Он проснулся довольно поздно. Солнце уже поднялось, хотя до зенита ещё было далековато. В окно, сквозь плотные шторы, прорывались настойчивые лучики света слегка освещая всю комнату щедро обставленную мебелью. Тут были и шкафы с книгами, и кресло качалка, и письменный стол с большым мягким креслом на колесиках, тумбочка с аквариумом, в котором медленно плавала одна золотая рыбка и много, много чего еще.
Ему захотелось резко подняться, но он с удивлением заметил, что пристегнут к кровати мягким, широким нейлоновым ремешком с пластиковой пряжкой. Благо он легко расстегнул ее, ведь его руки были полностью свободны, как собственно и его ноги. Он наконец смог скинуть с себя одеяло и сесть на край большой кровати на которой спал. Обернувшись, он увидел, что вторая часть кровати уже кем-то покинута, и даже почти заправлена за собой, правда видно, что это было сделано наспех.
Он почесал голову. Какая-то белесая пелена застилала ему глаза, а виски сдавливал монотонный шум, который по ощущениям рождался совсем не в ушах. Он начал с усилием закрывать и открывать глаза, надеясь, что ему станет от этого полегче, пока его взгляд не упал на тумбочку рядом с его кроватью. На ней покоилась большая белая чашка, а под ней листочек с надписью «Выпей меня». Написано это было каллиграфическим почерком, сиреневыми чернилами.
Ему не особо хотелось пить, но надпись была столь настойчивой, что он нехотя поднял кружку и вылил ее содержимое в себя.
Он не почувствовал вкуса, но шум в голове начал постепенно пропадать, пока не исчез полностью, будто его и не было.
«Чудеса», подумал он и начал оглядываться по сторонам, нет ли еще подобных полезных записок вокруг него.
Таковая нашлась почти сразу. На кресле качалке, развернутом к его спальному месту, обнаружились сложенные брюки и рубашка с коротким рукавом, на которых покоилась записка, с тем же чудесным почерком с красивыми завитушками «Надень нас». От этого предложения он точно бы не отказался, из одежды на нем были лишь трусы и почему-то один носок на левой ноге. Второй носок, сколько он не осматривался - пропал бесследно.
Одевшись, он подошел к окну и распахнул шторы. За окном раскинулся маленький садик с яблонями и грушами, а под ними были кусты с различными ягодами, из которых добрая половина была малиной.
Ему захотелось открыть окно, чтобы вздохнуть свежий уличный воздух, но на окне также имелась записка. Написана она было уже алыми чернилами, « Не открывай» строго говорила записка. На ручке окна была повязана ленточка, цвета близкого к алым чернилам.
Левую руку почему-то слегка кольнуло в плече. Желание открывать окно у него тут же испарилось.
Раз окно оказалось под запретом, ему захотелось выйти на улицу, чтобы поскорее полюбоваться дивным садом и посидеть под одним из этих пышных деревьев.
Он вышел из комнаты и обнаружил лестницу, на поручнях которой следующая записка мягким изумрудным цветом чернил гласила: - «Держись за меня».
Он так и сделал. Записки еще ни разу не посоветовали чего-то плохого и уже заслужили его доверия.
Спустившись на первый этаж он оказался на кухне. Эта была маленькая, но уютная кухонька с большим светлым холодильником и вообще со всем необходимым для жизни. На холодильнике также имелась записка, ничего сложного она не просила, «Открой меня».Он подошел к холодильнику и с усилием распахнул верхнюю дверцу.
Холодильник был забит фруктами, овощами, супом в большой кастрюльке, множеством мелких лоточков с разной едой и свежайшими травами, явно надерганными в саду за окном.
Напротив глаз, на отдельной полочке стояло три лоточка, на каждом из них была записка. На первом «Съешь меня, когда только проснулся», на втором «Съешь меня, в полдень, я напомню о себе», на третьем «Съешь меня, если проголодаешься».
Тут его взгляд упал на кастрюльку спрятавшуюся за всеми этими лотками, тоже с запиской, только на ней слова гласили «А это мы съедим уже вместе».
Ему стало интересно, что же в ней, но голод начал настойчиво о себе напоминать и он послушно взял первый лоточек. На столе его уже ждало место со всевозможными приборами, а лоток, который был, как и остальные довольно крупным, даже в его больших руках, был доверху наполнен разнообразной едой.
«Бэнто», - сказал он вслух, ни к кому в сущности не обращаясь. Так называли всяческие наборы еды в Японии, чаще всего их готовили детям в школу или на работу взрослым. Их всегда старались украсить и сделать индивидуальными.
Его бэнто точно мог бы похвастаться индивидуальностью. Причудливой формы творог, скорее всего пропущенный через кондитерский пистолет, был украшен свежими ягодами клубники разрезанными по полам так, что напоминали сердечки, покоился рядом с горсткой риса, украшенного каплями меда. Дальше шли два маленьких хот-дога, сосиской в которых служила его обожаемая докторская колбаса, она был полита тонкими ленточками яркокрасного кетчупа, желтой горчитцы и белоснежного майонеза. Ленточки переплетались между собой словно косички. А завершало композицию пюре из тертого яблока с листиком мяты на вершине.
