Для Мастуры настали вновь безрадостные дни. Она очень скучала по мужу, по девочкам своим. Одно грело душу, что младшая, после государственных экзаменов, обещала вернуться на целое лето домой. И она радовалась ещё тому, что в семье у Зухры все наладилось, и зять дал слово исправиться и никуда не уходить из семьи. Дети росли, и его мучила совесть перед ними. Да и он помнил, как его жена оставалась на некоторое время без отца.
Живи, да радуйся, а только жизнь без супруга утратила все яркие краски, и ничего не радовало её безутешную душу. С утра она ставила самовар, а одной даже кусок хлеба не лез в горло. Мастура радовалась, если кто- нибудь из соседок заходила проведать её, и вместе веселее было чаёвничать.
За разговорами выпивалось пять - шесть чашек ароматного индийского чаю. А если чай забелить домашними сливками, то говорить нечего. Можно и десять чашек чаю выпить за раз. А чашки были фарфоровые, небольшие, зато чай не горячий и пить приятно.
Старая женщина не могла дождаться приезда Нажии. Она уже подумывала о замужестве Нажии, и хорошо было бы выдать за местного, деревенского, чтобы рядом жили, и можно было нянчить внуков. Как- никак Мастуре перевалило далеко за семьдесят лет. Уже такой прыти не наблюдалось за ней. И корову держать все труднее становилось. А про заготовку сена и говорить нечего. А что толку от Нажии? Она не мужчина. Женщина уже думала убрать корову, и заменить её дойной козой. Она уже договорилась с соседкой по этому поводу. А корову можно сдать на мясокомбинат, Кто купит старуху? Мясо старой коровы не прожевать будет, а на фарш для котлет и пельмени самое то.
Вот такие невеселые мысли часто крутились у неё в голове.
Когда вернулась дочка из города с дипломом, радости не было предела. Она погоревала только о том, что старый Тайфур не видел этого и не сможет разделить её радость вместе.
Нажия помогала матери ухаживать за огородом: полоть грядки, поливать парники с огурцами, огребать картошку.
Да и дойку коровы взяла на себя трудолюбивая дочка. Утреннюю дойку оставила за собой, жалея дочку и желая, чтобы та отдохнула и поспала подольше. Мастура жалела, что больше не смогла иметь детей. От надсады тяжелой работой не могла выносить здорового ребенка, а после двух очередных выкидышей, вовсе перестала беременеть. А внуки проживали далеко, поэтому и нянчиться не довелось. Вот поэтому старая женщина очень хотела и ждала скорейшего замужества Нажии.
Она мечтала видеть в зятьях паренька Зунии, который рос без отца, зато всю работу по хозяйству сам тащит. Он самый старший в семье, а остальные все девчонки. Гатият был скромный парень, не курил, не пил, в кулачных боях в клубе не принимал участия на танцах, а все свое свободное время посвящал работе. Вот за эти его хорошие качества и ценила Мастура. Его маме нелегко приходилось с такой оравой выживать, но с сыном очень повезло, поэтому не унывала особо. Ей было на кого положиться. Несмотря на то, что осталась молодой вдовой, больше замуж не пошла. Конечно. были охотники до её руки. А только она понимала, что чужие дети никому не нужны. Так и прожила свой век вдовой.
Как- то к Мастуре забегала сестра Гатията, ровесница её Нажии по делам, и старая женщина стала задавать ей вопросы:
— Слушай, доченька, а твой брат дружит с кем- нибудь из местных девушек?
— Дружил с Фанией из соседней деревни, а только она вертихвостка, то с одним проводит вечера, то с другим. А сейчас он ни с кем не хочет встречаться. — Да и когда ему за девчонками бегать, сами подумайте, бабушка Мастура. Он ведь с утра до ночи то на тракторе пашет, то на комбайне колесо крутит.
— Бабушка Мастура, Вы отпустите Нажию на танцы вечером? Она сама не решается у вас попросить разрешения, стесняется.
Женщина тут же смекнула, что скорее всего этого хочет её брат, мельком шли разговоры в селе, что ему нравится скромная девушка, которая приехала учить деревенских детей. От радости старушка вначале даже растерялась, что и как ответить, но, не желая показывать внешне своей радости, она отвернулась к окну, якобы задернуть шторку и оттуда уже произнесла спокойным голосом:
— С тобой, Мадина, я её хоть на край света отпущу. Я ведь знаю, что ты надежная девушка, серьезная не по годам. И не легкомысленная, как дочка Муслимы, которая уже напропалую крутит с парнями, хотя недавно только окончила училище, где училась на швею.
Нажия ездила в районо и когда приехала, то дома застала сестру Гатията и очень этому удивилась. Ей давно нравился её скромный и слишком нерешительный брат. На танцах боялся пригласить её на медляк, а она напрасно ожидала его приглашения. На белый танец пригласить его самой совесть и гордость не позволяла.
— Привет, подруженька!— громко поздоровалась она с Мадиной, с которой сидели за одной партой до выпускного класса. Потом только пути у них разошлись.
В семье Мадина после брата была вторым ребенком, а после нее еще трое девчат, поэтому мама отправила её учиться на нужную и престижную профессию, которая сама себя и прокормит.
— Слушай, Нажия, тебе тут письмо велели передать. Даже и не знаю от кого, но думаю, догадаешься, — тараторила разговорчивая подруга. У девушки щёки зарделись румянцем от смущения, она еще ни от кого не получала писем. Читать перед подругой было стыдно и неловко, поэтому записку спрятала в кармане кофточки.
— Ну ладно. До вечера, Нажия! Я за тобой зайду обязательно, будь готова и не опаздывай, — отдав указания. Она прошмыгнула через забор и убежала домой.
Сваты не заставили себя долго ждать, Уже через месяц они подошли к их воротам и просились зайти в дом. При этом не забывая говорить то, что положено: у нас купец, у вас товар...
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Начало можно прочитать здесь: