Он прожил непростую жизнь и стал победителем шоу «Голос 60+», покорив сердца миллионов россиян проникновенным исполнением песен. Подопечный Олега Газманова Михаил Серебряков набрал по итогам зрительского голосования аж 79,5 процента голосов.
Недавно ему исполнилось 97 лет, и газета "Жизнь" приехала к нему в гости с поздравлениями.
- Михаил Ерофеевич, недавно Вам исполнилось 97 лет. Кто Вас поздравил с Днём рождения?
- В Интернете около трёх тысяч отзывов, правда, это незнакомые мне люди, хоть и очень приветливые. А так - моё ближнее окружение, весьма скромное - внук и правнучка.
- А как же посольство Корейской республики…
- Да, действительно, мне прислали оттуда поздравительное письмо. А ещё Олег Газманов поздравил. Он обещал приехать с группой, но, может быть, пошутил. Ещё меня поздравили знакомые из Эстонии и Испании. Телефон звонил весь день, а вечером пришли внук с женой и правнучкой, которая была с молодым человеком, а также первая жена сына с сестрой. Но посидели мы скромно – родные говорят, что отмечать мой день рождения по-настоящему мы будем только после того, как завершится вся суета с проектом «Голос». Мне нужно там ещё две песни спеть…
- Как Вы попали на шоу? Сами заявку отправили?
- Дело в том, что я участвую в самодеятельности, и однажды я подарил нашему баянисту кассету со своими песнями, а он взял и отправил её на конкурс, паразит. Но, видимо, моё исполнение песен продюсерам понравилось, и меня пригласили принять участие в шоу. «Спойте нам «Вижу чудное приволье», – попросили они. А я и говорю: «Да стар я уже. Мне 97! Что я буду делать среди молодёжи?»
- Тем не менее Вы согласились, и на слепых прослушиваниях к Вам повернулись все наставники. Долго выбирали, к кому пойти?
- Дима (Ведущий Дмитрий Нагиев. - Прим. ред.) спросил у меня: «Кого выбираете?» А я отвечаю: «Да я никого не вижу. У меня лишь правый глаз видит, да и тот только на 40 процентов». Однако я выбрал Газманова…
- Комфортно с ним?
- Я так скажу: нас учить – это только калечить. Как современная молодёжь может меня научить петь? Я душой пою, чувствую музыку и слово, меня невозможно и не надо переучивать. Я нигде не учился, просто пел, как мать, которая выступала в церковном хоре. Помню, придём с ней домой, ветер в трубе свистит, а мы ложимся на печку, и она начинает петь – я за ней.
- То есть певческий талант передался Вам от матери?
- Получается, что так! Вот как начал с ней петь, так и не могу остановиться. Что касается Газманова, я знаю его как артиста. Он пишет стихи, музыку, поёт свои песни, значит, и я могу от него что-то получить. Поэтому его и выбрал… На репетициях он мне, бывает, дает советы: «Может, так?» А я отвечаю: «С удовольствием, но не хочу менять тональность». Но чаще Газманов дает всё-таки дельные советы – он в музыке хорошо понимает.
- Какую музыку Вы слушаете?
- Я люблю русские народные песни, романсы, классику. Мой самый лучший «друг» – это оперный певец Сергей Лемешев, а также его учитель Леонид Собинов. Понимаете, мне поздно ставить голос – он у меня природный, а под этот голос и должны быть песни.
- Расскажите о своей замечательной маме. Какая она была?
- Безграмотная крестьянка. В школу мы пошли вместе с ней. Я - в первый класс в дневное время, а мама училась на вечернем. Вот так мы и ходили с ней три года. Мама научилась писать и читать. Кстати, она хорошо читала на латыни – их учили ещё при царе. Отца моего не стало, когда мне было два года. Он пришёл больной с Первой мировой войны, которую прошёл от начала и до конца, и вскоре умер. Мать работала в колхозе и одна тянула детей.
- Вы выросли в деревне. Какая она была в 20-30 годы?
- Это был колхоз в Новгородской области «Рассвет», очень бедный. Колхозники денег не имели. Мы все жили натуральным хозяйством. Света дома не было – только керосин, поэтому ложились спать рано. Хлеб был не всегда. Однако жили мы дружно и весело…
- Мама, Вы и старший брат?
