Автор: Ирина Жигмунд.
Не скрою, мне самой было интересно узнать обо всех этапах создания образа Александра Вертинского в новом нашумевшем сериале, поэтому я попросила рассказать об этом художника по костюмам Дмитрия Андреева.
Ирина Жигмунд: Чем тебе был интересен этот проект?
Дмитрий Андреев: Многообразием времен, эпох. Действие фильма охватывает четыре десятилетия: начинается в1910-х, а заканчивается в 1950-х годах. Конечно, я уже делал это время с другими режиссерами, но на «Вертинском» мне хотелось поставить для себя новые задачи.
#Вертинский жил в богемной среде, которую было бы интересно визуализировать любому художнику: сцена, публика, рестораны, кафе. К тому же действие сериала происходит в разных странах, что продиктовало разную стилистику, направление по цвету и силуэту. Все это хотелось сделать ярко, вкусно и максимально разнообразно.
Я сам попросил Светлану Тегин, которая была приглашена главным художником на проект, поговорить с режиссером Дуней Смирновой и попросить ее взять меня вторым художником. В итоге, Света создавала образы Бурковской, Марлен #Дитрих, Бубби, Лиды, Нади, Веры Холодной, Рали, Елены Павловны, а на мою долю пришлись все остальные женские и мужские персонажи, сам Вертинский (за исключением сценического костюма #Пьеро) и вся массовка.
Подходы дизайнера моды и художника по костюмам, конечно, разнятся. Но Дуня сказала: «Пусть все женщины от Тегин будут решены в немного осовремененном, дизайнерском ключе, и тем отличаются от остальных персонажей. Они словно залетные, райские птицы»
И.Ж.: Что для тебя – Вертинский?
Д.А.: До работы над сериалом я был мало знаком с его творчеством. Но, безусловно, он - интересная, неоднозначная личность. Богема! Я прочитал его мемуары, посмотрел несколько документальных фильмов, очень хотел поговорить с его дочерью Анастасией, но не получилось…
В своих мемуарах, на которые мы опирались в нашем сценарии, Вертинский не придерживается документальной точности, а артистично мифологизирует свою жизнь. Мы тоже добавили в фильм немного вымышленных персонажей и ситуаций. И сразу решили, что он будет не про конкретную историческую личность, а про Артиста, про его путь, поиски себя, своего предназначения. И про тех, кто помогал ему и мешал, про тех, кто его любил и ненавидел.
Каждой серии мы хотели придать свою стилистику, намеренно далекую от правды жизни. Тем не менее, самого Вертинского я делал максимально подробным и точным с точки зрения модного силуэта и стилистического наполнения костюма. Их крой и цвет менялся в зависимости от времени и тех ситуаций, в которые он попадал.
В первых четырех сериях герой ищет себя в творчестве и в стиле.
Идея Дуни была сделать его сначала максимально неформальным, мы его видим таким шалопаем, шутом, одетым в произвольно собранную одежду с барахолки. Клетка и полоска в его костюме стали особенно модны в 1920-х гг, когда геометрический рисунок стал частью авангардного искусства.
После первых удачных выступлений у него появляются деньги, он начинает одеваться, как ему кажется, роскошно: например, покупает себе длинное пальто с меховыми манжетами и воротником. Но он понимает, что все это не его.
На смену этому приходит элегантная сдержанность от хорошего портного, прекрасные линии кроя и монохромные цвета. Это продолжалось до его отъезда в Америку. Голливуд накладывает свой отпечаток на его стиль: он носит яркие, немного пошловатые по цвету пиджаки и пестрые галстуки.
После Голливуда, оказавшись в Шанхае, Вертинский одевается в сливочно-разбеленные тона и фактически сливается с толпой. Больше в его костюме не будет никакой пестроты, только монохром.
Для того, чтобы подчеркнуть, что, вернувшись в Советский Союз, герой пытается вписаться в новый стиль жизни, мы одели его в двубортные, добавляющие основательность фигуре костюмы серых тонов.
