оглавление канала
Я сидела на лавке и просто тупо пялилась в пустоту. Невозможная тоска навалилась на меня, пытаясь укутать, спеленать меня своим душным тяжелым одеялом. Повинуясь какому-то порыву, я встала и пошла в спальню, где лежала купленная мной гитара. Я так и не прикоснулась к ней с того дня.
Настроив гитару, пробежалась по струнам. Гитара, как живая, чувствуя мое состояние, отозвалась жалобным звоном. Айра при первых звуках встрепенулась, села у моих ног, внимательно и настороженно слушая. Я запела сначала очень тихо, потом, дав волю всем своим эмоциям и чувствам, перестала сдерживать себя. И звуки старинного романса, щемящего сердце, наполнили мой дом. Внезапно, в песню влилось новое звучание. Волчица сидела и подпевала мне, стараясь своим голосом не перекрывать мою песню. И, тоска стала уходить, отступать по темным углам, прятаться за печью, уступая место какому-то иному, незнакомому мне чувству светлой и тихой грусти, которую испытываешь при виде падающих осенних листьев.
Последний аккорд прозвучал, песня кончилась. Я погладила Айру по голове.
- А ты у меня молодец, девочка. Мы с тобой смело можем устраивать концерты.
Волчица доверчиво прижалась ко мне, глядя проницательно и мудро своими глазами, как будто, прямо в душу. И уже, у меня не осталось никаких секретов от серой подруги. Айра что-то такое почувствовала там, на самом донышке моего сердца. Взгляд ее изменился, и она тихонько, с подвизгиваньем завыла.
Следующий день начался, как обычно, с обливания у колодца. Стоя босыми ногами на холодном снегу, я почувствовала, как вся энергия неба и земли проходит сквозь меня, и сливается где-то в солнечном сплетении в большой горячий клубок. Я почувствовала легкость и радость после вылитой на голову ледяной живой воды. Засмеялась от восторга, не в силах сдерживать распирающую меня энергию и подняв руки к утреннему, но, еще звездному, небу.
Наскоро позавтракав, оседлала Матильду. Айра немного покрутилась у моих ног и убежала по своим делам в лес. Стеная и охая (ребра все еще болели) забралась на лошадь и поехала в деревню. Надо было навестить Марию Афанасьевну. Оставались нерешенные проблемы. Нужно было вытащить и по-человечески похоронить Аграфену с Иваном. Да, и с ящиками тоже следовало разобраться. Теперь я была не одна. У меня были друзья, проверенные испытаниями.
Лес стоял притихший и задумчивый в раннем инеи, похожий на сказочный сад из зачарованного королевства. Только глухой звук лошадиных копыт, о чуть промерзшую землю, нарушал это безмолвие.
Старушка встретила меня, как родную. Обняла и расплакалась, приговаривая и причитая.
- Да, что же это такое делается! Да, что же эти ироды с тобой сотворили?! Куда же ты одна то полезла?!
Я поглаживала ее по спине, пытаясь утешить.
- Ну, все же обошлось. Зато бандитов арестовали. Теперь все хорошо …
А про себя добавила: «арестовали, да не всех …» Но, расстраивать старушку не хотелось.
Мария Афанасьевна вытерла мокрые глаза платочком.
- Что же это я, совсем расклеилась. Ты садись, дочка, за стол. Я сейчас быстро …
И она захлопотала, заметалась между столом и печью, выставляя угощение. Я попыталась слабо отбрыкиваться, мол, я уже позавтракала, и, вовсе, не голодна. Но, бабулька и слышать ничего не хотела.
Тут по крыльцу затопотили чьи-то быстрые шаги, и через мгновенье, лохматая голова Егорки просунулась в двери.
- Баб Маша, я вам тут ножи принес, которые вы бате давали, чтоб наточил. – Увидев меня, разулыбался. – Здрасьте, теть Оль. А, я и не знал, что вы тут.
Я поздоровалась, про себя хмыкнув. Маленький хитрец. Как будто не видел Матильду, привязанную у крыльца.
Мария Афанасьевна заворчала.
- Чего двери разхабарил?! Заходи в избу, выстудишь! Чай, не май месяц. А за ножи, спасибо бате передай. Садись вон, за стол. Поди с самого утра ничего не ел. Все насаешься по деревне. В школу то когда? Поди, уроки пропускаешь, оболтус?
«Оболтус» надулся.
- И ничего я не пропускаю! У меня, между прочим, вторая смена сегодня. А ты, баба Маша, ко мне несправедлива!
Он шмыгнул, вытер нос рукавом. Снял свое пальтишко, прошел к столу и, шлепнулся на лавку рядом со мной. Потом развернул тряпицу, в которой лежали наточенные ножи.
- Баб Маш, у вас тут у одного ножика ручка пластмассовая треснула. Так, я новую приладил, деревянную.
И он продемонстрировал нож с деревянной ручкой. По рукояти бежали диковинные звери, плелись цветы. Не удержавшись, я ахнула от такой красоты.
- Не уж то, сам сделал? – Егорка с гордостью кивнул головой. – И узор сам вырезал? – Продолжала восхищаться я.
Было видно, что мое удивление очень приятно мальчишке, он аж покраснел от удовольствия.
- Сам, теть Оль. Я и вам могу вырезать чего захотите.
Я только головой покачала.
- Егорка, тебе учиться надо. У тебя талант!
Тот зашмыгал носом и пробормотал.
- Так меня батя и учит …
Я опять покачала головой.
- Тебе в художественное училище надо!
Пацан с удивлением на меня уставился.
- А чего это я там не видал? Меня батя получше всяких училищ научит.
Я только рукой махнула, попеняв себе, что этот разговор с отцом бы вести надо, а я к мальчишке прицепилась.