Мы расстались в прошлой статье с Аленой. Когда была назначена очередная операция на сердце во Франции.
Когда все нюансы были продуманы, билеты на самолет до Парижа куплены, весь Детский дом ощутил это тягостное ожидание назначенного дня расставания. Дети относились к этой предстоящей поездке Алены с оптимизмом:
«Это же здорово, полетишь на самолете в другой город, это ж приключение. Тебя там подлечат и вернешься к нам обратно здоровой»
А вот взрослые старались НЕ показывать своих сомнений, которые были у большинства сотрудников:
«Ну, ведь, решили в Санкт-Петербурге, что «неоперабельна», это же не шутки. Что ж, заграничные врачи лучше? ».
«А, вдруг, в Париже не рассчитают свои силы?»
«А, вдруг, в этой частной клинике просто деньги государственные нужны, поэтому они так решительно схватились за эту операцию»
«И чего они не отстанут от бедного ребенка, пусть живет, как живет, сколько Бог отпустил. Зачем мучить?»
Много было разговоров в Детском доме, много сомнений.
День расставания. "Я не вернусь от туда, не хочу туда ехать"
И вот настал день расставания. Вместе с Аленой в Париж летели Директор детского дома (она собиралась пробыть там два-три дня и вернуться) и бабушка той самой девочки, которая погибла в Санкт-Петербурге, не выдержав операции на сердце.
Самолет вылетал под утро, Директор, выезжая ночью за Аленой, позвонила по дороге воспитателю:
«Все собрано? Времени мало, я приеду, сразу спускайте ребенка»
Когда же машина въехала во двор Детского дома, все оказалось сложнее, чем предполагали взрослые - Алена наотрез отказывалась ехать. Эта разумная, улыбчивая, веселая девочка орала как сумасшедшая. Никакие уговоры и обращение к разуму не помогали.
Девочка упиралась ногами и руками, а когда стало понятно, что уговорами ничего не добьешься, ее подхватили на руки и понесли к машине. Тогда, она схватилась за воспитателя мертвой хваткой и продолжала орать во весь голос:
«Нет, не хочу, я не хочу туда. Я не вернусь назад»
Такого никто не ожидал, в таком состоянии Алену видели впервые. Невозможно передать чувства Директора, в голове проносились мысли:
«Ребенок очень боится, вдруг что-то чувствует? Она, ведь, часто лежала в разных больницах, и никогда не было такой реакции.
А, вдруг я приняла не правильное решение – вдруг операция не будет успешной»
Это было очень тягостно – быть НЕ УВЕРЕННОЙ в успехе и брать на себя ответственность за жизнь ребенка.
Часто ли вы, читатели, чувствовали такое, когда принимаешь решение, но не уверен в его правильности и успешности? А еще гораздо сложнее, когда от этого решения зависит жизнь человека, а тем более ребенка.
Директор взяла себя руки и не обращая внимание на орущую в детском кресле Алену, поехала в аэропорт.
Через 2 дня директор Детского дома вернулась к своим должностным обязанностям и все новости о предстоящей операции мы получали от самоотверженной бабушки, которая согласилась ехать во Францию ради детдомовского ребенка.
Наступил день операции, и началось томительное ожидание вестей. Уже по тому, что время операции увеличилось в геометрической прогрессии, стало понятно, что не все идет гладко. Ближе к вечеру пришли известия:
«Сама операция прошла успешно, но из-за наркоза СВЕРНУЛИСЬ ЛЕГКИЕ и не хотят разворачиваться обратно. Состояние ребенка оценивается как стабильно тяжелое. Алена в реанимации».
Каждый из нас думал:
«Ну, ничего, так бывает после сложных операций. Это только первый день. Уже завтра будет легче»
Но, когда «стабильно тяжелое» состояние продлилось и на следующий день, и через день и через неделю всем стало понятно, что положение очень серьезное.
В течение месяца сотрудники приходили на работу и думали, переступая порог учреждения: «Какое известие меня ждет? А вдруг, уже все кончено?»
Все отводили глаза, боясь встретить взгляд директора и прочесть в нем страшное известие. Дни тянулись за днями. Мы знали, что Алена лежит в реанимации с раскрытой грудной клеткой на аппаратах искусственного дыхания и врачи делают все, чтобы легкие развернулись. Единственное, что поддерживало, были следующие мысли:
«Наша Алена сильная, она всегда цеплялась за жизнь своими тонкими ручками и выигрывала - получала еще один шанс».
И, вот, наконец, пришло известие из Парижа– состояние из «стабильно тяжелого» заменено на формулировку - «средней степени тяжести». Это был шанс на победу. А, еще через неделю Алену перевели в обычную палату. Впервые за два месяца все вздохнули с облегчением.
Сотрудники вспоминают, как на педсовете директор со слезами на глазах сказала:
«Вы не представляете, как мне было тяжело – не давала покоя навязчивая мысль – «вдруг я отправила ребенка на смерть»
Как жить с этим всю жизнь? Как работать с детьми?»
Попадали ли, вы, читатели, в такую ситуацию, когда нужно принять решение, от которого зависит жизнь другого человека?
Напоминаю, что все события и персонажи выдуманы.
Подписывайтесь на канал, пишите комментарии, ставьте лайки.