- Да, мама воспитала двух сыновей. В 1915 году родители купили сруб на одной горе, а землю дед матери выделил - на другой.
- Большой был дом?
- Добротный. Семь на девять… Нам ещё его пришлось перевозить на участок.
- Ваша семья была богатая до революции?
- Дед был управляющий барона, землю имел. Был крепким середняком. - Как в Вашей семье отнеслись к пришедшей советской власти? - В нашей деревне против советской власти никто не выступал. Во-первых, боязно, а во-вторых, люди привыкают. Был колхоз, а это политика. У нас в Новгородской области колхоз был бедный – земля рожала мало, но мы жили дружно.
- У мамы не было проблем из-за того, что она пела в церкви?
- Советская власть этому не мешала. Преследовали только тех, кто не хотел в колхоз вступать. А мужики как делали – жён своих туда запихивали, а сами на рыбалку, на лесозаготовки. Деньги же были нужны…
- Вам пришлось столкнуться с голодом?
- Тому, у кого была большая семья, конечно, не хватало продовольствия. Но у нас в этом плане больших проблем не было. Как я уже говорил, мы жили натуральным хозяйством: на 25 сотках земли мама выращивала овощи и фрукты, коровёнка у нас была, овечки. Но, если заколол животину, часть обязательно надо было сдать государству.
- Как Вы помогали маме? Всё-таки она одна тянула двоих детей…
- Деревенские дети, когда видят, что родители мучаются, берутся за любую посильную работу. Что мама скажет, то мы и делали. Помню, как она попросила меня отнести домой молока, которое надоила, а я заигрался. Вечером мать спросила: «Где молоко?» А я забыл, побежал за ним. Но она меня никогда не шлёпала. Ругала, но не шлёпала. Мы любили мать, знали её трудности. Она мне даже сейчас снится часто. Помогали мы и колхозу… Вот учебный год начинается, а мы то картофель копаем, то лён полем, то лошадей гоним на пастбище. Мы всю колхозную технологию знали.
- Какое у мамы было фирменное блюдо?
- Самой почётной всегда была картошка! Когда началась война, Молотов вообще сказал, что картошка – второй хлеб. Нет, мы не голодали. Хлеба, бывало, не хватало, но мы не были голодными. Корова была не шибко породистая, но маленькой семье молока хватало. На зиму готовили кислый творог, бруснику парили. Был и неприкосновенный запас - для гостей и родственников. Сами мы эти лакомства не ели, но на праздники угощали всех. А ещё пиво в деревне варили.
- Раз пошёл разговор за еду, какую песню Вы чаще всего поёте за столом?
- Пели и поём русские народные песни. Как-то сидим за столом, и мне говорят: «Ерофеич, спой». Я так спел, что аж лампочка лопнула…
- А как так получилось, что Вы из Новгородской области уехали учиться в Ленинград?
- Вызвали в райком комсомола и сказали: «Вот вам путёвка в Ленинградскую область, в фабрично-заводскую школу». Тогда велась развёрнутая работа по подготовке кадров. Ремесленные, железнодорожные и фабричные училища…. Нас учили работать на заводах и на фабриках, а в апреле 1941 года нас отправили отдохнуть к родителям. 22 июня мы с товарищами гуляли на Марсовом поле, когда стало известно, что началась война. Мы, конечно, рвались на фронт, но нам сказали, что мы ещё малы для этого, и в ночь на 23 июня нас эшелоном отправили на Урал, на металлургический комбинат имени Серова.
- Это была эвакуация?
- Нет, мы и планировали после учёбы туда ехать. Раньше ведь как было: нужно было отработать три года. Я по специальности слесарь КИП, поэтому обслуживал доменную печь.
- Тяжёлая работа?
