История основана на реальных событиях, в которых мне пришлось принимать участие по просьбе моей институтской подруги. Имена изменены. История интересна тем, что через несколько поколений прослеживает типичные московские истории о том, как легко в Москве лишиться недвижимости и как можно ее отстоять только чудом.
Часть I. Дела житейские.
Маринка была из обычной московской семьи. Ну, как из обычной? До революции у ее прадеда была лавка и торговля на Пятницкой улице. Это была, известная купеческая московская семья, относящаяся к купцам 1-й гильдии и имевших почетное гражданство в Москве. Но мы не будем называть фамилию. Жили они, как это было принято тогда, в том же доме, где торговали. Внизу магазин, контора и склады, а наверху жилые покои. В революцию 1917 года лишнее, как водится, экспроприировали. Каким - то чудом (она мне рассказывала, но я не помню, а врать не буду) все остались живы и более того, семье оставили одну из квартир на втором этаже. Им пришлось потесниться, но ничего не попишешь - новая власть.
И вот семья так и продолжала жить в этом доме, когда мы с Маринкой познакомились. Она поступила в Пединститут, и я тоже. Мы оказались на одном курсе, но в разных потоках. Она на биологическом, я на английском потоке одного из факультетов. Девчонка она была очень обаятельная и боевая.
В пединституте, как вы знаете, мальчиков учится немного, поэтому чисто институтские пары складывается редко. Повеселиться и посидеть в одной компании с нашими мальчишками мы, конечно, могли, но на этом все и заканчивалось. Замуж девчонки выходили за парней из, скажем так, более широкого круга общения. И вот, попав как-то в компанию к ребятам из МАИ, наша Маринка закрутила головокружительный роман с Эдуардом. Это была любовь – сказка. Это, когда невозможно находиться долго друг без друга, хочется постоянно ощущать, что человек рядом, ты слышишь, как он дышит, чувствуешь его прикосновения… Короче, вышла наша Маринка быстро за него замуж.
Семья Эдуарда, ранее большая, перебралась в Москву в послевоенные годы из – под Тулы. Тогда очень многие вновь приехавшие получали комнатушку в бараке, с удобствами на улице. Все так жили, никто не роптал. Их барак располагался где-то в районе Университета. Только тогда его еще не было и в помине. А на месте нынешнего парка на Воробьевых горах сажали картошку бывшие крестьяне, ставшие москвичами. В 60-е годы Москву стали расширять и на месте деревень в нынешних районах Свиблово, Бабушкинская, Медведково стали возводить с огромной скоростью жилые дома. Потом их назовут «хрущевками». Вот в такую «хрущевку» в трехкомнатную квартиру с огромным удовольствием переехала большая семья Эдуарда. Надо отметить, что Москва росла не только к северу, но и к югу, западу и востоку, но эта семья переехала именно на Север Москвы, теперь это называется Бабушкинский район.
Эдуард привел молодую жену в свою квартиру жить, потому что на Пятницкой у Маринки совсем не было места в квартире. Быстро как –то родилась дочурка, бабушка (мать Эдуарда) в ней души не чаяла.
Годы шли, наступила Перестройка, а потом и лихие 90-е. Когда живешь и работаешь по-прежнему на своем месте, то ты, конечно, замечаешь перемены вокруг себя, но ты все равно при деле, зарплату платят, хотя инфляция все «сжирает», но как –то все ничего, жить можно. Маринка учительницей так всю жизнь и проработала. А вот НИИ, в котором Эдик трудился после своего вуза, закрылся. Всех распустили на все четыре стороны. Выживайте, как можете. Ну, он, как многие мужики в то время, растерялся. Не у всех же предпринимательская жилка есть, не все могут в бизнес сразу податься. Запил. Через какое -то время друзья позвали его в свою вновь открытую компанию и закрутилась жизнь. Деньги рекой, море возможностей. Тут вот и начались первые ссоры и скандалы в семье. Странное дело, когда жили скромно в финансовом плане, когда Эдик на диване лежал и не знал, что делать, а Маринка работала и кормила семью, вроде, как и ссорились меньше. А вот деньги потекли рекой, вот ты подумай, а жить друг с другом они уже не могли. Чужие стали. Сначала Маринка ушла от него к родителям на Пятницкую, просто немного прийти в себя, подумать. Свекровь не оставляла в покое, очень внученьку любила. Поэтому приезжала Маринка к ним в гости со своей дочуркой, Сонечкой. В итоге несколько раз они с Эдуардом сходились, расходились, пока окончательно не развелись.
