Продолжение. Начало тут.
А вот следующий, после "Коротких встреч", фильм Киры Муратовой был признан по зрительскому опросу самым худшим фильмом 1971 г. Это был фильм "Долгие проводы". Фильм в "перестройку" объявили безоговорочным "шедевром", так как он долгое время лежал на "полке". В 1987 г. и "Короткие встречи", и "Долгие проводы" дуплетом выпустили в прокат. И если "Короткие встречи" еще как-то заинтересовали широкого зрителя наличием в нем В. Высоцкого, фильм посмотрело более 4 млн. зрителей, то "Долгие проводы" не вызвали интереса.
В отношение "Долгих проводов" был создан миф, что этот фильм никогда не выходил в прокат, что советский зритель был лишен таким образом соприкосновения с этим "шедевром". Вероятно, это был такой маркетинговый ход, чтобы привлечь внимание к фильму, который уже проваливался в советском прокате.
Фильм "Долгие проводы" был принят на Одесской киностудии. Его тираж составил солидную цифру - более 500 экземпляров. И его выпустили в прокат в 1971 г. Но в результате опроса читателей журнала "Советский экран" этот фильм был признан худшим фильмом 1971 г. 27,3% из видевших его зрителей признали его плохим, 7,3% — слабым, 30,9% — посредственным, 21,8% — хорошим и только 7,2% — отличным.
Так что не киношное начальство отправило фильм на "полку", а зритель, который дал свою оценку. А украинское киношное начальство, оценив провал фильма, на 7 лет отстранило Киру Муратову от режиссерской работы. Как режиссер она была признана несостоятельной.
Кстати, на той же Одесской киностудии ранее уже был снят "самый худший советский фильм всех времен и народов" - "Черноморочка", статья о котором у нас тут. И режиссера этого фильма Алексея Коренева тоже на длительный срок отстранили от режиссерской работы.
"Долгие проводы" можно расценивать как своеобразное продолжение "Коротких встреч". Все-таки вернулся геолог Максим к своей жене товарищу Свиридовой. У них даже родился сын. Но долго это не продолжалось. Не выдержал Максим деспотичного характера своей жены и опять убежал от нее в свои экспедиции. Только в "Долгих проводах" Максим не геолог, а археолог, а его жена, теперь ее зовут Евгения Васильевна, переводчица технической литературы в НИИ.
И ведь правильно сделал этот археолог. Потому, что от такой истерички жены, с полным отсутствием чувства юмора и огромными комплексами - только и бежать, и не оглядываться. Муж уже сделал это, а теперь и шестнадцатилетний сын Саша тоже собирается вырваться из под материной тирании. Фильм в принципе можно показывать как учебное пособие студентам, специализирующимся на расстройствах психики.
Хотя первоначальная задумка у сценариста фильма Натальи Рязанцевой была совсем другая. Главным действующим лицом был сын Саша, который, как зверек в клетке, зажат жизненными обстоятельствами, отчего звереет, дуреет и ненавидит всех, и в первую очередь мать. И только вырвавшись на свободу, вновь становится добрым.
Но Кире Муратовой история про мальчика показалось не интересной. Имея в своем распоряжении такую великолепную актрису, как Зинаида Шарко, Муратова сделала историю про женщину. И вместо истории о несчастном мальчике получилась история об истеричной мамаше.
В принципе, особого сюжета в фильме нет. Если в "Коротких встречах" еще была какая-то интрига, все-таки любовный треугольник и зритель ждал, отобьет Надежда геолога Максима у товарища Свиридовой или нет, то в "Долгих проводах" мы вынуждены смотреть на беспросветные взаимотношения истеричной мамаши и ее несчастного сына.
Понять эту мать можно - боится потерять сына, которого вырастила в одиночку, а теперь он "предает" ее и собирается уйти к "отцу-подлецу". Простить - просто необходимо. Но вот жить с нею - это увольте. Она и так уже превратила сына в почти такого же агрессивного истерика, втихую ее ненавидящего.
Весь фильм Саша тайком собирает деньги на отъезд к отцу, а мать за ним тайно шпионит. И понятно, что никуда парень не убежит. В последний момент мать поступит очень по умному. Она не станет возражать против отъезда, пустит слезу и сын, которому предоставится свобода выбора, испугается этой свободы, маменькин сынок не привык принимать самостоятельные решения, ему станет жалко мать, и он останется. Такой финал был понятен с самого начала.
Единственное достоинство фильма - это Зинаида Шарко. Очень мало она снималась в кино, но здесь выложилась по полной. Полная палитра состояний героини - от клоунады и фарса до трагедии. Все исполнено легко и непринужденно. Правда, режиссер мог бы поменять имя сына на другое, без шипящей "ш". У Шарко небольшой дефект произношения - стигматизм, а ей приходится постоянно называть своего сына по имени. И вот это постоянное шипящее "Сашшша" немного напрягает.
