На рубеже августа-сентября 1941 года казалось, что Одесса падёт, казалось, что произойдёт очередная катастрофа на советско-германском фронте, румыны обстреливали гавань Одессы. Когда в гавань Одессы вошёл эсминец «Шаумян», в его мостик румыны всадили снаряд. В общем казалось, что всё плохо. И командующий Одесским оборонительным районом в глубокой тайне от всех готовил план эвакуации Одессы. Дело было 30 августа 1941 года, когда действительно готовился план о том, что будут эвакуированы в аварийном порядке Приморская Армия и город Одесса. Причём этот документ назывался довольно «обтекаемо»—«План выхода из окружения частей Приморской Армии и Одесской военно-морской базы после боя на последнем рубеже оборонительного района», то есть не спешной эвакуации, а вот так вот, замысловато-витиевато.
Тем не менее даже начальник Генштаба Шапошников чувствовал, что что-то идёт не так. Он конечно, не отдавал никаких приказов эвакуироваться немедленно, но сказал—«Если Одесса будет эвакуироваться, необходимо взять с собой крупных учёных-медиков»(приведено дословно—Авт.). То есть взять с собой врачей, которые могут пригодиться в госпиталях на Большой Земле.
Но можно сказать неожиданно для многих Одесса сумела устоять. Одесса даже перешла в контрнаступление. Вообще, впоследствии, Одесса стала одним из позитивных примеров обороны советских войск в 1941 году. По существу Одесский гарнизон ушёл из города непобеждённым. Приморская Армия была эвакуирована в Крым для спасения Севастополя и Крымского полуострова, а не потому, что в Одессе была обстановка, не позволяющая оборонять город дальше. Более того, переходили в контратаки, контрнаступления и по существу положение гарнизона на момент начала эвакуации было очень устойчивым.
Во-первых, гарнизону всего хватало. Во-вторых, занимаемые позиции были достаточно сильны, а противник напротив был измотан, понёс большие потери. У румын в сентябре 1941 года появилась ощутимая поддержка немцев, но даже этого было недостаточно, чтобы Одесский гарнизон сбросить в море.
Ну а начиналось всё с общего отхода советских войск, связанного с трагическими событиями под Уманью, когда были окружены две советские армии—6-я и 12-я. И немецкая танковая группа отправилась далеко на юг, немцы вышли к Николаеву, немецкие танкисты разглядывали непостроенные советские линкоры и «тушки» подводных лодок на Николаевском заводе. Но для советского Южного фронта это означало по существу его физическое разделение. Потому что часть сил отходила в направлении Одессы, а часть отходила дальше на восток в направлении Днепра, в направлении Берислава и Каховки.
На тот момент немцы уже понимали, что всё идёт не так, стали настойчиво обращаться к румынскому диктатору кондукатору Антонеску с тем, чтобы он им помог. На тот момент у Румынии в полной мере ещё не была задействована армия, 4-я немецкая армия. По иронии судьбы впоследствии 4-я румынская армия окажется на фланге под Сталинградом. Но тогда это была свежая, можно сказать мотивированная армия. И вообще говоря, для румын это был поход, связанный с решением широких внешнеполитических задач. То есть они собирались сделать Одессу своей, у них это был план №1. Но этим дело не ограничилось.
Почему Антонеску так бойко отреагировал на просьбу Гитлера? В принципе он мог сказать, что в «Барбароссе» этого не написано, он с ними не договаривался. Но на тот момент, причём это шло поперёк мнения не только румынского политического истеблишмента, но и поперёк мнения армии, что оказав Гитлеру услугу Румыния получит Трансильванию. То есть ожидал получить некие территориальные приобретения, причём не только за счёт Советского Союза, но и более, что называется, широкий охват. Это был его личный план, его личные амбиции и эти личные амбиции направляли румын к Одессе, потому что на Одессу у немцев сил не хватало, они довольно «туманно» пообещали поддержку румынам.
И ещё одним стимулом скорейшего взятия Одессы для немцев—это использование морских перевозок в интересах 11-й немецкой армии тогда ещё Шоберта. В процессе немецкого наступления Шоберт, что называется, приземлился на минное поле, но тем не менее его «установка», что нам нужна Одесса для снабжения по морю, она оставалась, потому что «висеть» всем на считанных железнодорожных магистралях, немцам естественно не нравилось. И использование каких-то дополнительных путей снабжения, тем более в виду крымской кампании, то есть Одесса должна была стать очень важным перевалочным пунктом для снабжения в интересах всей группы армий «Юг».
Поэтому румыны разворачиваются в направлении Одессы, причём румыны против Одессы с ходу использовали свой главный козырь. Это была их танковая дивизия, которая успела побывать в бою. Ещё были гвардейцы и кроме того были пограничники, то есть из кадров погранохраны. Вообще говоря, Румыния в тот момент была наиболее многочисленным союзником Германии в расчёте на число задействованных войск личного состава, потому что в итоге, если посмотреть, сколько стянули войск к Одессе, к Одессе стянули порядка 200-260 тысяч человек. Это довольно много.
