В 1963 году я устроился на работу на селестоковую станцию, которая тогда располагалась а ущелье. В ста метрах выше станции проводились работы по созданию высотной селезащитной плотины, ставшей впоследствии всемирно известной. Станция располагалась в двухэтажном здании. Мы делили прямо в ней комнату с холостым парнем. Рядом со станцией находились два барака, в которых жили семейные и давно работающие здесь сотрудники.
Вскоре я женился на женщине, жившей в одном из этих бараков. Но вот работы завершились, и было принято решение о закрытии станции и переселении ее работников в панельный четырехэтажный дом на окраине города. Однако прописаться на жилплощади жены я не успел, и поэтому начались проблемы.
Летом 1964 года на станцию поступил список сотрудников с указанием квартир, в которые они должны были переселиться. Нас с соседом по комнате в этом списке не оказалось. А моей жене выделили однокомнатную квартиру, хотя она в то время уже ждала ребенка, и, по закону, нашей семье должны были предоставить двухкомнатную.
Наши с соседом попытки добиться справедливости ни к чему не привели: в горисполком нас попросту не пропустил дежуривший милиционер, а в райисполкоме отправили к возглавляющему жилищную комиссию – заместителю председателя райисполкома. Тот нам популярно объяснил: раз в управлении гидрометслужбы, в ведении которого находится селестоковая станция, в городе имеется общежитие, пусть нас туда и вселяют. А моя жена должна быть довольна, что вместо барачной комнаты ей дают отдельную, пусть и однокомнатную квартиру, со всеми удобствами.
Начальник нашей станции был хорошо знаком с руководством города. Поэтому он добился, чтобы его семье выделили квартиру не на окраине, а в центре города. После этого у нас родился план. Сосед занимает квартиру, выделенную моей жене, а наша семья – пока еще числящуюся за начальником, переехавшим в центр, двухкомнатную квартиру. Мы так и сделали, поменяв замки на входных дверях.
Вскоре в мою дверь постучали. Я открыл. На пороге стояла пожилая женщина-казашка, которая потребовала, чтобы я освободил квартиру, так как она предоставлена ее семье. Я ответил ей, что эта квартира моя, и я ни при каких обстоятельствах из нее не съеду. Казашка ушла.
На другой день, однако, эта женщина пришла в сопровождении мужчины, в котором я узнал председателя жилищной комиссии райиспоклма. Срываясь на крик, он стал требовать освободить квартиру. Иначе, мол, меня привлекут к уголовной ответственности за ее самовольный захват. Я возражал ему на повышенных тонах. Наконец он позвал женщину на кухню в нашей квартире и закрыл за собой дверь.
Я сумел подслушать их разговор.
- У вас есть здоровые и сильные родственники? – спросил он казашку.
- Есть, - ответила она.
- Тогда приезжайте сюда, найдите возможность зайти в квартиру, заприте его в туалете, вынесите его вещи, а свои внесите. Потом вышвырните на улицу, запритесь и обратно его не пускайте. Только не драться! Милиция нам не нужна.
- А он не чечен? – обеспокоенно спросила его женщина. Тогда в Казахстане жило много высланных с родины чеченцев, и местные опасались с ними конфликтовать, зная, что обид горцы не прощают.
- Я чеченец! – закричал я, вбегая на кухню. – И у меня много братьев и друзей! Если вы вздумаете меня выселять, я их позову, от вас мокрого места не останется!
- Ой, бай! Разбирайтесь сами! – крикнула женщина и ушла.
За ней ушел и председатель. Мне часто говорили, что я похож на чеченца. Бывали случаи, когда незнакомые горцы пытались заговорить со мной на своем родном языке.
После этого нас больше никто не тревожил, а через три месяца почтальон принес нам с соседом извещения в райисполком для получения ордеров на занятые квартиры. Как потом выяснилось, этот председатель комиссии райисполкома создал преступную группу, которая продавала квартиры, предназначенные для расселения граждан из ветхого жилья. Среди других злодеи продали двухкомнатную квартиру начальника станции, а также однокомнатную квартиру, которая изначально предназначалась для моего соседа .Как раз в те дни против них возбудили уголовное дело, и позже они были приговорены к лишению свободы на большие сроки.