Нам даже пришлось сшить на актера Алексея Филимонова толщинки. Он их носит под костюмом, начиная с Шанхая, когда Вертинский уже в возрасте знакомится с Лидой, своей молодой будущей супругой, и до самого конца. Поскольку рост актера 172 см, а нам нужно было создать вытянутый силуэт, то мы сделали для него специальную обувь, почти на 10 см увеличивающую рост. Актер, конечно, мучился, даже в середине съемок сорвал себе спину, зато в кадре был статен.
И.Ж.: Как создавалось близкое окружение героя?
Д.А.: В фильме есть три друга героя: реально существовавший художник Осьмеркин, вымышленный персонаж поэт Агеев и актер Иван Мозжухин.
Осьмеркин из всех трех друзей самый творческий, безбашенный. Немного художник-ребенок, наивный и трепетный.
Агеев – это собирательный образ, непризнанный, талантливый поэт, впоследствии попавший под репрессии, в лагеря. Герой по-доброму ему завидовал, ориентировался на него в своем творчестве. Агеев был для него своеобразным камертоном, ему не хватало его бескомпромиссности, воли и чести.
Кинозвезда Иван Мозжухин - денди с по-шаляпински широким размахом. Изначально именно на него в стиле ориентируется Вертинский, но в итоге приходит к большей утонченности и элегантности. У Мозжухина одежда яркая и довольно пестрая. Актер Павел Ерлыков ростом почти 190 см, 56 размера, богатырь! И одежда на нем смотрится монументально.
Все три друга Вертинского были разными, но дополняли друг друга. Каждый из них – это «отдельная краска», и создавать их было очень интересно.
И.Ж.: На чем строился дендизм Вертинского? Где брался его фрак? Сложно ли было в нем работать актеру? Много ли использовалось подлинных костюмов для героя?
Д.А.: До нашего проекта Алексею не приходилось играть в кино таких артистичных, утонченных персонажей, но на пробах он поразил нас тем, что сразу вписался в #образ чуть жеманного, со странинкой в поведении, тонкого, умного Вертинского. Он достал из себя то, чего мы в нем не ожидали увидеть. Я надеюсь, что во многом этому помог костюм.
На примерках я всегда ему рассказывал про модные тенденции того периода, костюм которого мы делали. О том, как в этом нужно ходить, стоять, сидеть. Нужно ли откидывать фалды фрака, когда садишься за стол, где держать платок, как сидеть нога на ногу, как тянуть мысок. Мы много с ним репетировали, Алексей сразу все это впитывал и правильно двигался в кадре – не поворачивал голову отдельно от корпуса, правильно держал спину (каблук, конечно, этому тоже помогал).
Светлана Тегин для съемок одолжила у коллекционера Александра Васильева замечательные, подлинные фраки, но к сожалению, мы не смогли ими воспользоваться, потому что на крупных планах были заметны все прожитые ими годы. И мы даже решили, что несмотря на то, что Вертинский почти всегда выступал во фраках, у нас он будет выходить на сцену в смокингах. Мы сшили ему три вида смокинга: на 1920-е, 1930-е, 1940-1950-е года. Они отличались кроем, тканью, стилем.
Вначале Вертинский носит вещи (даже свой первый фрачный комплект) подлинные, из подбора, потому что нужно было чтобы они выглядели случайными, немного не по размеру.
Весь остальной его гардероб был сшит на киностудии им. Горького, и я благодарен замечательному художнику (я считаю, что она – именно художник), закройщику, модельеру Елене Грицкевич, и ее команде за их замечательную работу! Я не люблю клеевые прокладки, а только ручную работу (простеганные волос, лен), Елена это знает, и все было сделано в надлежащем виде и в той достоверности, которая была необходима.
И.Ж.: Помнишь ли ты при работе над историческим фильмом, о том, что он снимается для современного зрителя?
Д.А,: Да, мы делаем #кино для современного зрителя, но я считаю, что не нужно без необходимости осовременивать исторический #костюм. Именно детали, нюансы, такие, как сорочки, носовые платки, цепочки, гамаши, шляпы и т.д. погружают зрителя в мир прошлого, и именно это я очень люблю!