– Коля, когда наконец случится чудо, хотя это не чудо, этого требует уже, по-моему, весь мир наш оперный и балетный, ты возглавишь Большой театр, ты заставишь всех петь только по-русски.
– Нет. Я считаю, что так не должно быть. Потом никто не знает, что будет завтра, на самом деле. Но ты знаешь, дело в том, что я считаю, что...
– ...Прости, пожалуйста, черта перейдена. Когда Большой театр выпускает программку Травиаты, где написано русскими буквами Жорж Жирмон – Пласидо Доминго, первое выступление. И когда я всем говорю: русские, задумайтесь, чтоб зазвать Мишустина в ложу, Доминго подписывает за огромные деньги контракт с Большим театром на девятом десятке своей жизни при живом Атлантове, но который не поет. А Славка уже ушел... Но не важно. Когда наш Райков... все просто... Это счастье, что фотографии есть хоть чьи-то. А ведь многих забыли.
– Их не просто забыли. О них никто не хочет вспоминать. И ты знаешь, что касается языка, мне кажется, что обязательно должны какие-то спектакли идти полностью на русском для тех людей, которые хотят понимать, что там происходит. Но что самое печальное в Большом театре нынешнем, я ходил на несколько русских опер последнее время, я по английским титрам понимал, что они поют на русском. Вот что печально.
Ты возьми любую запись, где поет та же Архипова, Атлантов, Милашкина, любую оперу, что итальянскую, что французскую, что русскую – ты понимаешь текст. Я потому этот текст знал с детства, потому что я его запоминал, потому что они хорошо пели. А сейчас бог знает что – и ты не понимаешь, на каком языке пел человек.
А потом, ты еще вспомни, что все русские оперы безумной красоты, но они очень длинные. И для нормального человека, который пришел в зал, – а ты можешь сегодня прийти в зал и увидеть, что уже в середине спектакля просто половина зрительного зала встало и ушло, потому что дожить до конца невозможно... Во-первых, это скучно, они поют еще не очень качественно.
И вспомни «Садко», которое было. Есть запись, слава богу, с Милашкиной, когда просто красота невозможная. И постановка какая. А тут, ну...
Дело в том, что в последнее время люди, которые позиционируют себя либералами, которые позиционируют себя достаточно такими якобы прогрессивными, они согласны восхвалять любое безобразие.
Я тебя посмешу, сейчас была какая-то премьера фильма в Москве и его поливали все мои знакомые, кто туда попал, а попасть туда было very-very VIP, но никто не смеет об этом написать.
– Почему?
– А потому что этого человека надо хвалить. Потому что ругать это нельзя. Но между собой все плюются и говорят, что боже, как можно было потрать столько денег и зачем? Понимаешь? Это грустно все. Это тенденция уже стала очень грустной.
– То есть с таких колен уже не поднимаются? Мы потеряли великую планку, мы опустились ниже-ниже-ниже и вот оно уже дно и какие-нибудь «Содержанки».
– Мы давно уже позволяем себе это сделать. Дело в том, что каждый раз на любом совещании, что касается... Так как я сейчас занимаюсь образованием, я все время бью в набат и прошу пересмотреть какие-то вещи, чтобы русская литература была шесть раз в неделю, как она раньше была. Чтобы отношение к русскому языку было гораздо уважительнее.
Все мои иностранные студенты, кто лично у меня учится – я могу сказать и на английском и на французском, но я им всем говорю: сволочи, учите русский, я не буду с вами говорить на другом. Вы приехали в Россию, уважайте эту страну. Говорим на русском языке.
Понимаешь, есть какие-то вещи, которые мы не имеем права терять. Да, надо пересматривать школьную программу, что читать и в каком возрасте. Потому что я даже могу тебе честно сказать, понимаю, общаясь с моими уже учениками, что какие-то произведения не надо давать более подробно, какие-то надо давать по-другому.
Но привить любовь к этому мы обязаны, однако таким способом любовь не прививается. И никогда не надо забывать, что Apple и другие компании выпускают бесподобно хороший контент, который побеждает наш контент. Он все время лучше. Понимаешь, Черепашки ниндзя, Гарри Поттеры, все вот эти новые герои. Они сделаны очень качественно, и любому ребенку это смотреть интереснее, нежели то, что производится, к сожалению, у нас.
И это цепочка. А потом ты приходишь в Большой театр, где неинтересно, где скучно, где непонятно что происходит. Мало того, и так эти жанры воспринимать сложно, а когда еще на сцене у тебя падают и поют не туда, то совсем неинтересно.
Из разговора с Андреем Карауловым