Со звуком в фильме вообще полная катастрофа. Речь актеров невнятна, постоянно забивается фоновой музыкой, приходится напрягаться, что бы разобрать диалоги персонажей.Это потом у Алексея Германа в его последних фильмах будет такая же проблема - невозможно понять, что говорят герои.
Так как фильм и режиссер в "перестройку" были объявлены "гениальными", то надо было придумать обоснование того, почему же он как-то быстро сошел с экранов. Ведь это же прямо какая-то глыба, как охарактеризовал фильм А. Герман.
Сначала они [“Долгие проводы”] меня раздражали, потом стали забирать, и наконец обрушилась эта огромная глыба. Дело не в мастерстве, мастера у нас были, а вот свободного полета такого я не видел. Фильм словно говорил: я делаю не так, как вы, а так, как дышу, своим вдохом и своим выдохом, и на экран что-то вылетает прямо из моего сердца. Я пришел совершенно раздавленный этой свободой. И с той секунды это вошло в мой мозжечок.
Ну, не объяснять же тем, что зритель его не принял.
Бесхитростной и при этом слегка жеманной провинциальной мелодраме цензоры приклеили ярлык оппозиционной. Муратову заподозрили в ужасном намерении противопоставить интеллигенцию и народ: сын ведь хочет уехать от матери-машинистки к отцу-ученому. И в самом деле: народнее героини Зинаиды Шарко в «Долгих проводах» трудно вспомнить. Актриса сыграла «пошлую женщину» — в меру эгоцентричную, в меру неврастеничную, не по возрасту кокетливую, с ищущим голодным взглядом. Она и есть советский народ, которому в его состоянии врожденного невроза так немного требуется для счастья.
Вот, опять политика замешана. Проклятые коммунисты, якобы, усмотрели, что противопоставляется простой советский народ и трудовая советская интеллигенция. Это взято из интервью Н. Рязанцевой, где он рассказала. что зам. председателя Госкино Баскаков высказал ей за то, что героиня у нее простая машинистка, а сын уходит от нее к отцу-ученому. Типа, не понравилось мальчику жить жизнью простого народа. Хотя какая может быть жизнь с такой матерью-истеричкой. А то, что советский зритель фильм не принял - так у него врожденный невроз, что он понимает.
И до сих пор у Н. Рязанцевой вопрос: "За что?". За что фильм, у которого был такой большой тираж, который выпустили в прокат, так быстро положили на "полку", и держали там до 1987 г. Так ведь и в 1987 г. толпы зрителей, несмотря на рекламу "репрессированного" фильма, не повалили валом в кинотеатры.
А вот сама Кира Муратова быстро поняла в чем дело.
В советское время, после «Долгих проводов» стало абсолютно ясно, что какой бы фильм я ни сделала, его обязательно будут ругать. И я стала так мечтать, что давайте я буду снимать, а вы их складывайте куда-нибудь. И не показывайте, и не смотрите, просто дайте мне этим заниматься, я же такие дешевые фильмы снимаю, они недорого вам стоят. Я очень долго жила в таком понятии, что мои фильмы должны лежать где-то в подвале, их никто не должен смотреть. Такой вид существования меня абсолютно устраивал.
То есть, можете даже не выпускать фильмы в прокат, складывайте их готовенькие на "полку", только дайте мне их снимать, за государственные деньги, как я хочу. Все равно зрительского успеха они иметь не будут, но в вот в своей "киношной" среде они будут считаться шедеврами.
Тут попалось любопытное мнение психоаналитика о фильме.
В центре сюжета фильма «Долгие проводы» – Евгения Васильевна Устинова, переводчица в одном из технических учреждений; ее сын Саша, старшеклассник, мечтающий поскорее покинуть материнский дом, который представляется ему почти тюрьмой; отец Саши, археолог, который уехал в Новосибирск, бросив жену и ребенка, символически представленный в фильме в виде голоса в телефоне, слайдов и писем. Четвертым главным героем в этом треугольнике Эдипова комплекса является желание матери, направленное на сына, ее любовь, выражающаяся в постоянном, почти навязчивом, присутствии – отсутствие отсутствия первичного инцестуозного объекта, который должен явить собой утрату, на месте которой сможет обозначиться желание.
Бесконечные вопросы Евгении Васильевны, адресованные сыну, делают их общение пустым, навязчивым, наполненным одним только желанием матери постоянно присутствовать в жизни сына (тем самым лишая его своего права быть, своего собственного места), быть в курсе всех его планов и намерений, придерживаться того курса, который она выбрала для него, например, поступать после школы в институт.«Я желаю знать, что ты надумал. Я – мать» – как последний аргумент вырывается из несчастной Евгении Васильевны истинная характеристика ее восприятия своего сына: она – желает, она – мать. Налицо, инцестуозные отношения с матерью, которые претерпевают мучительную именно для материнского другого кастрацию.
Да, до чего ж дошел прогресс. А Муратова то и не знала, что сняла. Оказывается скрытый инцест. А может, потому фильм быстренько и положили на "полку"?
Пишите комментарии. Ставьте лайки. Подписывайтесь на наш канал.