Это произошло зимой 1662 года, почти сразу после Нового года, когда Людовик XIV был увлечен мадемуазель де Ла Мотт-Уданкур, фрейлиной королевы. Правда, в то время его фавориткой была еще де Ла Валлиер, но сердце короля уже билось чаще при виде 15-летней Анны-Люси.
Герцогиня Навайская, почетная дама королевы, считала себя обязанной при исполнении служебного долга, один из которых – забота о фрейлинах, выступать против симпатий короля и, по возможности, сдерживать его порывы. Она часто разговаривала с ним как верующая добропорядочная женщина. Поначалу Людовик просто давал понять, что ему неинтересны эти неприятные пустяковые разглагольствования. Иногда он казался недовольным, но показывал это вежливо. Поэтому она думала, что у нее нет причин бояться его гнева.
Какое-то время так и было. Но в конце концов желание победы и раздражение из-за несогласия герцогини сильно обострились в душе короля. Он сообщил мадам де Навай, что она подвергает себя опасности рассердить его, и приказал ей через Ле Телье, маркиза де Лувуа (верного министра и тонкого дипломата) больше не вмешиваться в поступки фрейлин королевы. И он даже предложил способы, как благородно смириться с его пожеланиями. Она ответила через него, что прекращение выполнения обязательств не помешает ей нести свой моральный долг, и до тех пор, пока король будет благосклонен к её службе, она должна выполнять свои обязанности наилучшим образом.
Тогда Людовик всерьез рассердился и сказал, что ей следует бояться его действий против неё, и лучше воздержаться от неповиновения ради себя самой. Она ответила, что уже поняла и оценила все беды, которые могла причинить ей потеря его благосклонности. А потом, перечислив должности свои и своего мужа, лейтенанта королевской гвардии, сказала, что лишение всех этих привилегий не изменит решения, принятого ею по совести. Герцогиня заклинала его искать объекты для удовольствия и развлечений в другом месте, а не при дворе королевы, он уже затянул в эту некрасивую историю мадемуазель де Ла Валлиер.
Король рвал кружева на манжетах, будучи совершенно разъяренным. Но следующим вечером, когда мадам де Навай находилась в спальне королевы, прислонившись к серебряной балюстраде, Людовик подошел к ней и, протянув руку, мягко и любезно предложил перемирие. Он сделал это не только как великий король, стремящийся превзойти себя, победивший свою слабость, но и как очень благородный человек, который был достаточно разумен, чтобы уважать того, кто это заслужил.
После этого мадам де Навай долгое время не ограничивала его ни в чем, и король, казалось, был доволен. Однако он продолжал встречаться с мадемуазель де ла Мотт-Уданкур в покоях графини де Суассон, своей бывшей любвоницы, и девушка подпитывала эту страсть в душе короля, как могла. Разумеется, герцогиню Навайскую она ненавидела...
Сердце Людовика переполняло людское сумасбродство, которое в молодости приносит уважаемым персонам фальшивое благополучие. Он позволил своей страсти руководить собой и решил потакать своим желаниям. Во дворце Сен-Жермен король заимел привычку посещать апартаменты фрейлин. Поскольку вход в их покои был запрещен строгой почетной дамой, он часто разговаривал с мадемуазель де ла Мотт-Уданкур через отверстие в межкомнатной перегородке, сделанной из сосновых досок.
Вот как описывает дальнейшие события мадам де Моттевиль, свидетельница тех событий и первая горничная в покоях Анны Австрийской, оставившая нам бесценные свидетельства из жизни французского Двора:
«Я была в это время в Париже и поехала в Валь-де-Грас в сопровождении королевы-матери. Там я встретила подругу, мадам де Навай, её что-то тревожило. Она рассказала о положении, в которое король поставил её из-за своей страсти к девушке. Герцогиня посоветовалась со знающим и верующим человеком относительно её обязательства. Его ответ был решающим. Он сказал, что лучше лишиться привилегий, чем нарушить долг из-за преступного подчинения. Мне показалось, что она собралась последовать этому совету.
Море слез и страданий доставил ей этот мучительный выбор. По возвращении в Сен-Жермен от своих доверенных лиц мадам узнала, что ночью были замечены симпатичные мужчины на крыше возле водостоков и дымоходов, через которые искатели приключений могли попасть в апартаменты фрейлин. Пыл герцогини Навайской был теперь настолько велик, что, не сдерживаясь и даже не пытаясь предотвратить то, чего боялась, она немедленно приказала закрыть все проходы стальными решетками. Этим поступком мадам предпочла моральный долг своей судьбе. Страх оскорбить Бога перевесил желание угодить королю. Хотя для придворных той эпохи это было величайшей радостью.
Неудивительно, что теперь король всерьез рассердился на герцогиню Навайскую, заявив, что он не прекратил свои похождения, только чтобы позлить ее, и тщеславия мадам он больше не потерпит.
Но так как Людовик хорошо умел сдерживаться, он скрыл свою досаду по поводу стальных решеток под насмешками и презрением, с которыми говорил о них. Но король ничего не забыл и припомнил всем, кто осмелился возразить ему... Он предъявил претензию герцогу Навайскому за то, что тот не помешал своей жене доставить ему неприятности, и обвинил его в одобрении её поведения. Королева-мать ценила убеждения супругов и часто говорила герцогине Навайской, чтобы она и впредь вела себя разумно, уверяя, что однажды Людовик поблагодарит её.
Вскоре после этого король со своими придворными отправился провести остаток лета в Фонтенбло. Именно там, ухватившись за совершенно невинное слово, которое герцог Навайский сказал ему в обычном разговоре о кавалерии, он публично выместил свою злобу на нем и окончательно погубил герцога и его жену. Оба получили немедленно приказ (июнь 1664 г.) подать в отставку из Гавр-де-Грас, где была расквартирована часть герцога, оставив должности как лейтенанта легкой кавалерии, так и Première dame королевы».
Печальная история, впрочем, закончилась она в достаточной мере хорошо, поскольку не прошло и двух лет, как опальная герцогиня с мужем были вновь призваны ко Двору и милостиво обласканы королем (тут уже постаралась Анна Австрийская) …
Увлечение короля молоденькой и не очень умной фрейлиной де Ла Мотт-Уданкур закончилось, так, по сути, и не начавшись, и король на какое-то время оставался верным своей голубоглазой де Ла Валлиер, одаривая ее до самого 1667 года драгоценностями, титулами и землями, пока, подметая пыль мраморных полов Версаля пышными юбками, не появилась перед его взором роскошная красавица де Монтеспан.
#история #культура #короли #интересные факты
Спасибо, что дочитали. Это дает стимул для новой работы. Буду благодарен за лайки (ставьте пальцы вверх – так я буду знать, что вам понравилось), за подписку и за ваши комментарии. Ниже ссылки на другие мои статьи: