Берёза пахнет веником. Сентябрь.
Пора для бань под водочку и сало.
И чтоб в камине нудно завывало,
про то, что это только первый «ябрь»,
а будет и второй, когда ветрами
нагонит воду мутную в реке.
И в парке, что стоит невдалеке,
зажгутся тропы яркими кострами.
А третий «ябрь» пришлёт Зимы «привет»
и выстелит ледком под утро лужи,
намёком очень скорой лютой стужи,
что в белое оденет Белый Свет.
Четвёртый «абрь» прогонит старый год,
под шум и гам предпраздничных истерик.
И все мы перейдём на новый берег
надежд святых конца любых невзгод.
Осенние песни забудет зима.
Сметут партитуру с дорожек и улиц.
И люди по слякоти, зябко сутулясь,
пойдут на работу с утра.
Извечная прихоть. Безжалостный ритм.
К весне через броды из грязного снега.
Сквозь резких клаксонов навязчивый бит,
во тьме капюшонов глаза человека.
И всюду тоска и прилипчивый сплин,
и радость не радость, и горе не горе.
И лес отгорает как шапка на воре,
и видно за лесом колонны осин.
И хочется в петлю, но близится ночь,
и топишь тоску с проститутками в баре.
Но только заслышишь игру на гитаре,
уходишь в белёсые сумерки прочь.
И бродишь в ночи и выходишь к воде,
и в ртутные воды бросаешь обиды.
Мол, все на любовь и на счастие виды,
Забрала обманом водица себе.
А вечная Лета, волною плеща,
покажет златую иллюзию рая,
огнями на рострах призывно играя,
и скрыв все обманы ковром из плюща.