Прежде чем я расскажу о роли отца (тоже далеко не позитивной), расскажу, как матери травмируют сыновей в подростковом возрасте
Мама пытается одновременно балансировать между отцовской и материнской ролями. С одной стороны, она любит ребенка безусловно и принимает его, как диктуют ей гормоны (окситоцин и пролактин), с другой стороны, она отталкивает его и ругает, наказывает, когда тот ведет себя плохо. Такое поведение приводит ребенка к следующему выводу:
Мама меня любит, но не всегда. Она любит меня, только когда я хороший и не совершаю ошибок. Если я совершаю ошибки, меня никто не любит, я ужасный, никчемный человек. Если я ужасный человек, я лишаюсь материнского тепла и любви.
Почему мужчинам тяжело живется в России (часть 4)
Это ужасно. Никто не должен испытывать такие переживания, потому что материнская любовь – основа спокойствия и стабильности. Материнская любовь в буквальном смысле фундамент всей нашей психики, без которого мы не сможем функционировать в обществе.
ХОЛОДНАЯ МАТЬ
Расскажу вам од одном известнейшем в психологии эксперименте, который называется «Природа любви». В этом эксперименте известный психолог Гарри Харлоу отнял маленьких детенышей обезьян у своих мам, и растил их в отрыве от материнской заботы, предоставив им 2 суррогатные мамы, куклы. Одна кукла была мягкой, теплой и сделанной из тряпок. На ней можно было сидеть и греться. Другая – жесткая, холодная и сделанная из проволоки. У неё была пипетка с питательной смесью. Ученому было очень интересно, какую же из двух базовых потребностей выберут обезьянки, когда будут находиться в комнате с матерями?
Эксперимент показал: детеныши ели смесь из пипетки у проволочной мамы и тут же бежали к тряпичной. Почти весь день они сидели на ней. Когда все детеныши немного привыкли к этим куклам, их стали выпускать в большой вольер. Разумеется, детенышам было страшно, ведь это неизвестная территория. Но в зависимости от того, была ли рядом тряпичная мама, они вели себя по-разному.
Если тряпичная мама была в том же большом вольере – детеныши смело исследовали вольер. Иногда забираясь на маму для отдыха. Если тряпичной мамы не было, но была проволочная – детеныши забивались в угол и сидели там, съежившись от страха. Ученый сделал вывод, что для нормального функционирования высших обезьян (в том числе и людей) нужно тепло матери ,иначе развитие будет замедлено. К сожалению, те обезьяны в итоге так и не адаптировались среди полноценных обезьян и вели себя агрессивно. Очевидно, искусственных мам недостаточно.
Какой вывод можем сделать мы из этой ситуации? Отвергать ребенка и не давать ему материнской любви — путь к травмам. Ребенок всегда будет бояться, что мир его уничтожит и поглотит. Он всегда будет бояться, что если сделает что-то не так, основа рухнет. Подобное отвержение толкает ребенка на то, чтобы скрывать свои ошибки и недостатки. Скрывать свои проблемы. Скрывать все, что нехорошо, что может разозлить мать. Ведь если он разозлит мать, то она откажет ему в самом главном – своем тепле.
Этот вывод регулярно делал и Олег, пусть и бессознательно. Он старался внешне и по виду быть максимально добродушным, милым, приятным мальчиком, который не делает ошибки. За это мама любила его и хвалила, за это поощряла и награждала своей радостью и вниманием. Ребенок рос в своем ощущении могущества, дозволенности и прекрасности — я лучший, я великолепный.
Присовокупите сюда отсутствие границ и правил, за исключением запрета на агрессию, и вы получите уже настоящего нарцисса. Сын чувствовал себя центром вселенной мамы, мужчиной. Который, заметьте, на самом деле не сделал еще ничего, чтобы быть настоящим мужчиной – он не конкурировал с отцом за внимание матери (давно выиграл, причем, не сам, а мама помогла), он не защищал маму, он не решал проблемы семьи. Он был главный, потому что мама так себя вел.
Откуда берутся нарциссы
Любые указания на свои недостатки и промахи вызывали у Олега приступы ярости, поскольку из этого бы следовало, что он ошибся и не достоин любви, а значит, будет наказан. Добавьте сюда запрет на проявлении агрессии от матери и вы получите бомбу с замедленным действием. Пока еще агрессии не так много, все же это ребенок, а не взрослый человек, но тревожные звонки никуда не деваются.
Однажды я поднимался как-то в лифте с пожилым мужчиной и молодой мамой с двумя детьми — девочкой 8-9 лет и пацаном лет 4. Девочка стояла смирно, а парень вовсю капризничал. Мама замученная, уставшая, ей было не до того, чтобы успокаивать сына, поэтому действовала она жестко: "Не замолчишь, я тебе вот тому дяде отдам", и показала пальцем на мужчину.
Мальчик мгновенно стих и спрятался за мамину ногу. Дядя повернулся, протянул руки и сказал: "Да, пойдем со мной!", мальчик отодвинулся еще дальше. Класс, просто класс. Я был очень зол. К чему приводит такое горе-воспитание для ребенка? Постоянный страх, что его заберут от мамы, лишат тепла, заботы и защиты, и отдадут совершенно постороннему человеку.