На пустом стакане, по его правую руку, записка молвила «Наполни меня». Он нахмурился, подумав, что уж воду то в стакане оставить можно было, но не поленился и наполнил его до краев водой.
Еда была такой же удивительной на вкус, как и на вид. Сначала ему показалось, что еды уж слишком много на него одного, но казалось бы в следующий миг он уже водил ложкой по пустому дну контейнера.
«Вкусно, прямо как в ресторане»,- почему то подумал он. Записка по центру стола призывала: «Покушал? Убери посуду в посудомойку».
Оглянувшись по сторонам он быстро обнаружил записку по крупнее на ящике рядом с раковиной «Посудомойка».Он с большой благодарностью убрал посуду в нее, радуясь, что не придется мыть её самому.
«Такс, ну теперь точно на улицу», подумал он и потянулся, подняв высоко руки.
Он направился к большой деревянной двери, явно ведущей наружу. На ней было сразу несколько записок, его заинтересовала та, на которой было указано «Для утренней прогулки, одень ботинки и не стой под солнцем слишком долго».
Ботинки нашлись прямо тут же у двери. Обувшись и зачем-то взглянув на себя в зеркало, висящее справа от двери, он толкнул дверь и сразу же ощутил толчок свежести и жара в лицо.
На улице было заметнее теплее, чем в доме и приятно свежее. Очутившись снаружи он смог вдоволь наглядеться на сад окружающий дом. Оказывается кроме яблонь, груш и множества кустарников со всевозможными ягодами здесь росли цветы, травы, капуста, кабачки и баклажаны, подсолнухи и кукуруза и несколько непонятных диковинок, названия которых он даже не знал.
Через всю эту красоту пролегала тропинка, с которой можно было попасть на полянки с прекрасным газоном, на одной из которых стояли несколько шезлонгов, а на другой, в тени между двумя деревьями был натянут просторный гамак. Его выбор пал гамак.
Забравшись в него он нащупал книжку, на которой была очередная, уже полюбившееся ему записка, предлагающая «Прочитай меня, если хочешь :*)».
Он хотел и еще как, хоть сюжет был ему не знаком, он не отрывался от книги пока не прочел ее всю целиком. Книга показалась ему до боли родной. Он не знал, что его ждет на следующей странице, но будто бы он сам был товарищем главного героя и уже прожил с ним бок о бок все описанные в книги события, только не мог вспомнить, когда же это было.
Не заметно для себя он уснул, упоение от прочитанной книги взяло верх.
Проснулся он, когда солнце уже клонилось к закату. Он потянулся порадовавшись, что не свалился с гамака и нечаянно смахнул плед, которым он был укрыт на землю.
«Разве я накрывался?» удивился он. Пледу он был очень признателен, так как воздух вокруг заметно поостыл. Близилась осень.
Оглянувшись на дом, он заметил свет в окнах первого этажа. Старательно сложив плед, он сжал его в руке и поспешил домой. Он чувствовал, его там уже ждут.
***
Проснулась она рано, впрочем как обычно. Ей уже давно не нужен был для этого будильник. Она повернула голову направо и улыбнулась.
«Спит моя рыбка»,- подумала она и потянулась погладить спящего рядом.
Чмокнув эту большую седую голову торчащую из под пухового одеяла она встала и начала одеваться. Дел было много, хорошо, что она еще вечером проверила все необходимые записки. Сейчас же нужно было налить для него лекарство и проверить, чтобы окно было плотно закрыто, она не хотела, чтобы повторилось случившееся прошлой осенью. Тогда ей пришлось посреди рабочего дня мчатся в больницу, куда ее вызвала служба спасения.
Она встряхнула головой разметав свои длинные до пояса волосы по всей спине, это были не лучшие воспоминания.
Выполнив все дела по комнате она продолжила собираться на работу. На самом деле прошел почти год, как её трудовой возраст подошел к концу и она могла бы уже не работать. Накопления у них имелись, с пенсией и помощью детей уж точно бы не пропали. Вот только директор завода, на котором она работала, очень просил ее остаться хотя бы еще на один год. Чтобы она успела обучить сотрудника себе на смену. Она и согласилась. Работа была тяжелой и местами очень даже нервной, ведь быть хорошим руководителем не просто, но ей она очень нравилась. Да она и понимала, что без нее там настанут тяжелые времена и она не хотела оставлять своих коллег в беде, тем более виновницей которой была бы сама, уйди она сразу.
Этот год пролетел незаметно и через пару недель она выйдет на заслуженный отдых.
«И многим из вас придется отправиться на отдых.» - со смехом подумала она, оглядев свои записки расклеенные практически по всей комнате.
«Самой справляться куда приятнее», - прошептала она и подошла к кровати еще раз поцеловать лежавшего на ней мужчину.
Спустившись на кухню она проверила приготовленную еду в холодильнике и оставила пустой стакан на столе рядом с тарелкой и приборами. Она не стала наливать в него воды, иначе их кошка обязательно попила бы из него или, того хуже, разбила бы бокал в попытках это сделать.
Уже выйдя на улицу она развернулась поспешно вернулась в дом, затем вынесла большой теплый плед и повесила его на веревку гамака.
«Наверное опять даже не обратит на него внимание и укрою его уже сама, лишь бы не простыл», - с беспокойством подумала она и поспешила на работу.
Впереди у них был очередной чудесный день.