Ну а начиналась оборона советской Одессы с весьма скромных сил, то есть поначалу это были две дивизии, моряки. И в августе 1941 года начинается оборона Одессы, то есть в отечественной историографии принято считать, что оборона Одессы длилась с 5 августа по 16 октября 1941 года. Оборону Одессы возглавлял малоизвестный широкой публике человек—Георгий Павлович Сафронов, на тот момент генерал-лейтенант, звание генерал-лейтенанта ему было присвоено в 1940 году, на самом деле с весьма приличным образованием, то есть у него «за плечами» был Оперативный факультет Академии имени Фрунзе, законченный в 1935 году, то есть ещё даже до репрессий, возможно даже со старым преподавательским составом. И этот человек большую часть времени руководил обороной Одессы. И только в самый последний момент, буквально в последние дни, он был сменён на более известного всем человека—Ивана Ефимовича Петрова. Петров командовал дивизией, сектором и оборона Одессы, естественно, вошла в послужной список генерала Петрова. Но необходимо помнить, что основную часть времени командовал Софронов, он впоследствии не сыграл какой-нибудь значимой роли в истории войны по трагическим обстоятельствам. Он был сменён на посту командующего Отдельной Приморской Армии, пережив инфаркт миокарда, он получил известие о гибели сына на фронте. И от этого инфаркта он уже не оправился, хотя его ставили и заместителем командующего фронтом. По сути Одесса стала той операцией, которую он провёл от начала и до конца.
В Одессу отступали две стрелковые дивизии, причём достаточно сильные с точки зрения их прошлого, то есть это 25-я Чапаевская дивизия, вместе с ней отступала 95-я стрелковая дивизия. Это были дивизии довоенного формирования. Их успели «развернуть» по апрельским штатам 1941 года, с двумя артполками, то есть в принципе достаточно сильные соединения. Отходили также УРовские части.
И, вообще говоря, оборона Одессы началась с неудачи. Эта неудача называлась Беляевка, поскольку Одесса—это приморский город, но основное снабжение питьевой водой шло из Днестра, то есть недалеко от Одессы находится Днестровский лиман, в который впадает Днестр. Соответственно станция снабжавшая водой Одессу, находилась недалеко от населённого пункта Беляевка, довольно далеко от города. И большой проблемой стало то, что практически сразу румыны той самой пограничной дивизией нацелили удар на Беляевку и практически сразу лишили гарнизон и город пресной воды.
И практически всё время осады Одессы пресная вода была большой проблемой для города. И естественно пытались варить пищу в морской воде, и пытались как-то выворачиваться из этой ситуации. Но тем не менее это была очень большая проблема и город снабжался водой по талонам, то есть были карточки. Точно также как во многих других городах были карточки на еду, то в Одессе были ещё карточки на воду.
Тем не менее почему оборону Одессы отсчитывают от 5 августа 1941 года? 5 августа 1941 года последовала директива Ставки Верховного Главнокомандования №0079—командующему войсками Юго-Западного направления Будённому, за подписями Шапошникова и Сталина. В целом она посвящена отводу Южного фронта, но относительно Одессы прозвучали легендарные впоследствии слова—«Одессу не сдавать и оборонять до последней возможности, привлекая к делу Черноморский флот». И всё это естественно касалось армейских и морских частей. По сути то, что не могла дать армия, дал флот. Причём доходило до того, что, например, находили в том числе добровольцев-моряков из Севастополя, с главной базы Черноморского флота, но для них, например, не было винтовок. Эти винтовки перебрасывали в Севастополь самолётами, а затем отправляли в Одессу. И «выскребали» все тылы, причём на уровне того, что следовали приказы, Шапошников говорил, что «где у вас там два писаря или два кока, оставьте одного, если где-то пять писарей и пять коков, оставьте двоих, всё для фронта, всё для Победы!»(приведено дословно—Авт.). Таким образом можно было собрать какие-то импровизированные части.
Конечно, основным «ядром» обороны были полноценные стрелковые дивизии. И, вообще, оборона была разбита на три сектора, соответственно, Восточный, Западный и Южный, это относительно города. То есть, на самом деле, на окраине западной части, занимавшегося советскими войсками периметра, это был Южный сектор, ввиду того, что он был южнее Одессы с географической точки зрения. Собирали всё, что только можно, причём дело доходило до того, что, например, делали отряды из зенитчиков. Также была бригада ПВО, поскольку Одесса была достаточно крупным портом и естественно через Одессу проходило много кораблей и судов, понятно, что ПВО была выше среднего. И на самом деле эта «зенитная» война началась ещё в первые дни войны, это 15-я бригада ПВО, также были зенитки 85-мм. В начале войны не везде были 85-мм зенитки, но в Одессе они были. Кстати говоря это была «палка о двух концах», с одной стороны—мощные орудия, а с другой стороны—боеприпасов к ним было меньше, чем к орудиям 76-мм.
