12
…темно. Сплошной мрак. Его разорвал красноватый свет маленькой лампочки. Снаружи раздался голос, приглушенный стенками конуры:
– Десять… Девять… Восемь…
Пол под лапами Лайки задрожал.
– Семь… Шесть… – продолжал вещать механический голос.
Вибрация усилилась. От страха Лайка пустила под себя струю.
Этого не может быть!
– Пять… Четыре…
Нет!!!
– Три… Два… Один… Пуск.
Собаку прижало к полу, облитому её же мочой.
Плохо. Очень плохо!
И тут две мысли посетили Лайку. Ни одна не подходила к её нынешнему состоянию боли и страха. Первая: «Через тернии к звёздам». Вторая: Я теперь разумна. Я равна людям. Я нужна им!
И тут же:
Да что же это они делают со мной?! S.O.S!!!
13
Сашино состояние вернулось в норму, если не считать мысленных вскриков собаки, находящейся в сотнях километров от него. Дворняжки, летевшей неизвестно куда.
Юноша машинально зажал уши руками, но это ничуть не помогло. Оставалось выйти на контакт, дабы утихомирить крики внутри головы.
14
– Не кричи, пожалуйста, я слышу тебя, – вслух сказал Саша.
– А? Кто это? Ты – человек? Что же вы делаете со мной?!
– Да, я – человек, – сказал юноша, обнаружив при этом, что может общаться, не раскрывая рта. – «Но я не имею никакого отношения к тем, кто отправил тебя в космос».
«Ты не врёшь. Чувствую, что не врёшь! Тогда помоги мне!»
«Но как? Я не знаю ни кто ты, ни как ты оказался там, где оказался. Я всего лишь нищий стихоплёт…»
«Я не оказался, а оказалась, – поправила его Лайка. – Теперь до меня доходит, что случилось. Им просто до зарезу нужно было подопытное существо, и они выбрали меня. Как мерзко!»
Пару минут Лайка молчала. Саша подумал, что потерял контакт с ней. Затем она сказала:
«Но почему же меня услышал именно ты, и только ты?»
«Я не знаю, – ответил Саша, – но помогу, чем смогу. Ты нравишься мне».
Снова молчание.
«Послушай, человек, сходи к этим злым людям, скажи, что меня нужно вернуть. Я же теперь разумна. Пусть исследуют меня на земле. Лишь бы мне жить. Вместе с разумом ко мне пришла боязнь умереть».
«А когда ты была просто собакой…»
«А когда я была просто собакой, – перебила его Лайка, поставив ударение на слове «просто», – то не задумывалась об этом. У собак нет чувства времени, так же, как понятий жизни и смерти. Помоги мне!»
«Хорошо, я постараюсь».
15
С первой электричкой Саша отправился в Москву, а оттуда в ЦУП, располагавшийся тогда недалеко от Щёлково-7. В продолжение всего двухчасового путешествия он общался с Лайкой. Они сблизились за это время, и теперь юноше было по-дружески больно за эту собаку, переставшую уже быть собакой. Она рассказала ему, как изменилось её мироощущение в последние часы. Оставалось загадкой, для чего судьбе понадобилось сыграть с Лайкой столь злую шутку. Однако факт оставался фактом: собака не просто стала разумной, у неё появились сверхспособности, наподобие телепатии. Саша надеялся только на то, что сможет заинтересовать этим учёных мужей из ЦУПа.
Пока Лайка возносилась на орбиту, Саша на всех парах спешил к Центру Управления Полётами, засекреченному не хуже лаборатории физиков-ядерщиков. Он ни за что не нашёл бы Центр, если бы его не направлял новый друг.
Всё шло гладко.
«Поспеши! Поспеши, Саша! – мысленно говорила Лайка. – Мне уже трудно дышать. Видимо решили приспособить моё мёртвое тело для вечного кружения по орбите».
«Не переживай, я сделаю всё, что смогу».
Саша приблизился к забору, огораживающему ЦУП, и легко, словно кузнечик, перемахнул его.
«Всё будет хорошо».
16
Двое стояли на крыльце главного здания Центра Управления Полётами, курили и разгова-ривали.
– Как там поживает наша подопечная? – спросил слегка заросший любитель животных.
