Начиная серию рассказов про детей из детского дома, хочу предупредить, что все имена будут изменены. Про деток из больницы писала я, мои дорогие читатели, с настоящими именами. Просто с тех времен почти 40 лет прошло, а после детского дома наполовину меньше.
Попала туда на работу, думаю, не случайно. Я уже не молоденькая глупая девочка, а взрослая женщина, которая сама уже является матерью двух сыновей. Однако, любви к детям в моём сердце было много! Она была не растрачена. Я чувствовала, что должна дарить её малышам, кторые лишены родительской любви.
И вот, судьба привела меня в это учреждение, где я проработала 11 лет. Попытаюсь максимально честно рассказать вам, как мы относились, воспитывали и растили наших деток. Нормы почти не было. Основные диагнозы: ЗПР, олигофрения в стадии дебильности, олигофрения в стадии имбецильности. Все ребятишки были из неблагополучных семей. Сирот почти не было, все родители были лишены родительских прав. Многие находились в местах не столь отдаленных.
Так вот, с Маней я познакомилась, когда ей было около трёх лет. Она находилась в группе, где было всего 9 малышей от двух до шести лет. Про каждого ребенка сначала приходилось выслушать историю о том, как попал он в детский дом. Маню мама родила в тюрьме и привезла домой к своей матери в возрасте двух лет. Самое интересное, что дома её ждала ещё старшая дочка Людочка, которая уже ходила в первый класс. Люду мама, в своё время, тоже родила в тюрьме и привезла к своей матери. Бабушка души не чаяла в девочке, любила и растила Людочку. Бабушка была порядочной женщиной и старалась делать всё возможное. И вот вторая внучка в доме...
Мама девочек сразу вернулась к своему привычному образу жизни: друзья, пьянки, гулянки. Она практически не бывала дома и все труды и заботы о сестричках легли на плечи пожилой женщины. Людочка была сохранна, у нее не было тяжёлой патологии, только небольшая задержка в развитии и училась она в специальной школе. С Маней же, дело обстояло сложнее. Девочка была очень подвижная. Однажды, уложив Маню спать, бабушка пошла забрать из школы старшую внучку. Возвращается, а у её подъезда куча народа, пожарная, скорая. Вскинула глаза, а на балконе шестого этажа стоит её младшая внучка и кидает вещи вниз, рискуя сама полететь за ними. Последнее, что запомнила эта пожилая женщина перед тем, как потерять сознание, это одежда, которая висела на деревьях около подъезда. Бабушку откачали, благо скорая была рядом. Маню спасли пожарные. Мать девочки лишили родительских прав, а малышку забрали в детский дом. Люда осталась дома. Бабушка уже давно оформила опеку над ней. Каждый выходной сестра с бабушкой навещали Маню, приносили ей гостиницы. Пожилая женщина охотно рассказывала о своей жизни. Оказывается, что маму девочек она удочерила, в свое время. Очень хотела иметь дочку и вот теперь расхлебывает... Люда была всегда опрятно и красиво одета. Косички или хвостики с бантиками. Ей хотелось обнять сестренку, но та, схватив угощение, убегала. Маня не испытывала особых родственных чувств. Она родилась и выросла в тюремном доме ребенка и ничего другого не знала. Девочка и в группе вела себя не совсем адекватно: пыталась стукнуть других детей, рвала на себе одежду, ломала игрушки. Так же, Маня страдала энурезом и энкопрезом. Если акт дефекации происходил ночью, Маня старалась измазать всё вокруг, себя тоже и положить в рот... Для того, чтобы этого не происходило, за такой малышкой нужен был глаз, да глаз. Диагноз был : олигофрения в стадии имбецильности. Конечно, весь персонал и воспитатели и медики, старались создать в группах домашний уют, заботились о малышах, проводили соответствующее их диагнозам лечение. Конкретно Маня постоянно попадала в какие-то ситуации и требовала повышенного внимания к себе и днём и ночью.
