оглавление канала
Все это время, Михалыч продолжал стоять с удивлением пялясь на меня. Фельдшер, грозно глянув на него, голосом, способным перекричать весь ансамбль песни и пляски имени Александрова, рявкнула так, что мы оба, и Михалыч и я, подпрыгнули от неожиданности.
- А, ты чего тут встал, пенек старый?! А ну живо баню топить! Егорка, а ты ступай и помоги ему!
Михалыч только жалобно мяукнул:
- Клавдия (при произношении ее имени, ударение он ставил на букву «и»), ты чего шумишь то так? Вон, и Викторовну напугала. – Но, при этом поплелся прочь из комнаты, не смея ослушаться грозной фельдшерицы, беспрестанно оглядываясь на нас. Егорку следом за ним, как ветром сдуло. А, Клавдия Васильевна продолжила хлопотать вокруг меня, что-то постоянно приговаривая ворчливым голосом.
- И-и-и … милая, где ж это тебя так-то угораздило? – Задрав на мне рубаху, она стала туго перетягивать мне грудь льняным белым полотенцем.
При этом, я чуть не лишилась сознания от боли. Но, старалась не подать виду. На висках выступили капельки пота. Она, посмотрев на мою закушенную губу и посеревшее от боли лицо, пробормотала.
- Ты кричи, милая, не стесняйся. Мужиков тут нет. А кому, как не бабе понять другую бабу. Два ребра, видно сломаны. Но, без рентгена так сразу то и не скажу. Надо бы в район тебя везти. Но, боюсь, кабы хуже то не сделать. Так что, полежишь пока дома. А я похожу за тобой. Да, и других сиделок тут я вижу полно. Ты не бойся. Кой-чему и мы тут, в деревенской глуши, обучены. Так что, до свадьбы все заживет.
Я маленькими порциями выдохнула воздух. И, с облегчением, затихла. А, Клавдия Васильевна опять стала поить меня отваром. Он был горьким. Я по вкусу поняла, что там настой из хвоща, чабреца и зверобоя. Самой иногда случалось лечить так в лесу от сотрясения мозга, когда однажды, молодого сучкоруба по голове веткой сподобило.
С облегчением легла обратно на подушку, и задышала ровнее. А маленькая женщина села на табуретке возле меня и принялась осторожно обрабатывать мне пальцы рук. При каждом прикосновении тампона, смоченного йодом, я вздрагивала. Но, после того как она бинтовала мне грудь, данную процедуру я вынесла легко. Можно сказать, почти не заметив. А она все продолжала причитать.
- Да, что ж это с тобой то стряслось? Да, кто ж это тебя так-то изувечил. Не люди, чистые звери.
Так как, судя по всему, ответов от меня никто не ждал, я снова погрузилась в легкую дрему. Только, в этот раз, кошмары меня не мучали.
В течении следующих нескольких часов, я то просыпалась, вздрагивая и дико озираясь, то, вновь засыпала. В очередной раз, когда я вынырнула из дремотного состояния, Клавдия Васильевна решила повести меня в баню.
- Пойдем, милая, - Ласковым голосом приговаривала она. – Баня уже выстудилась, чуть тепленькая стоит. Тебе не повредит. А отмыть тебя маленько надо. Я-то, тебя влажным полотенцем протирала, чтоб, значит, сильную грязь смыть. Но, все равно, не дело это. На тебе ж чистого места нет. Скоро, поди, из района приедут, да и раны обработать по пути надо. Встать-то сможешь?
Я прошептала едва слышно:
- Попробую.
Она стала мне помогать подняться. Но весовые категории были явно не равные. Она посмотрела на меня, сидящую на кровати, с большим сомнением. Правильно оценила свои силы, потом вышла в сени и гаркнула так, что бревна в доме заходили ходуном.
- Мужики! А ну, помогите мне Ольгу до бани довести!
Первым на ее зов откликнулся Павел, который уже успел вернуться. Он вошел в спальню своей танцующей легкой походкой. Посмотрел на меня оценивающе. Я смутилась под его взглядом. Уши опять запылали огнем. Да, что же это такое, черт возьми!! Меня только с сильного перепуга можно было назвать застенчивой. А тут … Но, много времени на то, чтобы взять себя в руки он мне не дал. Легонько отодвинул плечом Клавдию Васильевну, сгреб меня в охапку вместе с одеялом и понес на улицу, будто, я ничего совсем не весила. Сердце мое забилось перепуганной птахой. Стало трудно дышать. Чтобы не видеть его взгляда, я прикрыла глаза. Фельдшер бежала семенящими шажками за ним и причитала на ходу.
- Не оброни, медведь косолапый! У нее все ребра и так переломаны! Осторожнее! Осторожнее, о притолоку не ударь! Вот же медведище то! – В ее голосе звучало вочание с плохо скрываемым восхищением.
Я почувствовала банное тепло. Павел осторожно опустил меня на полок. Я осмелилась открыть глаза. Кузнец повернулся к Клавдии и тихо спросил с легкой усмешкой.
- Дальше сама то справишься, или помочь?
Женщина замахнулась на него веником.
- Без тебя обойдемся. Ишь, охальник!!! У вас у мужиков только одно на уме! Иди уже отсюда!
Тут я вспомнила, что Павел ездил в район.
- Павел, - Обратилась я к нему. Голос был хриплый, похожий на карканье вороны. – Вы в милиции все сказали?
Он опять пристально посмотрел на меня. Не выдержав его взгляда, я опустила глаза. Ну, точно, девка на выданье! Он ничего не ответил, просто, утвердительно качнул головой. Потом, уже перешагивая порог, тихо произнес.
- Вы отдыхайте. Вам сейчас покой нужен.