– По крайней мере, от стартовых перегрузок она не сдохла, – ответил его коллега.
– Надо было оставить ей что-нибудь поесть.
– Бесполезно, в этом модуле не предусмотрено очищение воздуха.
– Я знаю. Мы сейчас как раз работаем над этой проблемой.
– Вот именно. Так что рано, или поздно, ей всё равно – кирдык.
– Жалко.
– Да чего её жалеть-то, тварь неразумную?
– Как знать…
– Вот ты всё: «как знать», да «как знать», а между тем наша советская наука шагнула далеко вперёд!
– Мне иногда кажется, что она не шагает, а прямо-таки бежит…
– Кстати, насчёт «бежит», что это за человек несётся к нам?
– Не знаю. Он что-то кричит… не могу разобрать…
– А-а! – Вон и охрана. Очередной безумец. Ладно, пойдём работать.
– Да, пойдём.
17
Саша удачно обогнул все посты охраны. Он был на взводе. Лайке совсем приплохело – сказывался недостаток кислорода – нужно спешить.
Тут юноша увидел двоих работников Центра, и нервы его сдали. Вместо того чтобы подойти к ним и объяснить, что за ошибку они допустили, он принялся размахивать руками и кричать: «Верните Лайку, она разумная!» – чем естественно привлёк внимание не только сотрудников, куривших на крыльце, но и охранников. Причём, охранников в значительно большей степени.
Он не успел добежать до крыльца. Его схватили и уложили на газон. Саша глядел вслед работникам ЦУПа со слезами, подрагивающими в уголках глаз, и горечью в душе. Затем в его поле зрения попало бездонное дуло пистолета.
– Ребят! Отпустите! Я должен передать что-то важное!
Охранники хранили гробовое молчание. Им строго-настрого запрещалось разговаривать с нарушителями. Ещё бы: ЦУП – самый важный и засекреченный объект во всём Союзе! Если уж влез туда без спроса, – не жди ничего хорошего.
18
Начальник безопасности ЦУПа сидел за своим громоздким столом красного дерева и пил натуральный бразильский кофе.
В дверь постучали.
– Входите.
Вошли трое из его подчинённых, ведя в своём окружении бедно, но аккуратно одетого юношу.
– Вот, нарушителя поймали, – сказал старший охранник.
– Оставьте, – сказал начбез.
Прежде, чем начать разговор, он пристально оглядел молодого нарушителя. Лицо красивое, но чего-то не хватает. Может, волевого подбородка? – Да. Сухощавый, сутулый, во взгляде горечь и «неземная тоска», как выразились бы здешние работники.
– Давайте знакомиться, – сказал начбез. – Меня зовут Михаил Юрьевич. Я отвечаю за порядок на этом объекте.
– Саша, – сказал паренёк.
В начбезе окрепла уверенность, что молодой человек, стоящий сейчас перед ним, не только не похож на шпиона, но и на систематического нарушителя не тянет. Уж Михаил Юрьевич умел разбираться в людях. Тогда что? Может, сумасшедший? Или просто чудак?
– Чем занимаетесь? – спросил начбез.
Саша сделал круглые глаза и ответил:
– Стихи пишу.
«Действительно шизик, – подумал про себя начбез, – тем проще, – пусть другие с ним разбираются. Те, по чьей части скудные разумом».
– С какой целью проникли на секретный объект?
– О, это очень важно! Сегодня ранним утром на орбиту отправили собаку, а она оказалась разумной! Ей очень плохо! Её необходимо вернуть! Для этого я и здесь. Нужно предупредить…
Михаил Юрьевич прятал улыбку в роскошных усах.
– Я ничего об этом не знаю. Знаю только, что Вы, Саша, не по нашей части. Так что, – прощайте, – с этими словами он нажал скрытую кнопку.
В комнату вошли те же трое охранников, что и привели Сашу сюда.
– Не наш, – бросил начбез, – сдавайте фискалам.
Юноше сковали руки за спиной и вывели вон. Старший охранник остался получить распоряжения.
– Не адекватен, – сказал начбез, глядя в окно на скрючившегося нарушителя. – По-моему, он того, – последовал выразительный жест пальцем у виска.
– Ясно, – сказал старший охранник и вышел.
***