Естественно, румыны попытались взять город «кавалерийским наскоком», то есть с ходу, они были абсолютно уверенны в своих силах. Они смотрели как наступают немцы и румыны считали, что смогут всё повторить, тем более у них была целая танковая дивизия. Конечно, этот марш по дорогам юга СССР тяжело дался танковой дивизии, один её полк был на R-2, это аналог немецкого 35(t). Эти R-2 были изначально чешского производства, правда изрядно устаревшие к 1941 году.
Второй полк этой танковой дивизии был из 74 Renault R-35.
И конечно эти танки были слабо приспособлены для длительных маршей. К моменту, когда они доехали до Одессы, половина танков осталась по дороге. Им удалось собрать достаточно крупные силы. Вообще говоря, 4-я румынская армия в тот момент насчитывала 160 тысяч человек. Они считали, что перед ними 120 тысяч русских и они недолго думая ринулись в бой. Также они считали, что они, как настоящие румыны, смогут расправиться с русскими и всё немедленно падёт к их ногам.
На самом деле и у Одесского гарнизона были танки. Вообще говоря, Одесса была перевалочной базой для ремонтной бронетехники и через Одессу «прошли» танки, начиная от БТ-2, можно сказать антиквариат, парочка Т-26, четыре БТ-5, десять БТ-7, два БТ-7М, то есть изрядный «зоопарк», Т-37, Т-38, тягачи «Комсомолец». Причём хорошо, что Одесса была промышленным городом—в БТ-2 понадобилось проводить «пересадку сердца». То есть поскольку моторов М-5 не было и взять их неоткуда, по крайней мере никто их Одессе не обещал, то «пересаживали» моторы М-17. Но этим дело не ограничилось.
Дело в том, что в Одессе наладили производство танков с наименованием НИ. НИ расшифровывалось—«На Испуг». То есть это действительно изначально годилось вроде бы пугать. Они активно использовались практически на протяжении всей одесской эпопеи. Эти танки были созданы на базе тракторов СТЗ-5, артиллерийских тягачей. Причём за два месяца забронировали 31 такой танк НИ. Все эти танки собрали в отдельный танковый батальон трёхротного состава. И вообще говоря, конечно, заслуживает уважения, что использовали все ресурсы.
Вообще, Одесса оказалась такой точкой производства всяческих импровизаций, но это характерно для каких-то длительно обороняющихся пунктов. И 13 тягачей «Комсомолец» превратили в «Катюши», поставили на них направляющие тогда ещё авиационных снарядов. Потом уже прислали в Одессу дивизион полноценных «катюш». Но тем не менее начало истории было положено ещё импровизацией. И конечно же Одесский гарнизон располагал и береговой артиллерией и поддержкой с моря. Но тем не менее удары румын с самого начала оказались достаточно чувствительными. И румынские идеи о том, что они ударят и всё «посыпется», они конечно были не более, чем фантазией.
Потому что когда в атаку пошла румынская танковая дивизия, как обычно пишут в советских документах, пехота залегла и танки оказались под огнём советских орудий 45-мм и 76-мм, которые их «прорядили» буквально за несколько часов наполовину. Полноценная атака была 18 августа 1941 года. То есть вообще, действительно серьёзные бои развернулись где-то в середине августа 1941 года. К 20 августа 1941 года из 105 танков R-2 осталось 20 боеспособных, причём 46 отправили в заводской ремонт в Кишинёв. И конечно «дебют» румынской танковой дивизии был совершенно провальным, не впечатлил. Более того, эта румынская танковая дивизия вдруг понадобилась немцам, которые им говорили—«У вас же есть танковая дивизия», румыны в ответ—«Была, но больше нет»(приведено дословно—Авт.). В дальнейшем из неё сделали боевую группу, самой серьёзной силой, которая осталась, были орудия, причём орудия среднекалиберные—100-мм, 105-мм, зенитки. И в дальнейшем эта танковая дивизия выполняла роль скорее механизированного подразделения, больше артиллерийского.
Что касается немцев, надо сказать, что немцы никаких штурмовых орудий, ничего такого румынам не давали, нужно было самим. И румыны обошлись без «подарков», которые были уже позднее. И на самом деле штурмы обошлись румынам тяжело, потому что между 2 и 28 августа 1941 года, по отчётным документам, румынская 4-я армия потеряла ни много ни мало, а 27 тысяч человек—5 300 убитых, 3 400 пропавшими без вести и 18 600 ранеными. Это иначе, чем «кровавой баней» не назовёшь, потому что численность румын 160 тысяч человек, но много тыловиков. И когда сразу «повыбивало» 27 тысяч человек, это было очень неприятно.