Бабушка девочек добилась того, чтобы забирать внучку домой на выходные. Через какое то время, пришлось отменить и эти походы. В один их выходных бабуля с внучками собрались парк, Мане было тогда года четыре. Она перед уходом закрыла пробкой слив в ванной и включила воду... Сотовых телефонов в то время не было и соседи со всех пяти этажей, что под ними, ждали гулен у подъезда. Сами понимаете, как трудно пришлось пожилой женщине улаживать конфликты с соседями и возмещать ущерб. Только, после этого случая, Маню больше домой на выходные не отпускали.
Прошло пару лет и бабушка умерла, мать в очередной раз отбывала срок. Какое-то время, Людочка была под опекой у своей дальней родственницы. Однако, та не смогла полюбить девочку и Люда это чувствовала. Во время очередного посещения инспекторов, которые контролировали опекунов, Людочка попросила забрать её детский дом к сестренке Мане. Я помню, как утром привели Люду к нам. Всё было знакомо ей и раньше, она часто бывала здесь, только в другом качестве.
Умненькой домашней девочке было не легко привыкать к жизни в коллегтиве. Воспитатели были довольны девочкой, ей тогда было уже 11 лет. Люда хорошо училась, помогала своей сестренке, ухаживала за ней. Только Маня с возрастом мало менялась. Она недолюбливала сестру, да и с девочками из группы не дружила. Больше всего Мане нравилось играть с мальчишками, пошуметь, подраться. Один раз, во время прогулки, Маня поднялась в группу, чтобы сходить в туалет. Группа на втором этаже. Решила вдруг выглянуть в окно, окна были открыты для проветривания. Мы смотрели на неё снизу и боялись что то сказать, так как, девочка висела и была готова свалиться вниз. Реакция няни, которая зашла в группу и схватила Маню за ноги, спасла нас всех. Были случаи, когда девочка пыталась принести с улицы стекляшки, железки. На вопрос зачем ей это, отвечала, что хочет порезать Свету, девочку из своей группы. Чем старше становилась Маня, тем труднее было её контролировать. Девочка была крепкая, физически здоровая, красивая. Лично у меня с ней проблем не было. Мы знали друг друга очень долго. Уже будучи подростком, Маня создавала множество проблем воспитателям и няням. Я ушла из детского дома, когда девочке было 14 лет. Маня плохо училась даже в специальной школе. Сестра её посещала другое учебное заведение, для детей с ЗПР. Маню же, водили в школу, где учились детки с таким же диагнозом, как у неё.
Перед самым моим уходом, произошел такой случай. Ночная няня сообшила мне, что Маня сильно возбуждена и машет перочинным ножиком. Видимо, кто-то из домашних детей в школе одолжил ей этот предмет. Пошла я в группу. Маня работала на публику и пугала девочек. Они боялись и это нравилось нашей хулиганке. Увидев меня, Маня села на пол и заплакала. Я подошла, с трудом забрала перочинный ножичек из её руки и обняла девочку. Для меня она всегда была той малышкой, кторую я увидела первый раз в двухлетнем возрасте. Пошли в мед. кабинет, дала ей витаминку, поговорили.
Старалась часто разговаривать и с её старшей сестрой, потому, что понимала, девочкам придётся жить вместе в квартире бабушки, когда вырастут и уйдут из детского дома. Что касается матери сестер, то она, во время очередной отсидки, родила мальчика, только Господь призвал его к себе. Что с ней было дальше не знаю. Видела я их мать только один раз. Спускаюсь как-то вниз, смотрю, около столовой стоит посторонняя женщина. Дети в школе все были. Спросила кто она и зачем здесь? Оказалось, что это мама Мани и Люды. Она настаивала на встрече с дочками. Пришлось отправить мамашу в органы опеки и попечительства. Без их разрешения нельзя было показывать детей никому. Только никуда их мать не пошла и больше я её не видела.
Как сложилась судьба девочек не знаю. Надеюсь, что они взрослые женщины, что не повторяют ошибок своей матери. Самое главное верю, что Люда заботится о своей сестре, не бросила Маню.