В прошлый раз мы вошли во двор дома 6 по Колпачному переулку, и сегодня поговорим о замечательном доме, находящемся в этом дворе. Этот дом интересен не только тем, что он очень красив. С ним связана захватывающая история, споры о которой не утихают до сегодняшнего дня.
Дом князей Долгоруковых
Такое наименование дом носит сегодня, однако князь Александр Алексеевич Долгоруков приобрёл его лишь в 1744 году. Сам же дом включает палаты 17 века на каменном подклете 16 века, сохранившемся до наших дней. Есть даже предположение, принадлежащее известному историку, писателю и москвоведу Рустаму Рахматулину, что подклет этот мог быть частью литовского Посольского двора 1560 года.
В начале 18 века усадьбой владели люди, чьи фамилии уже не первый раз прозвучат в рассказе об Ивановской горке: это Хитрово и Бутурлины.
Князь Долгоруков приобрёл не только дом, но и два соседних участка. Усадьба стала огромной, она выходила разными своими сторонами в Старосадский и Колпачный переулки, а также на Покровку. После этого князь предпринял перестройку палат со значительным увеличением их объёма. Перестройка палат завершилась в 1764 году. Именно тогда фасад приобрёл барочный облик, который мы видим сегодня.
Дом после перестройки стал большим и роскошным. Главный фасад был ориентирован на церковь Успения на Покровке, в сторону которой шла парадная подъездная аллея. Вдоль Покровки проходила и парадная ограда со львами, державшими в пастях цепи. В общем, не дом, а настоящий дворец.
В пожаре 1812 года дом не пострадал, как и весь этот квартал. О возможных причинах такой удачи я рассказывала в публикации, посвящённой Армянскому переулку. Но дом теснейшим образом связан с этим пожаром, и вот почему.
Оккупационная полиция и суд над "поджигателями"
Именно здесь Наполеон разместил офис французской полиции. И здесь в сентябре 1812 года прошёл суд над "поджигателями Москвы" - весьма сомнительное мероприятие, по поводу которого историки до сих пор пишут научные работы, исследуют архивы, изучают сохранившиеся свидетельства очевидцев и участников событий.
Собственно, не столько сомнителен сам суд, сколько противоречива и до конца не разъяснена сама история пожара.
Все мы со школьной скамьи воспитаны на героико-патриотической версии Льва Николаевича Толстого, который в романе "Война и мир" называет сожжение Москвы "величавым и неизбежным событием". О людях побогаче, которые заранее покинули Москву, он пишет, что они делали "просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию". Всему этому великий писатель даёт весьма патетическое толкование:
"Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего".
Как следует из всего сказанного, сожжение города объясняется единственно тем, что под французами в Москве "нельзя было быть". Одним словом - скрытая теплота патриотизма, пользуясь толстовской же формулой из того же романа.
Пожалуй, всё не так просто и не так возвышенно. Сам Лев Толстой признавал исключительно противоречивое и непоследовательное поведение губернатора Ростопчина, который, в том числе, "...выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду". Французы же утверждали, что он якобы выдавал этому самому пьяному сброду не только оружие, но и средства для поджога. Пьяному сброду и освобождённым по распоряжению губернатора заключённым. И что многие подозревавшиеся в поджогах, пойманные французской полицией или французскими солдатами, признавались, что получили за это деньги и действовали по приказу губернатора. Об этом неоднократно свидетельствовали французские участники событий, они писали об этом в донесениях и в письмах домой. Эти многочисленные свидетельства приводит в своей книге "1812 год. Пожар Москвы" писатель и историк Владимир Николаевич Земцов.
Впрочем, надо учитывать, что это свидетельства французской стороны. А французской стороне, конкретно - Наполеону было крайне выгодно и даже просто необходимо "перевести стрелки" на русских, ибо он очень опасался негативной реакции европейской общественности на то, что после его вступления в Москву древняя русская столица была сожжена. Другими словами, Наполеону нужно было отвести от Великой армии подозрения в варварстве. Зная о фактах реального варварства, о конюшнях в московских храмах, вполне разумно предположить, что Наполеон отдавал себе отчёт: основания для подозрений существуют, поэтому надо сделать всё возможное, чтобы эти подозрения рассеять. И пропагандистская машина была включена. Частью этой пропагандистской кампании был и процесс над "поджигателями".
Вот что пишет в своей книге Владимир Земцов:
Идея проведения процесса над «поджигателями» возникла не позже 18-го сентября. Вечером этого дня командир 4-го армейского корпуса Богарнэ, почти весь день сопровождавший императора в его разъездах по Москве и ее ближайших окрестностях, сообщил жене следующее: «Мы смогли арестовать три десятка из этих мерзких бандитов (то есть «поджигателей». — В.З.) в тот момент, когда они с помощью факелов разводили огонь. Многие были убиты на месте из-за ярости наших солдат. Несколько еще осталось, чтобы организовать правильный (en regie) суд, и среди них есть офицер, имеющий русские ордена. Все эти мерзавцы сознались, что они получили за это плату, и что они бы не стали действовать, если бы не приказы губернатора Москвы»
Цель судебного разбирательства была ясна всем, и ход этого суда был предопределён. Любой вывод, сделанный этим судом на основании имевшихся фактов, свидетельств и документов, при желании легко счесть тенденциозным и предвзятым. Можно даже говорить о манипуляции и подлоге. Так, например, для доказательства преступных намерений Ростопчина были использованы тексты его знаменитых афишек, причём при цитировании одной из них, как отмечает В. Земцов, в текст были добавлены слова, которых на самом деле в афишке не было, а именно:
«Если же они (то есть французы. — В.З.) войдут в Москву, то мы сожжем их там».
Одним словом, ангажированность этого процесса не вызывает сомнений. Хотя нельзя с уверенностью утверждать, что абсолютно все свидетельства ложны или подтасованы. Скорее всего, правда и ложь здесь переплелись очень плотно, и понятно, почему вся эта до сих пор не до конца выясненная история по-прежнему вызывает споры учёных и заинтересованной публики.
Как бы то ни было, 10 человек, уличённых показаниями свидетелей и признавших свое участие в поджогах, были приговорены к расстрелу.
16 человек, «недостаточно изобличённых», были приговорены к заключению в тюрьму, а также к присутствию при казни десятерых осуждённых.
Дом Долгоруковых в 20 веке
Как уже было сказано, от пожара 1812 года дом не пострадал. Но он пострадал позднее, во время строительства упомянутого в предыдущей статье жилого комплекса кооператива "Московский почтовик". Ради этого строительства в начале 1930-х годов был разобран угол наиболее древней части особняка. В 1997 году была проведена реставрация дома Долгоруковых, однако лифтовая шахта жилого дома не позволила полностью восстановить угол особняка.
Реставраторы восстановили бывший главный фасад палат XVII века, выделив его белым цветом.
На южном фасаде бледно-жёлтым цветом показана перестройка 1730—1740-х годов.
Сейчас в доме расположены какие-то офисы. Хотя на небезызвестном сайте flatinfo.ru, предоставляющем разную техническую информацию о московских зданиях, этот дом значится как жилой (!). Загадка. Если кто-то что-то знает, напишите в комментариях.
Другие публикации об Ивановской горке читайте здесь: 1 , 2 , 3 , 4 , 5 , 6 , 7 , 8 , 9 , 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30.
Расписание моих пешеходных экскурсий по Москве смотрите здесь.
До встречи!