Но тем не менее румыны не теряли, что называется, боевого энтузиазма. Хотя конечно, эта неудача сказалась на них самым серьёзным образом. Причём немцы довольно быстро поняли, почему у них не получается. Не получалось у них ввиду непонимания и незнания тактики штурмовых действий. И были присланы немцами военные специалисты, был прислан немцами штурмовой сапёрный батальон, который должен был этих «людей кондукатора» обучить и отправить в бой уже более осмысленно, потому что всем было понятно, что даже с численным усилением они «каши не сварят». Поскольку танки в больших количествах были потеряны, они свою румынскую танковую дивизию свели в механизированное подразделение. Его использовали для атаки Западного сектора обороны.
Вообще говоря, у румын в штурме Одессы была такая своеобразная концепция одновременного нажима на разных участках. С одной стороны, идея вроде бы разумная—не позволять противнику оперировать по внутренним линиям. С другой стороны, у румын для следования этой концепции банально не хватало артиллерии для того, чтобы обеспечивать поддержкой дивизии на всех направлениях. Реально они могли сосредоточить мощную артиллерийскую группировку, способную «пошатнуть» советскую оборону только на одном участке. Тем не менее практически весь период своих активных действий они пытались нажимать на разных направлениях, но, сказать прямо—не всегда с результатами, которые можно было «подшить к делу». Поэтому на самом деле проблема заключалась в том, что по морю в Одессу практически непрерывно шли пополнения и боеприпасы.
И у румын появляется вполне осмысленная идея «нажать» на Восточный сектор обороны. Восточный сектор был слабее в том плане, что там были разнородные и не объединённые одним дивизионным штабом советские части. То есть, например, если в других секторах были дивизии, которые были ядром обороны, то здесь никаких дивизий не было. Дивизию начали создавать уже после того, как всё «зашаталось».
И что происходит? У Одессы в силу своей географии была особенность—лиманы, то есть такие обширные водные участки. С одной стороны—их конечно было удобно оборонять. С другой стороны—оказавшись в этом коридоре, та или иная часть была лишена поддержки соседей. Кстати, на одном из этих лиманов, Хаджибейском, базировались летающие лодки, которые использовались Одесским оборонительным районом в качестве бомбардировщиков. Конечно это были весьма ограниченные по возможностям МБР-2, но тем не менее в ночных условиях они могли вполне оказывать воздействие по противнику.
Ввиду начала румынского наступления на Восточный сектор обороны, пришлось МБР-2 убрать. Тем не менее в Одессу были присланы нормальные самолёты—ИЛ-2,Як-1, буквально несколько единиц, но тем не менее они позволяли поддерживать гарнизон, атаковать с воздуха наступающих румын. И вообще говоря, когда смотришь на Одессу, создаётся чёткое ощущение, что оборона Севастополя это такой «слепок» с обороны Одессы, потому что всё было точно также с организационной точки зрения. Дело даже не в секторах. А например в собственной авиации. В Одессе был целый один истребительный полк. В Севастополе тоже. В оперативных документах можно найти сомнения—нужен ли он, а с другой стороны—а с кем будет сражаться вся румынская авиация. Тем более румынская авиация была представлена очень такой «разношёрстной компанией». Там были и польские самолёты, и даже эскадрилья на «Харрикейнах». Нельзя сказать, что воздушная война над Одессой была сильно напряжённой, то есть, строго говоря, такой массированной поддержки с воздуха, как было при штурме Севастополя, естественно при атаках Одессы не было.
Но вот что было в Одессе и это было требованием лета, это то, что устраивали небольшие перемирия с целью уборки трупов. И Воробьёв, командир дивизии, по его приказу выставили такой щит—«Командиру 3-й пехотной дивизии! Советское командование предлагает вам 16 августа с 12.00 до 16.00 убрать трупы и своих раненых солдат и офицеров. В это время наши солдаты не будут вести огонь»(приведено дословно—Авт.). Это следование элементарной прагматичной логике, что трупы могут угрожать элементарной эпидемией. Советское командование попыталось выдвинуть инициативу и тот же Воробьёв при поддержке с моря, два эсминца—«Беспощадный» и «Безупречный» оказывали артиллерийскую поддержку, попытались провести контрнаступление. Но нельзя сказать, что удалось добиться какого-то результата—напряжённые бои, достаточно тяжёлые потери, но нельзя сказать, что в тот момент удалось вырвать инициативу. По сути, в Южном секторе обороны дела шли не сказать, что хорошо.
