-С предложением я к вам выгодным, – бурчал низким голосом в свою бороду Чародей, прибывший из земель юго-восточных.
-С каким же это? С удовольствием послушаю, - сощурился Иван Горыныч.
-В здешних лесах можно ценное сырье выращивать на продажу, цех построить по переработке его. Открой дипломат, покажи наши образцы, - приказал он слуге.
Перед глазами Горыныча возник большой ассортимент разных таблеточек и порошков.
-Что это? Осмелюсь спросить, что за аптеку вы мне предлагаете? – нахмурился хозяин.
-Именно! Аптеку по снятию ответственности и получению быстрого кайфа. Все деревни-города запляшут от радости, заботы выкинут из головы, будут бредовым фантазиям предаваться. А когда народец в бреду, им легко манипулировать. А самое приятное, что товар мой вне конкуренции. Кто подсядет на него, тот навеки нашим покупателем будет. Особенно его молодежь жалует, на танцульках употреблять любит. То есть, все это - гадость ужасная!
У Горыныча брови на два вершка вверх поднялись, а потом опустились. Его домашние знали, что это первый признак приближающейся бури. Но Чародей не знал, а потому продолжил втюхивать свою дрянь.
-Выгодное дело, озолотитесь, а от вас всего-то надо мне в аренду свои делянки в лесу сдавать, ну и торговые ряды в городах и селах. Быстро народ распробует и одуреет.
Взревел вдруг Горыныч, не смог он дальше это «деловое» предложение слушать. Так взревел, что от первого до пятого этажа его терем зашатался.
-Да, за кого ты меня принимаешь, Чародей поганый! Чтобы я, отец тридцать пяти детей, стал молодежи заразу продавать, чтобы народ русский губить этой дрянью начал? Ты как меня оскорбить своей мерзостью посмел? Пошел вон из дома моего, чтобы духу твоего слышно не было!
Чародей от неожиданности дипломат выронил, да и рассыпались его порошки и пилюли, стала его ловкая прислужница обезьянка собирать рассыпанное, а сам Чародей в лице переменился, побагровел, что-то проревел в ответ, да только не родился еще такой бас, который нашего Горыныча переорет-перепоет!
-Я нашим русским мужичкам только одно зелье лицензированное продавать вовеки буду: то, что на пшенице золотой делано. Вот, как отойдет пора сбора урожая, так начнутся свадьбы-гулянья, вот и потекут реки медовые, расступятся бражки хмельные берега, прозрачными ручейками зажурчит водка русская, под песни застольные.
-Пожалеешь еще четырежды, что отказался, - клацая зубами, ушел Чародей.
Долго еще после ухода Чародея громыхал и разорялся Горыныч, пугая прохожих и соседей.