В одно прекрасное утро, когда я работала секретарём в одной из иркутских больниц и шуршала бумагами, дверь приёмной приоткрылась, и симпатичная женщина средних лет, заглянув ко мне, спросила: "Как мне попасть на приём к главному врачу? Я на работу устраиваюсь". Так мы и познакомились с Натальей Валентиновной Левашовой (имена здесь, разумеется, вымышленные). Она с лёгкостью разрешила называть себя Наташей и, кажется, сама не чувствовала своих "50 с хвостиком". Устроилась на "проходную" должность инженера по охране труда: только за недолгое время моей работы на этом посту сменилось пять человек.
И казалось, она была счастлива. Но вскоре, когда мы начали общаться на личные темы, выяснилось: у этой дамы есть "пунктик" - забота о дочери Лиле. Точнее, о дочери, её муже Коле и внучке Вере. Ничем не ограниченная, переходящая все границы разумного ЗАБОТИЩА. Я пыталась донести до неё инфу о том, что молодым лучше жить отдельно, нужна будет мамина помощь - позовут, попросят, не в тайге живём. Но она только отмахнулась: они без меня не смогут ни Вере платье купить, ни Бульке (их микроскопической, но очень громкой собачке) "правильный" корм купить. Я этой позиции не разделяла, потому что в детстве ощутила на себе железные лапы такой гиперопеки, а уехав в другой город и став студенткой, начала сама выстраивать свою жизнь: пошла работать, вышла замуж за негодяя, - но это были мои собственные "грабли", и обижаться не на кого. Трудности меня закалили, и в конце концов я нашла достойную работу по специальности, интересную подработку в Интернете, стала откладывать на квартиру и затем жить в ней с кошкой.
Но вернёмся к рассказу о Наташе. Проработав несколько месяцев в больнице, она ушла, не сработавшись с руководством, которому хотелось оформить все документы только "для галочки", в то время как Наталья развела бурную деятельность, направленную на обучение сотрудников и получение ими "корочек" на курсах по ОТ. Хотя у неё было блестящее юридическое образование, и ещё несколько лет назад она работала заведующей отделением в одном из престижных местных колледжей. После больницы Наташа устроилась на загибающееся предприятие, которое занималось автоперевозками, но, как выяснилось, там сотрудникам давно уже не платили зарплату. Деньги выплатили только по коллективному судебному иску, и то пришлось ждать полгода. Потом была работа в цветочном магазине, потом - в продуктовом, несколько лет назад - в павильоне с крепкими напитками. Моя же работа по специальности тесно связана с юриспруденцией и знанием законов, не раз освобождались вакансии и я звала её к нам, но она отговаривалась тем, что коллектив в фирме молодой, и она будет выделяться. Может, ей просто не хотелось работать в одном месте со мной?..
И всё это время Наташа думала только о дочке: чтобы Лиля не повторила её опыта неудачного замужества, чтобы не столкнулась ни с одной житейской заморочкой, с самой пустяковой проблемкой... Советовала ей, что приготовить Коле на ужин, чтобы он был доволен. Коля, кстати, от такой тёщиной заботы стал резко набирать вес, что "аукнулось" потом подагрой, давлением и ещё длинным списком болячек, которые в алфавитном порядке с гордостью перечисляла Наташа мне несколько раз, когда мы встречались за рюмкой чая в моей холостяцкой квартире. Именно с гордостью: она ведь лечит зятя любимого, таскает по врачам, примочки ставит.
Она всегда очень хотела найти себе "половину": женщина ещё не старая, не зануда, симпатичная, хорошая хозяйка, да и организм "требовал" отношений, темперамент не спрячешь, но... Свою просторную "трёшку" в престижном ЖК Наташа уступила детям! И жила в старом доме в квартире своих родителей, в самой тесной комнатке из трёх, к тому же в очень удалённом от работы районе. И добиралась на перекладных, с пересадками. Когда она заболела страшной простудой с ангиной и ещё какими-то осложнениями, навестить её дети не смогли, даже имея в распоряжении отремонтированную на Наташины средства иномарку, наверное, боялись заразиться. Тогда я приехала к ней с фруктами, мёдом и лекарствами. Что-то не торопились дочка с зятем помочь и с ремонтом в Наташиной комнате, обставленной по-стариковски, сказали, что у них нет на это времени. И так было каждый раз, в каждой мало-мальски серьёзной ситуации.
Жизнь с престарелыми родителями между тем накладывала свой отпечаток: психика подруги начала страдать. Всё заработанное она по-прежнему отдавала детям на их "неотложные нужды". У Наташи появилась странная мания: ей казалось, что родители, когда-то занимавшие высокие должности и жившие "с размахом", скрывали от неё свои немалые сбережения - от единственной наследницы, как же так?! И когда старики уезжали за покупками или на дачу, шарила под матрасами, в кладовке, по шкафам, выискивая те самые мифические "миллионы". Она даже подсчитала, сколько примерно они накопили за все эти годы. Однажды сокрушалась, придя ко мне на пироги: "Им ведь уже за 80 обоим, зачем они операции на глаза сделали, могли бы эти деньги внукам с правнучкой подарить, молодым-то нужнее!" После таких подругиных слов мне стало как-то не по себе, и мы какое-то время не встречались, примерно полгода. Мне с моими двумя работами, как всегда, было не до встреч с посиделками, я мечтала о том, как бы мне выспаться, дома прибраться да к маме в гости съездить. Мы созванивались, конечно, и Наташа несколько раз занимала у меня по небольшой сумме денег - разумеется, не для себя, а для детей. Она оплатила шикарный 30-летний юбилей Лилечки, а потом подарила им с Колей романтическое путешествие на Байкал.
Однажды я искала в подарок племяшке недорогой набор с самоцветами и увидела в ломбарде рядом с домом перстень и серёжки своей бабушки, которые мой бывший муж - игроман со стажем - туда отнёс. Конечно, мне захотелось выкупить семейную драгоценность, и я стала собирать деньги со всех карт, по всем кубышкам, брать авансы на работе. Немного всё равно не хватало, и я попросила Наташу вернуть часть долга. Она, конечно, вернула, причём всю сумму целиком, при этом заявила, что ей ради этого пришлось брать кредит, а дочь её вообще заявила, что я всё придумала и со мной нужно немедленно перестать общаться: плохо влияю на её маму, видите ли.
Так и закончилась эта история, жирным многоточием и недосказанными словами... Лучше забыть долгие семь лет настоящей, как мне казалось, дружбы, чем потерять хорошее отношение дочурки, считающей, что мама должна и даже обязана помогать её семье, а других нужд и желаний у Натальи Валентиновны просто нет...