На тот момент основное, что происходило—это натиск румын на Восточный сектор обороны. Наступление румын началось 28 августа 1941 года. Причём танки оставались задействованными против Западного сектора обороны. А как раз в Восточном секторе обороны начали наступление свежие румынские части. И именно их свежий боевой состав, что называется, энтузиазм новичков, он позволял им, невзирая на потери, двигаться вперёд. Причём нельзя сказать, что румыны совсем уж были ничтожными солдатами. В ходе именно этого наступления был эпизод, когда румыны заняли высоту, причём высоту в полосе морского полка, как раз сформированного за счёт флота. Они на этой высоте укрепились, окопались и несмотря на неоднократные атаки кавалеристов и моряков на эту высоту при поддержке крейсера «Червона Украина», результата не достигалось. И, вообще, штурм высоты превратился в такую тяжёлую в плане потерь «экспедицию», румыны обороняли высоту до последнего, они подтащили артиллерийскую батарею, которая вела огонь до последнего момента и в итоге эту батарею забросали гранатами. По версии, которая была выдвинута в мемуарах начальника штаба Приморской Армии Крылова, достаточно известного человека, он рассказал про то, что за позициями румынских артиллеристов располагались немецкие автоматчики, выполнявшие роль заградотряда и буквально цитата—«так обеспечивало гитлеровское командование стойкость своих союзников». Каких-то документальных подтверждений этого, откровенно говоря нет, но тут следует разъяснить, каким образом немцы поддерживали своих союзников.
Дело в том, что невзирая на то, что немцы не отправляли на штурм Одессы свою полноценную пехотную дивизию или ещё что-то, они действительно отправили военных специалистов. И эти военные специалисты по сути были лидерами наступлений, то есть это был такой полк, эквивалент пехотного полка. Этот пехотный полк поддерживался штурмовым инженерно-сапёрным полком и они как бы шли вперёд. То есть шли впереди и должны были подавлять оборону, которую дальше «дожимали» бы сами румыны. Но на самом деле, что называется, румыны за танками не шли, за военными специалистами тоже не шли. Хотя сами военные специалисты, когда им в один из моментов поручили захватить превращённый в импровизированную крепость населённый пункт Дальник, такая вытянутая деревня, 8 километров, дома, в том числе каменные, и для обороняющихся это стал такой укрепрайон. Его пытались атаковать в том числе при помощи немецких военных специалистов, но «штуги» не прислали и было сказано, что если бы прислали «штуги», что если бы было всё, что называется, по методичке, всё было бы более успешно. Реально Дальник стал и для немцев и для румын, которые должны были за ними идти, такой крепостью, с которой они не справлялись.
Но были у них и частные успехи. То есть помимо этой высоты, которую пришлось штурмовать и где якобы был немецкий заградотряд—это одна история. А вторая история—это такое село Ленинталь. Здесь, столкнувшись с советскими контратаками, румыны решили пойти на хитрость, это как раз сектор к западу от города. Румыны вклиниваются, образуют так называемый «язык», то есть «язык» это кстати так и называлось в документах, то есть «Ленинтальский клин» или «язык», так и стали называть в штабе Одесского оборонительного района. Но румыны не стали двигаться дальше, окопались и стали ждать советских контратак.
И действительно, вскоре после захвата, с 1 сентября 1941 года, на этот «клин» обрушиваются советские контратаки 25-й стрелковой дивизии, пытаются выбить румын, ничего не получается. Ввиду концентрации усилий на этом «языке», пришлось обнажить остальной фронт, что расшатывало оборону. Если кто-то думает, что диверсионно-разведывательные группы появились в наши дни, он сильно ошибается. Диверсионно-разведывательные группы имеют куда более дальнюю историю. Они начали «просачиваться» через эти слабозанятые участки.
Вообще говоря, такая война была очень разнообразная. Под Одессой была и позиционная и с рейдами диверсионно-разведывательных групп, в общем очень разнообразная. Причём не следует считать румын совсем уж полными дураками. Они пытались наступать ночью, когда советская оборона лишалась какой-то меры поддержки с моря, то есть было сложнее корректировать огонь кораблей. И кстати именно в Одессе была отлажена система взаимодействия между сухопутным фронтом и кораблями.
Если обычно в более поздний период, например в 1942 году, при поддержке Крымского фронта стреляли, что называется, по площадям и по квадратам, то в Одессе всё же наладили взаимодействие, которое обеспечивало большую эффективность ударов морской артиллерии, которая была просто банально сильнее сухопутной, хотя в дивизиях довоенного формирования оставались орудия 152-мм.
Но. Почему обстановка была критическая? 30 августа 1941 года был подготовлен план спешной эвакуации. 31 августа 1941 года противник врывается в населённый пункт Фонтанка и с крыш зданий они уже могут видеть Одессу и гавань. И наступление продолжается, они двигаются к последнему мысу перед гаванью. И находившийся там советский пограничный полк, он оказывается можно сказать в положении, когда «Ни шагу назад!», то есть перед ними румыны, а буквально в нескольких сотнях метров за спиной—уже гавань. И если они дрогнут—их просто сбросят в воду.