Причем его предаст самый родной человек. Что может быть хуже? Это самый базовый страх, страх смерти. Отсюда такая тотальная зависимость от оценок окружающих, постоянная оглядка на чужое мнение. Ведешь себя хорошо — тебя любят. Ведешь себя плохо — тебя бросают. Итог закономерен: парень привыкает, что за свои ошибки он дрожит и боится "умереть", быть отвергнутым. Лучше не совершать ошибки, сидеть дома и не высовываться.
Здесь же появляется обидчивость, родная сестра нарциссической травмы. Обида – это злость, направленная на другого человека. Ты назвала меня неуклюжим, ты виновата, мне обидно. Ты не поделилась со мной своей едой, ты плохая, ты виновата. Я – лучший, я – самый важный, я – самый главный, ведь даже ты, мама, говоришь это. Все это происходило и с Олегом. Раздутие собственного я, ощущение своего ума, своей важности перед мамой, своей безошибочности. И параллельно с этим – ужасный страх, что найдут какие-то ошибки, изъяны и недочеты.
Проходит время. Олегу исполняется 15 лет, он в активной фазе пубертатного периода. Ломается голос, появляются угри, личность формируется с огромной скоростью. Олег становится более угрюмым и замкнутым, перестает быть милым ласковым мальчиком, которого знала его мама.
Это беспокоит её. Куда пропал послушный добрый ребенок? Он пропал, потому что становится личностью, взрослым человеком. Человеком, который задается вопросами «кто я?», «верны ли те правила, которые мне навязывают?», «почему я вообще должен кого-то слушать?». Пока он, разумеется, еще совсем не взрослый, но он уже и не ребенок, который беспрекословно подчиняется родителям.
В этот период особенно важно поддерживать дисциплину и жесткие границы, потому что любой подросток будет их тестировать и проверять на прочность. К сожалению, таких правил у Олега нет, отец ими не занимается, а мама желает только, чтобы сын не лез в опасные дела, а сидел дома.
В итоге, подавленная агрессия сына копится и выходит наружу в виде актов неповиновения. Сын ссорится с родителями, кричит на них, отказывается выполнять простейшие задачи по дому вроде мытья посуды и уборки. Страдает учеба в школе, потому что она нужна для жизни, которая будет очень нескоро, а здесь и сейчас нужна дисциплина, которой тоже нет, как и правил.
Агрессия продолжает копиться. Олег не понимает, зачем ему навязывают те правила, которые есть. Ему кажется, что мир устроен совсем иначе, не так, как говорят родители. «Они ничего не понимают» - думает он. Как у сына копится агрессия, так у родителей копится разочарование. Мать спохватывается и понимает, что отец все эти годы не занимался сыном и вот результат – тот отбился от рук, стал неуправляемым и злым. Она понимает, что нужно срочно выправлять дисциплину, срочно учить мальчика быть мужчиной хотя бы как-то.
Но благими намерениями вымощена дорога в ад. Мама начинает рассказывать сыну, каким должен быть на её взгляд мужчина, что он должен делать, какими принципами и правилами он должен обладать, но это не работает. Её отношения – неудачны, она не любит мужа, у них холодные отстраненные отношения, полные обид и разочарования к друг другу. Все, что говорит мама про мужчин, приправлено её собственными обидами и разочарованиями.
Вот она говорит: «Мужчина должен заботиться о женщине», в её голосе сквозит обида и отвращение к мужу, который того не делает. Олег вместо восхищения этим правилом чувствует отвращение. Во-первых, потому что связь матери и ребенка очень сильна, эмоционально они завязаны друг на друге, и все переживания, которые есть у матери, передаются ребенку. Во-вторых, Олег не видит реального подтверждения этому правилу. Отец не заботится о матери, отец не помогает ей. В-третьих, он не дурак и может сделать вывод, что мама не смогла построить нормальные отношения, так откуда ей знать, как правильно себя ведет настоящий мужчина?
Он не слушается мать. Она испытывает разочарование и начинает давить на него сильнее, ведь это всегда работало… 5-10 лет назад, пока Олежа был маленьким пацаном. Тогда она была сильнее, умнее и авторитетнее для ребенка. Сейчас – она стареющая женщина, разочарованная жизнью, а Олег – подросток, который считает, что знает все на свете. И в нем много злости, которая копится стараниями матери и её запретов.
Разочарование матери передается сыну. Когда Олег в очередной раз застает спор мамы и папы, он видит, как мать обвиняет отца в отсутствии заботы, внимания. Она транслирует обиду и злость. Отец морщится и выдает своим видом нежелание даже трогать эту тему. Олег тоже испытывает стыд, ему не хочется соприкасаться с подобными чувствами. Теперь каждый раз, когда мама о чем-то просит его, он отстраняется, как отец. Например, он не хочет подавать маме руку, когда та выходит из автобуса. Отец не делает это. Он не хочет дарить маме подарки и говорить комплименты, потому что отец не делает это.
Матери обидно, что любимый сын, который еще несколько лет назад ластился к ней, теперь отвергает её, прямо как её муж.
Окончание про мать и начало про отца:
Почему мужчинам тяжело живется в России (часть 6)
Павел Домрачев