Что бы изменилось, если в Думе большинство взяла фракция КПРФ?
Ничего. Потому что поднялась бы условно вторая голова сказочного дракона местной бюрократии.
Собственно КПРФ формально одержало победу. Но эта победа не ее. Люди проголосовали от обратного. Демократия этим отличается. Везде. Что не нравится, что раздражает, то заменяется на менее неприятное. Именно на менее неприятное. Хотя в условном магазине сдаются- продаются одни и те же условные вещи. КПРФ вместе со своим опытным лидером соглашателем была выбрана только от русской безнадеги. Господство главного боярства ЕР стало просто невыносимо. Даже основные конкуренты государственных олигархов по бизнес идее - люди Навального призывали голосовать за КПРФ через умное голосование. Враг моего врага - мой друг. Это тоже - от безнадеги. Никогда бы условные демократы не голосовали бы за условных гулаговцев, даже с учетом их культурной модернизацией рыночной терпимостью. Современные коммунисты, или люди, которые себя называют такими не менее жадные. Но имеют ограничения из-за своей идеологии. У каждой профессии есть своя специфическая профессиональная одежда. У врача, к примеру, белый халат. У рабочего роба. У дирижёра фрак. Члены КПРФ, да и многие другие левые фарисеи обязаны говорить о народе. Народ страдает, народ беднеет. Но никто из Думы уходить не будет. Жить как народ? Зачем? КПРФ - это профессия одним словом.
И вот, представим, профессиональных актеров второго палана вывели в качестве прим. Что бы случилось? А ничего. Сначала упало бы качество спектакля. Это естественно. Затем актеры второго плана немного освоились бы со своей новой ролью. Старый механизм или система прочихались бы и снова заработали на прежних оборотах. Тут важен сам механизм, а не детали. Ну поменяли бы синие детали на красные. Понятно?
На символические митинги протеста пришло мало народа. На то они и символические.
А теперь вспомним, сколько вышло за Навального по всей РФ. В тысячи раз больше. Выборный триумф КПРФ, пусть и формальный - это не победа коммунистической идеи. Коммунистическая идея никому не нужна. Этому свидетельство как раз эти самые символические митинги. Современные левые, те, кого называют, или те , кто считает себя марксистом не хотят этого видеть. Современное левачество переполнено старыми фарисеями, средними, среднего возраста значит и даже есть молодые попугаи о диктатуре пролетариата, о справедливости, о других идеях Карла Маркса из 19 века.
Современные левые фарисеи думают категориями столетней давности и даже больше. (Это если бы марксисты времен Ленина говорили о маздакидах и вечных святых методах их борьбы).
Современные левые не понимают даже, от чего они в кризисе. Нервно листают ленинские записи столетней давности. Несут абракадабру. Успокаивают свое эго.
Сначала современные левые должны признать, что они порождение традиции. Что так называемый планетарный коммунизм, установился на земле только благодаря, а вопреки Марксу. Только народы с жесткой традицией установили у себя новый традиционный строй и назвали его коммунистическим. Россия, Китай, Корея, Вьетнам, Кампучия - это Азия. Это территория жесткой коллективной традиции. Именно народы с подобной культурой коллективизма приняли так называемый коммунизм, а на самом деле новых бюрократов, которые через революцию сменили местные феодальные элиты. Это народы, где капитализм был недоразвит. Но отчуждение, в котором жили в то время восточные (плодовитые народы) было огромно. Европа решила свое перенаселение путем Мировой войны. Потом совершила модернизацию. Народы востока к этому времени к мировой войне были не готовы. Это были народы периферии. Они опоздали к планетарной модернизации, оттого выбрали догоняющий проект. Коммунистический проект - это догоняющий проект, да-да, как жесткий коллективизм в традиции - это компенсация общим трудом суровости климата и условий. Страны азиатской традиции выбрали коммунистические идеи, потому что они подходили своей диктатурой (пролетариата) к коллективной памяти народов, к производственной культуре рефлексов. Карл Маркс - урбанизированный горожанин презирал феодализм, Азию, Россию. Поэтому эмпирически никак не мог связать отчуждение рабской личности от отчуждения пролетарской личности. Отчуждение пролетарской личности - это одно и то же, что и отчуждение члена родового коллектива. Не могло отчуждение родового "ничто" произойти незаметно в современном Марксу городе. Оно произошло как раз в том виде отчуждения, описанном Марксом. Но Маркс сделал свой вывод о причинах зависимости человека от социума. Производственные отношения в дуэте с производственными силами не давали состоятся человеку. От этого Маркс нашел решение, заменить людей машинами, создающими изобилие. Но если племенного человека освободить от родни, разве он станет свободным? Если крестьянина оставить без деревни, разве он не одичает? Так и неработающий, освобожденный от отчуждения, человек по Марксу стихи писать и философствовать не будет. От изобилия человек добрее не станет. А вот что Маркс перепрыгнул через традиционное отчуждение, не увидел в капиталистическом отчуждении старую традицию, это до сих пор ослепляет всех левых так называемых марксистов, а по мне -большую толпу болтунов фарисеев. Они вообще не хотят думать. Отчуждение меняется, на смену села приходит город, но культура давления традиции остаются. И производственные роботы не могут решить этой проблемы.
Вот так и Зюганов и Ко - это прежде всего традиционные люди из деревни. Что им скажет система, традиция, то они и сделают. За это они получили от системы, все еще получат, как тот смирный телок, сосущий у двух маток.