На самом деле, на тот момент, если бы румынам удалось «дожать» и занять такой мыс «Е», так он проходит по литературе, то порт перед ними лежал бы как на ладони. Они его и так постоянно просматривали и простреливали. Естественно, без постоянного снабжения Одесса была обречена. Причём румынская артиллерия мало того, что доставала до порта, в принципе было достаточно возможностей, чтобы корректировать огонь. Пришлось разгружающимся кораблям прятаться за складами и холодильником. Это было таким временным решением и об этом было сообщено «наверх»—заместителю Наркома адмиралу Галлеру. И, после обсуждения общей обстановки, из Москвы было сказано—«Готовьте резервные причалы в районе Аркадии». Опять же, полнейшее дежа-вю с Севастополем, поскольку когда немцы в Севастополе прорвались к бухте, то стали строить резервные причалы.
Советский погранполк держал эту последнюю высоту, её номер 47,4, которая действительно была последней, если её захватят, то всё, будет катастрофа. И пожалуй на тот момент лишь удержание этой высоты спасло город. И удержали высоту не просто так, были достаточно активные действия морской артиллерии, та же самая «Червона Украина» вела огонь и заставила румын по крайней мере спрятаться, окопаться. И румыны, кроме того, понесли достаточно значительные потери, которые заставили их остановиться. И на какое-то время они даже начали устанавливать проволоку перед позициями, это было связано в том числе с тем, чтоб их контратакой не попытались выбить. Но факт в том, что буквально в двух шагах от совершенно катастрофического для Одессы положения, румын удаётся остановить. Потери у румын были достаточно большие, то есть за период с 28 августа по 11 сентября 1941 года они потеряли ещё 31 560 человек—почти 6 000 убитыми, 2100 человек пропавшими без вести, остальные раненые. То есть, на самом деле между 3 августа и 11 сентября и 11 сентября 1941 года румынская 4-я армия потеряла ни много, ни мало, а почти 60 тысяч человек, а точнее 58 859. Это, прямо скажем, «кровавая баня». И здесь даже поддержка со стороны немцев не решала проблему.
Там было такое подразделение под командованием генерала фон Курбире, с французской фамилией, скорее всего из западных областей Германии. У него в подчинении были пехотный полк, штурмовой инженерно-сапёрный полк и два полка артиллерии. На самом деле не так мало. И участие немцев было конечно ограниченным, но всё же чувствительно. Это касалось и обучения, то есть всё же румын выводили с переднего края и пытались учить. При этом на самом деле отношения между румынами и немцами были напряжённые, потому что когда пытались «дрессировать», это не вызывало большого восторга.
Кстати, с советской стороны были определённые трения между моряками и пограничниками. То есть у каждых своя собственная гордость и даже по донесениям проходит—«Опять эти моряки отступили»(приведено дословно—Авт.) или «Опять пограничники откатились назад и обнажили наш фланг»(приведено дословно—Авт.), то есть такие трения были, но на самом деле это в пределах разумного. Понятно, что такая «корпоративная гордость», она имела место.
В общем у румын танки повыбивало, у них буквально остался танковый батальон из 22 танков, причём сводный, из R-2 и Renault R-35. С одной стороны, для гарнизона Одессы ситуация находится на грани катастрофы. С другой стороны румыны буквально «выдохлись» после всех этих крайне напряжённых боёв, потому что их контратаковали и обстреливали артиллерией с моря, в общем неустойчивое равновесие. В середине сентября 1941 года румыны предпринимают ещё одну вылазку при помощи немцев.
А дальше у советского командования появляется план. Он заключался в том, чтобы использовать возможности Одессы, как примыкающей к морю крепости и высадить десант. Причём высадка десанта должна была сопровождаться наступлением с фронта и для того, чтобы провести наступление, в Одессу, в состав Приморской армии передавалась ещё одна стрелковая дивизия. Причём, упорядочили организацию Восточного сектора обороны, там сформировали дивизию с номером 421, на самом деле это было упорядочение управления, это на самом деле не означало ничего особенного.
Но что стоит сказать относительно поступления пополнения. Перед контрударом, перед тем, как высадить десант, только за несколько дней—с 21 по 24 сентября 1941 года в Одессу прибыло 15 маршевых рот численностью 3 500 человек, с 25 по 30 сентября 1941 года—ещё 21 рота. В общем Одесский гарнизон усилили, причём качество этих маршевых рот было не одинаковым. Непосредственно перед десантом прибыла новая 157-я стрелковая дивизия с гаубичным артполком, который опоздал к началу наступления и в первых атаках его поддержки не было. И прибывшее пополнение, которое было распределено по секторам, потому что в каждом секторе были свои проблемы, оно было из хороших, крепких контингентов, то есть там были рабочие из Сталинграда, донецкие шахтёры. Пожалуй ни до, ни после этого, настолько сильно качественного контингента на пополнение Одесса не получала.
