Аввууу! Вой-стон холодный, как нож под рёбрами, оглашает ночной окоём до самого горизонта. Наждачной ударной волной проносясь из края в край плоских, унылых, заросших ягелем (простым и черешчатым пожирателем) равнин. Кстати, из-за пятен-колоний этого пожирателя шастать по ним без пехотного ранцевого огнемёта рискуют только местные волки-оборотни. Наличие которых заставляет дополнять «набор туриста» ещё и ручным пулемётом.
Милягой с прозвищем «Мистер коллекционер НЕ»: неудобный, неподъемный, непатриотичный. Зато чудовищно, сокрушительно мощный — М60Е4, моя прелессссть. В продолжение курса краеведения ещё одна местная достопримечательность — болота, не иначе как из антифриза. Даже в сезон самого лютого Аквилона и без вышеперечисленных чугунных предметов первой необходимости. Булькнуть туда можно с легкостью необыкновенной.
А далее до следующей геологической эпохи составлять компанию небольшому стаду мамонтов, секретному спутнику и взводу ещё более секретного спецназа, за ним охотившегося. Но ничто в мире материи не способно остановить победительно разносящийся с наступлением темноты вой ракопаука, выходящего на охоту. Биполярка, вышедшая в фазу мании, — вещь жестоковыйно-непреклонная.
И распираемый, и раздираемый внутренними демонами. Папка альфа-самец отправляется проинспектировать свою территорию. И конкретно показать всем, кто ещё не понял, чья поляна эти морозные пустоши, стылое галечное побережье и даже эти проклятые геморройные болота. Ну а пока доснаряжаются баллоны огнемёта, есть время и настоятельная нужность воздать должное ещё одному элементу активной фазы обострения.
Так сказать, манифесту ненависти, вызывающему коррозию металлов и морали, нелегальной, грубо декадентской, переполненной хищными инстинктами, патологической и квазиживой сущности, дать третий гудок перед началом спектакля про серого волчка, планирующего схомячить солнце, короче — Радио ледяных пустошей.
Бесплатный бонусом, к которому прилагается содрогающийся от ярости, подвывающий под нос и роняющий с синих губ кипенно-белые хлопья пены берсеркерк-девастатор-дестроер, мистер стиль заводских окраин, звезда сельских дискотек, вершина здешней вырожденной пищевой цепи, крошка-энкантодор — Джон-ледяные-яйца, разумеется. Ужасно ледяные.
И тема этой альфа-полночи, пожалуй, продолжение размышлений о жизни. В прошлый раз закончилось на том, что новизна и свежесть в ней кончаются быстрее, чем сам Джон с перенерва и перепоя. Бац, тыц, клац — и всё в прошлом, остается только ностальгия. Итак, о ностальгии…
Везет тем, у кого осенью найдется что вспомнить «о том, как я провел лето», чтобы умереть, требуется сначала жить. Завершение функционирования, когда действуешь по чужому трафарету-матрице, принимая решения только уровня: пицца или гамбургер, метро или такси, пиво или вино. Да и те не особо, приходя в сознание. Так громко не должно называться. Вот поэтому и Джон... А, впрочем, всё равно, большей частью это не жизнь.
Есть одно дурацкое кино про идеальный шторм, так и называющееся. Типа об ужасном испытании и героизме, нужном для его превозмогания. Бижутерия, фуфло и дешевка. Весь фокус — не сломаться в самый первый момент, продержаться срок жизни мыльного пузыря. А дальше просто бейся и бейся, без возможности о чем-то задумываться. Пока всё не закончится. Конечно, первыми могут закончиться и силы. Но это отрефлексировать.
И испугаться можно только потом. Глядя назад. Децл перефразирую Сократа или Гомера, а неважно: «Пока есть шторм, нет меня, когда появился я, нет шторма». Вот только извращенным парадоксом на деле «Я» есть только пока существует шторм. А без него время течет сквозь пальцы, ухитряясь не двигаться. Как ветер, облепляющий мокрыми брызгами и выдирающий тепло, при этом не проявляя никакого интереса к наполнению паруса.
Единственное, что остается — создавать шторм своими руками. Поэтому сегодняшней ночью ледяные пустоши оглашает безумный, ужасающий ракопаучий рёв. И Джон выходит на охоту, тиская в потных руках самопальный косплей винтовки из фильма «Чужой». Сбацанный из М60, ЛПО-50 и половины мотка синей изоленты. Roger that.
