1. Большинство шуток и острот физиков имеет своим истоком рассмотрение целого мира с позиций своей науки. Появляющиеся при этом нелепости, когда весь мир интерпретируем сугубо физически, кажутся физикам смешными. И, конечно, они стоят на своём, привычном: это мир нелеп, а не наука физика заехала не туда. Так и появляются сборники «Физики шутят», «Физики продолжают шутить» и т. п. По большей части эти шутки не слишком смешны, а иногда исключительно нелепы прежде всего по своей неутомимой неуместности.
Но физикам они нравятся. Так, А. С. Чирцов, ставя на экзамене студенту тройку в зачётку и слыша недовольное параллельное бубнение студента, вопрошает: «А вам не всё ли равно? Ну какая разница между тройкой и пятёркой? Ведь вы — совокупность атомов, сидите напротив совокупности атомов, более того зачётка, перо, чернила и запись «удовл.» являются совокупностями атомов. Ну и зачем совокупности атомов что-то выше тройки? Докажите-ка, что всё это не так?» Думаю, такие высказывания (шутливые, с подменой понятий, исполненные недоумения самого А. С. Чирцова, ибо если всё — всё равно, то можно «отл.» ставить всем без билетов и без ответов) воспринимаются со смехом потому, что человек, — а физики всё же люди, — не сводится на проволоку формул физики или математики, человеку потребно человеческое. Вот почему редкие проблески человечности, проявляемые пусть в примитивном и часто грубом юморе лектора-физика, и заставляют его аудиторию торопливо схватывать такие фразы, такие обороты речи с полной готовностью смеяться ответно.
Насколько юмор физиков груб, живой пример даёт тот же суперскалярный и суперпопулярный у физиков-студентов и физиков более почтенных лет А. С. Чирцов, когда говорит, что «в науке белые пятна замалчивают». Человек с элементарным чувством языка, то есть всё же гуманитарий, говоря о недолжном отношении к белым пятнам в науке, говорил бы, что их замазывают чтобы не замечать, или они стали бельмами в глазах учёных, физики с ними не видят того, что у них под носом и т. п. Наш же герой говорит о замалчивании пятен и ещё посмеивается сам первым над этим замалчиванием, полагая, что удачно пошутил. Увы! Естественники — народ грубый. Можно даже сказать — вульгарный.
2. Есть другая культура ума, взлелеянная поэзией и философией, литературой и историей. Лучшие представители такой культуры способны и шутить очень тонко, и писать так афористично, так помногу, что диву даёшься: неужели так можно? Оказывается, можно. Можно афоризмом уснастить не десять страниц одним, а все десять написать сплошь афоризмами. Да что десять! Можно и том, и другой, и третий написать одними афоризмами. Довольно лишь почитать Ф. Ницше, чтобы убедиться, что сие возможно. Ну и «как это конспектировать»? Ведь физикам нужна выжимка, нужен сухой остаток. А тут не об остатке может быть речь. Жмыха тут нет. Тут сплошь гранёные бриллианты. И если в докладах, лекциях, книгах физиков человеческого людям не хватает, то в лучших образцах творений гуманитариев именно человеческого даже не в меру, а с избытком.
3. Что делать с этой избыточностью? Как к ней отнестись?
Скажу пару слов о себе, как типичном и релевантном для ситуации персонаже. Я мало и медленно читаю. Я мало прочёл за свою жизнь. Но я сравнительно много запоминаю фрагментов тех текстов, которые именно этими фрагментами меня и поразили. При этом я отчётливо осознаю, что было и кое-что ещё, что я прочёл, но память моя это пропустила сквозь себя, как решето воду: сетка мокрая, а что там просочилось сквозь неё, мне уже неведомо. И я совершенно уверен, что имеется с избытком тех текстов, той музыки и тех картин, с которыми я незнаком, хотя очень бы хотел познакомиться. Все они хранят в себе запас моего интереса к ним, копят в себе мою радость и моё удивление от пока не состоявшейся встречи с ними.
Радость... Иными словами, надо не печалиться о своём индивидуальном невежестве. И не превращать себя в раба, прикованного к библиотеке. Пусть лучше книги приковывают к столам цепями на средневековый манер, если уж цепи некуда девать и надо их как-то пристроить.
4. А человеческая личность должна оставаться свободной. И пространство её развития не должно быть ограничено. Культура всегда должна быть избыточна. Культура всегда должна быть индивидуально неисчерпаема. Именно поэтому к культуре и надо относиться не как к учебнику, который необходимо вызубрить, а для надёжности ещё и законспектировать. Культура — это мир, в котором живёт личность. Мир, в котором личность превосходно себя чувствует. А личность?.. Личность вправе не помнить всех афоризмов и острот этого мира. Что-то не знать. Что-то забыть. Что-то заспать. Проснуться и удивиться миру с такой яркой лоснящейся кожей. О, мир! Ты прекрасен!.. И я слышу в тебе Моцарта.
2018.10.02.