И это способствовало успеху проведённой операции, потому что операция на самом деле была крайне непростой в том плане, что высаживался десант, наступление с фронта, причём наступление с фронта проходило фактически в достаточно узком секторе и можно было напороться на оборону противника—и застрять.
Но, в ночи, для высадки десанта было задействовано почти 2 000 человек, обычно пишут, что 180 коммунистов, опять же, из песни слов не выкинешь, командир полка—капитан К. М. Корень, военком—батальонный комиссар И. А. Слесарев из политуправления флота, то есть собрали такую крепкую часть, которая должна была выполнить сложнейшую задачу. 157-я стрелковая дивизия—12 600 человек, 70 орудий, гаубичный артполк—это 36 152-мм гаубиц, достаточно сильный, хотя он и не прибыл к началу операции, но позднее участвовал в боях за Одессу.
И если кто-то думает, что высадка десанта осуществлялась как в фильме «Спасти рядового Райана», то есть подходили специализированные суда и опускалась рама—на самом деле всё было куда менее красиво. Для высадки использовались баркасы. И на самом деле операция была рискованной, но тут-то на «полную катушку» сработал моральный фактор, потому что «умытые кровью» румыны и конкретно 15-я пехотная дивизия, когда им в тылу высаживается десант, причём с десантом теряется связь, где находится десант—неизвестно. Начинается наступление стрелковых частей, но упирается в огонь румынских миномётов.
Но в какой-то момент румыны взяли—и побежали. То есть это воздействие десанта с тыла, причём высаживались довольно далеко—Григорьевка. Расстояние между фронтальным ударом и Григорьевкой было около 16 километров и все думали о том—а сработает ли это? И если говорить начистоту, то где-нибудь на мысе Тархан в январе 1944 года аналогичный номер не прошёл, а здесь прошёл, именно потому что сильная стрелковая дивизия, хорошее пополнение—и фронт румын посыпался. И румын отбрасывают в Восточном секторе обороны , отбрасывают достаточно, чтобы обезопасить бухту от прицельного огня.
Десант высаживают в ночь на 22 сентября 1941 года, полвторого ночи, всё было красиво, то есть на самом деле это всё кинематографично, есть даже фильм «Оборона Одессы». Понятно, что там хватает «развесистой клюквы», но тем не менее, очень всё кинематографично, даже если сейчас снимать, потому что флотские подошли, «подвесили» осветительные снаряды, обработали с моря артиллерией, начали высадку—и всё получилось, кризис был преодолён. То есть тот кризис, который был на рубеже августа-сентября 1941 года, он был преодолён.
Более того, в другом секторе сделали «можем повторить», то есть в другом секторе начали наступать и румыны начали «сыпаться», несмотря на наличие этих «подпорок» в лице «заградотрядов с немецкими автоматчиками». И по сути, операция высадки десанта с одновременным наступлением, она безусловно заслуживает самой высокой оценки, то есть всё было сделано хорошо. Причём немцы были вынуждены послать авиацию, которая отбомбилась по кораблям, часть кораблей получили повреждения. Но невзирая на воздействие с воздуха всё закончилось хорошо, потому что там были задействованы в том числе и крейсер «Красный Кавказ», и канонерские лодки, которые бывшие десантные корабли, как «Красная Грузия». Кстати, достаточно активно канонерские лодки использовались для поддержки сухопутных сил с моря, то есть изначально десантные корабли, которые переделали в канонерские лодки.
Также имела место высадка воздушного десанта, но это скорее диверсионные группы. И воздушная поддержка была двоякой, то есть штурмовали истребители и штурмовики, то есть ИЛ-2 и Яки. А потом ещё прилетела флотская авиация из Крыма. То есть близость Крыма здорово помогала Одессе—прилетели СБ и отбомбились, их было немного, не больше десятка, но в общем и целом хватило.
И в принципе конец сентября 1941 года командование Одесского оборонительного района встречает с энтузиазмом, на хороших позициях. Более того, эти позиции можно дальше развивать. И тут, 30 сентября 1941 года, как «ушат холодной воды»—следует эвакуация. Потому что резко ухудшилась ситуация в Крыму, причём это было очевидно и для противника, что будут «снимать» Одессу. То есть хотя и держали в тайне, что будут эвакуироваться, но тем не менее если смотреть, что пишут по тем же румынам—они имели сведения о том, что Одессу будут выводить.