- Не то слово! Это жара, вредные газы… Там я провёл три года. Мы выпускали сталь для танковой промышленности. Как только срок нашей работы подошёл к концу, мы попросились на фронт, но сразу нас не отправили. Мол, не хотим, чтобы вы стали пушечным мясом. В итоге я окончил в Свердловске танковую школу, получил должность командира орудия СУ-100 (Противотанковая самоходная артиллерийская установка. - Прим. ред.) и с машиной в составе экипажа отправился на Первый Украинский фронт. В сентябре мы были уже на месте.
- Первый день на фронте помните?
- Это был 44-й год. Много техники, дисциплина. Задача была какая? Заметить огневую точку противника и подавить её. Нужно было уложиться в три секунды. Я недолго воевал. С сентября 1944 до конца апреля 1945. Не знаю, как для других, но для меня это была просто работа. У нас, пацанов, страха не было. Кстати, мой брат тоже воевал, на Южном фронте, потом у легендарного генерала Маргелова. Он был разведчиком всю войну, дослужился до подполковника.
- А Вы до какого звания дослужились?
- 27 апреля 2002 года Владимир Путин мне присвоил внеочередное звание «капитан».
- У Вас были ранения?
- На Дальнем Востоке было маленькое. Дело было так: часть выходила из боя. А у нас был такой порядок: при первой возможности нужно почистить пушку и траки. Мало ли что? Шальной снаряд какой-нибудь мог застрять. Вот я и почистил …
- На Дальний Восток Вас отправили в 1945 году… Как долго Вы туда добирались?
- Около месяца, а ещё через месяц война кончилась.
- Японцев видели?
- Пленных только. А знаете, какая у них тактика была поганая? Они любили вырезать. Стоит часовой, например, охраняет склад, так вот, гад нападал на него и ножом. К счастью, не было у меня стычек с японцами. Я танкист, а нас не убивают – нас сжигают. Броня у нас– как нас убьёшь?
- Где была мама, когда Вы с братом воевали?
- Мама на фронт работала. Тогда всё-всё отдавали фронту. Мама говорила так: «От нас капусту машинами увозили». Тяжело было. А как-то раз немцы подошли очень близко к Новгороду - к станции Ходцы, и все готовились стать партизанами. К счастью, дальше немцам не суждено было пройти. Мама продолжила работать в колхозе. Знаете, мать осталась без мужа в 33 года, её сватали не раз - она симпатичная была, но так и не вышла замуж. Сказала: «Сначала воспитаю детей!»
- Вы не были дома семь лет… Как Вас встретила мать?
- Долго плакала… А кто не плакал тогда? И потом, я же писал ей редко.
- Почему?
- Голодали мы там… На Урале. Жили ведь на карточки, которые регулярно отбирали какие-нибудь амбалы. К счастью, был такой Григорий Яковлев, мы с ним слесарили потихоньку и халтурили ножичками. А наши ребята из деревни, у которых были отцы и у кого были деньги, не поехали на Урал… И все эти ребята полегли под болотами. Надо идти туда, куда посылают, не надо выгадывать… Так мама говорила… - Насколько я знаю, после войны Вы не смогли устроиться в родном колхозе? - Я демобилизовался в 1947 году и сразу домой поехал. В колхозе никто ничего не получал, и мать сказала: «Где ты будешь работать? Ты пахать не умеешь!» «Я в доме культуры буду», - сказал я, но меня направили в сельское хозяйство по колхозам ездить. А если вы помните, в 1947-1948 годах Уинстон Черчилль агитировал Трумэна ударить по СССР. И правительство на всякий случай тогда решило укрепить береговую охрану, а также острова в Балтийском море танками и самолётами - морская граница в Прибалтике у нас была слабая. Так в один прекрасный день меня вызвали в военкомат как специалиста и предложили послужить. Сначала меня отправили командиром орудия в учебный полк в город Ораниенбаум – там была Высшая офицерская школа самоходной артиллерии, и из нас за год сделали лейтенантов, а потом пять лет я ещё служил.
- Из армии Вы ушли в 31 год…
- В 1955-м году. Когда министр обороны Жуков узнал, что разведчики пропускают вражеские самолёты, приехал в Прибалтийский военный округ и сказал: «Сорву погоны, сдеру лампасы и выкину из армии». Всё это исправили, конечно, но меня демобилизовали, как и всех комиссаров, в 1955 году. У меня уже тогда была семья, но я не побоялся и пошёл в вечернюю школу, а потом поступил в Ленинградский политехнический институт, который окончил в 1968 году. Как получил корочки, меня как молодого специалиста пригласили в Зеленоград – там организовывали научный центр электронной промышленности.
