сейчас только половина пятого, — вот неугомонная! Как будто он не решит такой ерундовый вопрос.
— Судя по времени, нам светит завтрак разве что в «Макдональдсе». Здесь как раз рядом стоянка такси, сначала едем завтракать, потом домой спать.
Наконец-то она послушалась и пошла к двери, а Никита облегченно выдохнул. Саломия ему явно показана дозированно, и на сегодня ее было более чем достаточно, а еще нужно пережить завтрак.
***
В такси Никита сел возле водителя, таксист хоть и округлил глаза при виде парочки примятых молодоженов, но не подал виду, зато в «Макдональдсе» персонал их встречал чуть ли не аплодисментами. В зале за дальним столиком сидели двое парней, уткнувшись в телефоны, вот и все посетители. Никита спросил Саломию:
— Что ты будешь?
— Кофе и мороженое.
— Может, что-то посущественнее?
Она сморщила лоб, рассматривая меню.
— Тогда, может быть, сыр?..
— Так, ясно, — повернулся Елагин к кассиру, — нам, пожалуйста, два «Биг Тейсти меню», роллы с курицей, сыр и два «американо». Мороженое позже возьмем, оно растает, — бросил через плечо Саломии.
Ясно, что девчонка нечасто здесь бывает, это у Никиты «Макдональдс» даже в студенческую пору не больно котировался, они с друзьями предпочитали «Баристу», там тоже готовят бургеры, только уровень заведения повыше. Для Саломии же меню «Макдональдса» было явно незнакомо.
— Ты что, все это съешь? — округлила она глаза, когда Никита притащил два подноса еды.
— Не «ты», а «мы», — поправил он, поднимая стакан с колой. — Ну что, за успешно отыгранный спектакль! Честно говоря, я думал, будет сложнее.
Показалось, или за столом на пару градусов стало холоднее? От этого настроение только поднялось, Никита подвинул к Саломии ее порцию и сказал то, что должен был сказать:
— Слушай, мне ужасно неудобно, что так получилось, я не думал, что ты там без связи сидишь голодная, так что извини. Надеюсь, я исправился?
И тут она улыбнулась. А Никита остолбенел. Он понял, что до сих пор не видел ее настоящей улыбки, потому что ту застывшую гримаску, с которой она принимала поздравления, улыбкой назвать можно было с большой натяжкой. Тем временем Саломия взяла бургер и аккуратно откусила с самого краешка.
— Так ты до завтрашнего утра будешь его есть, — сказал Никита, — смотри, как надо, — он откусил сразу хорошую четверть.
— Ого! Я так не смогу, — но все же попыталась откусить кусок побольше.
Никита не стал отвечать с набитым ртом, просто поднял вверх большой палец, а потом достал телефон. Пусть ест, как получается, он видел, что его договорная жена стесняется, ему же самому было абсолютно наплевать, как он смотрится со стороны. Пролистал сообщения от знакомых — в основном, поздравления с бракосочетанием, просмотрел новостную ленту, заглянул в фейсбук, а когда поднял глаза, Саломия уже пила кофе, макая камамбер в клюквенный соус.
— Спасибо, очень вкусно. Картошку я не съем, и вот это тоже тебе, — она снова благодарно улыбнулась и подвинула к Никите поднос с порцией картофеля-фри и куриным роллом.
— Давай, — он подгреб порции поближе, — мне все пойдет. Я сам не знал, что такой голодный.
Она лишь взмахнула ресницами и снова принялась за кофе, а его невольно задело то, что Саломия не собирается развивать эту тему. Маринка уже давно проехалась бы по причине, из-за которой он изголодал, обиделась, возможно, даже устроила бы сцену ревности. А эта соус с пальцев слизывает… И снова удивился, когда понял, что украдкой наблюдает за своей фиктивной женой.
Это она перед ним чересчур старательно изображает неприступную холодность, или она в самом деле такая ледышка? Никита снова пожалел про себя, что выбор семьи пал именно на Саломию. Кажется, он погорячился, так рано уехав от Марины, потому как вид облизывающей пальцы девушки пробудил слишком неожиданные ощущения. Не много ли открытий для такого раннего утра? То грудь в чересчур соблазительном декольте, теперь вот еще это…
Кстати, она хотела мороженое. Можно, конечно, еще поиздеваться над собой и взять Саломии рожок, но, скорее всего, она захочет вон то с шоколадными шариками.
— Спасибо, Никита, — она словно его мысли прочла, — я наелась, я не буду мороженое.
— Тогда пойдем, — он встал, и тут к ним подошла сотрудница ресторана со связкой разноцветных воздушных шаров.
— Это вам, — она протянула шары Саломии, — желаем любви и счастья! А это вашему будущему малышу, приводите его к нам! Не надо, мы сами уберем со стола.
Она вручила Никите игрушку, похожую на желтого зайца с румянцем на щеках. Саломия странно глянула на игрушку, потом на сотрудницу, поблагодарила и первая пошла к выходу.
— Приведем всех четверых! — пообещал Никита и двинул за Саломией.