Румыны были в готовности, что сейчас что-то начнётся. Готовился вывод всех советских частей в сжатые сроки. В ночь на 16 октября 1941 года все отходят. На самом деле сначала вывезли тылы, а тут-то «достали из-под скатерти» «аварийный план», потому что в «аварийном плане» всё было прописано по вывозу тыловых частей—разбили на несколько эшелонов, в первую очередь вывозили тылы, потому они уже были не нужны. И затем в ночь с 15 на 16 октября 1941 года отходили боевые части, причём там сначала попытались «изобразить» некие атаки, артиллерийский огонь, расстреливали последние снаряды.
Всё было очень тщательно спланировано относительно погрузки на корабли, хотя сейчас у нас есть источник, такой как Фото E-bay. Оно несколько опровергает, что всё прошло «как по нотам». То есть фотографии пирсов, которые в том числе завалены брошенными автомашинами, тягачами, то есть на самом деле что-то побросали, нельзя сказать, что всё прошло гладко. Кто-то выходил не к тому пирсу, то есть это всегда возникает и это жизнь. И вообще говоря, было бы странно, если бы без этого всё обошлось. Тут надо учитывать, что сама по себе эвакуация—очень сложная вещь.
Теперь к вопросу—сколько мы в итоге эвакуировали? Если мы посмотрим на численность Приморской Армии, эвакуированной в Севастополь, то было эвакуировано 56 567 человек, включая и запасной полк, и тыловые части, части боевого обеспечения, артиллерию, 2-ю кавдивизию, 3 стрелковые дивизии. Всего же из Одессы вывезли 86 тысяч человек.
В общем это довольно много. И конечно тут в какой-то мере спасло то, что отсутствовало воздействие с воздуха со стороны противника. То есть при активном воздействии с воздуха всё могло пойти намного хуже, как на другой стороне, при отходе из Таллина. И когда нам пишут и рассказывают, что если бы в Таллине Софронов с Петровым, то…. Ничего бы не было. В Таллине принципиально была другая обстановка, были и другие силы противника, там всё же были немецкие пехотные полки, а не румынские.
Теперь по потерям. Каковы были потери личного состава Приморской Армии? Причём имеются данные с 26 июня по 16 октября 1941 года, то есть это не только непосредственно Одесса, общие потери 40 500 человек, из них 4 397 убитых, 9 747 пропавшими без вести, остальные раненые, но опять же—это с 26 июня 1941 года. Тут надо понимать, что упорядочение отчётности Красной Армии на тот момент оставляло желать лучшего, только в августе 1941 года начали всерьёз оценивать. Поэтому вынужденно пользуемся не вполне полными данными.
За последний период, опять же к вопросу, насколько он был тихим и спокойным—он совершенно не был тихим и спокойным. Эта высадка десанта в Григорьевке сразу стоила румынам 1300 человек, буквально за один день. С 12 сентября по 16 октября 1941 года румынская 4-я армия дополнительно ещё потеряла почти 7 700 убитыми, 6 тысяч пропавшими без вести. Вообще, запредельное количество пропавшими без вести для «статического фронта». Вообще говоря, для румын это было полнейшее безобразие и это говорит в том числе о уровне подсчёта в румынских частях, о том что румынская армия была далека от лучших стандартов.
А так, реально, через штурм Одессы прошло ни много ни мало, а 340 тысяч румын, это и потери, и прибытие новых соединений, и потери. То есть на самом деле для одной румынской армии это было «кровопусканием». Есть характерная цифра—на 22 июня 1941 года 4-я румынская армия имела 4 821 офицера. К 15 октября 1941 года, когда Одесский гарнизон сказал «Прощайте!», из этого числа потеряли 4 599 офицеров, понятно, что их пополняли, но это пополнение было не мирного времени и это «выкашивание» значительного количества контингента, обученного в мирное время, это не могло не сказаться на румынах.
И вообще говоря, это был «звоночек» немцам о том, какие у них союзнички, на что они реально способны. Да, они были способны на всякие «акции» типа захватили, отбиваются, удерживают, лишить там Одессу питьевой воды, на это ума хватало. Но в целом это был «звоночек» для немцев о том, что поворачиваться «спиной» и флангом к румынам для немцев самоубийственно.
Это неоднократно подтверждалось. То есть, это и бои под Мелитополем, которые заставили немцев развернуть горных егерей от Крыма, осень 1941 года. Это и всем известный Сталинград. Это и всем известная Ясско-Кишинёвская операция. То есть да, качество румынской армии было существенно ниже. Потеря почти сто тысяч человек в штурме Одессы. На самом деле это те войска, которых лишили каких-то других направлений.
Понятно, что ту же Приморскую Армию постоянно пополняли, 56 тысяч человек непосредственно из Приморской Армии—это довольно много. Но в целом—это безусловный успех Красной Армии.
**************************************************************************************************************************************************************
**************************************************************************************************************************************************************