- Вам же уже под 40, наверное, было?
- Да! Вот такой молодой специалист. Сын уже в это время в армию пошёл. Я начал работать и через несколько лет стал директором завода. В 1984 году мы с женой вышли на пенсию, а потом решили уехать ближе к родительским могилам – в Новгородскую область. Мы очень хотели восстановить церковь Николая Чудотворца, продали дачу, машину, приехали в Боровичи, купили там квартиру, там и прожили 14 лет.
- Церковь восстановили?
- А как же! Всем миром восстанавливали, а потом с женой там и обвенчались. Но сын сильно заболел нервно-психическим заболеванием, поэтому в 2008 году мы вернулись в Зеленоград, чтобы вновь соединиться.
- Хочу немного вернуться назад… Когда Вы учились в вузе, на что жили?
- Какое-то время мы ютились у брата – он нас здорово выручил, а потом сняли квартиру… Жена тогда предложила: «Осваивай специальность печника – будешь печки ремонтировать», но я пошёл на завод слесарем. Однако меня надолго не хватило - позвоночник был повреждён. Три-четыре месяца я поработал и больше не смог. Вот тогда я и начал учиться – сначала окончил школу, а потом в институт пошёл.
- Жили на заработок жены?
- Да, она получала 400 рублей, так как окончила ФЗО и курсы телеграфистов. А ФЗО она окончила тогда, когда с Ленинграда сняли блокаду, потом её отправили в Ломоносов (Ораниенбаум) – там мы и сошлись.
- Как познакомились с женой?
- В кино. Так получилось, что нам с приятелем достались билеты позади жены – она с подругой пришла. Между нами завязалась беседа, и мы начали общаться. Я узнал, что жена осталась перед войной без родителей, тоже новгородка… В тот момент уже время подошло семью создавать, и в 1949-м мы поженились, а в 50-м родился Сашка. Я тогда ещё везде участвовал в самодеятельности. Помню, руководитель хора была из Ленинградской консерватории, и она предложила мне попробовать свои силы в музыкальном направлении. Я пришёл, рассказал всё жене, а она ответила так: «Давай разведёмся, и иди в консерваторию». Я обалдел… И знаете что? Правильно она тогда сказала. Что бы я делал? Песни распевал? Она была крестьянкой, и я был таким же. Ну и в итоге мы прожили вместе 65 лет - жены не стало в 2014 году.
- С высоты своего опыта как Вы считаете, что в семье должна делать женщина, а что - мужчина?
- Когда мы сошлись с женой, начался период притирки. Однако мы смогли договориться. Ругались, конечно, но красную черту никогда не переходили. У нас была комната, а больше ничего. У неё - тумбочка, у меня – графин. Нас сблизило то, что у нас ничего не было.
- Но удавалось находить время, чтобы петь…
- Я пел всегда. На отдыхе, на войне… Жизнь ведь шла, и молодость была, и любовь. Песня – это состояние моей души! Я был офицером, танкистом, директором завода, но всегда пел. Моё это! Умирать буду, а буду петь.
- Вам 97 лет. Откуда здоровье на конкурсы, на соревнования?
- Моя мама родила пятерых детей, но каждый умирал через два-три года. Остались только я да Сашка. А мамины сёстры – пять человек – все прожили больше 80 лет каждая, и мама долго прожила. Мы, наверное, в мамину породу. Нам с Сашей повезло. Ну, и не злоупотреблял я никогда ничем.
- На какой возраст Вы себя чувствуете?
- Я не чувствую себя на 97 лет, я даже не заметил, как они подошли.
- Что надо делать, чтобы долго прожить?
- Следить за кишечником. Как ни странно, а кишечник у человека – это зеркало организма. У меня был рак, я его победил. И во-вторых, мужику мужиком быть надо. Если что-то решил сделать – иди до конца.
Автор: Юлия Ягафарова (@bianzel)