Тем временем эпоха дикого капитализма простирала свои загребущие руки над Москвой, как и над всей Россией. Но Москва, как это давно повелось, одна из первых все на себе испытывала. Если вы даже не москвич, то название Пятницкая улица должны были слышать по фильмам, по книгам. Это старый купеческий центр Москвы. И, как вы помните, у Маринкиной семьи там была квартира. С приходом новой жизни, «новые русские бизнесмены» быстро смекнули, что свои офисы и магазины лучше иметь в самом центре Москвы. И пошло великое переселение. Очень многих москвичей в то время обманули – им говорили о том, что жить в старых клоповниках в центре Москвы - это отстой. И дальше по трафарету – предлагалась квартира ближе к окраине, но со всеми удобствами. Предлагалось все это крайне настойчиво, так, что отказаться было невозможно. Так вот Маринкина семья переехала на Дмитровское шоссе, в двухкомнатную квартиру. Обман заключался еще и в том, что по цене двухкомнатная квартира в центре, где жила Маринка и двухкомнатная на Дмитровке отличались раза в 3-4. Но люди тогда были наивные, в ценах не понимали. Переехали они, оставив «родовое гнездо». Да и что было делать? Первый этаж их бывшего особняка давно перевели в нежилое помещение и там с утра до ночи толпился народ, шум, крики. Жить на втором этаже было уже невозможно. Так что уехали они, можно сказать, с радостью.
Папаня Сонечки, бывший Маринкин муж, продолжал заниматься бизнесом и вести жизнь на широкую ногу. Бесконечные возлияния с партнерами по бизнесу сделали из него запойного алкоголика. Поэтому в дни и недели просветления, как бы ни начинал он напоминать Маринке того, прежнего Эдика, возврата к старому не могло быть. Во время запоев он превращался в монстра. Очень переживала бабушка. Но Сонечка была хорошей внучкой и бегала к ней на выходных, или в те дни, когда у папеньки не было запоя.
Эдуард окончательно понял, что Маринка к нему не вернется. И стал подыскивать себе пассию. Собственно, из одной из командировок привез он себе из Саранска Анжелу. Она была лет на 15 его моложе, но это никакого значения не имело. Анжела быстро все прибрала к рукам. Сонечка теперь могла прибегать к бабушке еще реже. А, когда прибегала, бабушка рассказывала ей ужасные вещи про новую жену ее сына. Она была скандалистка и всячески выживала бабушку.
Жизнь в «хрущевке» Анжелу уже не устраивала (помните, как у Пушкина: «не хочу я быть царицею, а хочу я быть владычицей морскою…».) Но тут подоспела первая Лужковская волна реновации. Эдуард женился к тому времени на Анжеле официально. Матушка его с ними жила. Так что переехали они из «хрущевки» в новый дом. Молодая заставила вложить несколько миллионов в ремонт в стиле «барокко». Ремонт соответствовал представлению Анжелы о том, что такое «дорого, богато». Не знала Анжела, что не обремененный коммерческим талантом Эдуард ради того, чтобы удовлетворить желания молодой жены, потихоньку подворовывал из фирмы. Друзья в конце концов спохватились и выставили его из фирмы, произведя полный расчет. Он вылетел оттуда мало того, что без своей партнерской доли, так еще и с долгом. Пришлось продать дачу.
Часть II. Дела криминальные.
Матушка Эдика очень расстроилась, что продали дачу. Это была ее отдушина и возможность на лето уехать подальше от того, что ей совсем не хотелось видеть – посиделки, пьяные выяснения отношений, ночные поездки по кабакам с шумным возвратом под утро. Не было сил у старушки все это переносить.
Застолья с Эдиком Анжела всячески поддерживала и подливала ему, не останавливала. По – началу. А потом дошло до того, что приходилось отвозить его в частные наркологические клиники, чтобы выводить из запоя. При этом, разумеется, в нужный момент Эдуарду внушалось, что без нее он совсем пропадет. Только она, Анжела, его надежда и опора. Бабушка совсем расхворалась от переживаний, и невестка не больно то и считалась с ней. Сонечка приходила к любимой бабушке в гости, когда отца и его новой жены не было дома. Бабуля, видя, что творится в семье сына, стала поговаривать, что надо бы ей на внучку свою долю в квартире отписать. А то новая невестка все к рукам приберет. Но до нотариуса дело так и не дошло. Не успела бабуля. Скончалась от сердечного приступа скоропостижно. То ли с невесткой повздорила, то ли еще что произошло – это все уровень догадок. Но факт остается фактом, бабушка умерла, вся квартира теперь перешла к Эдуарду, а Сонечке ничего не досталось. Но, собственно говоря, она и не переживала на этот счет особенно. Они с мамой в своей двушке на Дмитровке жили замечательно. Не под забором ведь. Мама, как и прежде учительствовала, а Соня тоже выучилась, на воспитателя детского сада, и тоже начала свою трудовую деятельность.
Папа периодически вспоминал о Соне, особенно, когда ему было очень плохо после очередного запоя. Тогда дочка ездила к нему, сидела у постели. Где была Анжела в это время – не известно. Куда –то уходила. Организм папенькин совсем разбалансировался после таких постоянных качелей – то запой, то больничка с капельницами. Теперь у него один за другим внутренние органы отказывать начинали – то поджелудочная, то печень. Соня его навещала в больнице, хорошо так беседовала с ним, вроде бы они даже уже общий язык стали находить и думать о том, как будет хорошо, когда папа бросит пить и подлечится от своих внутренних болезней. Папа даже ключи от квартиры своей дал, чтобы Соня могла в любое время приходить.
Потом у папы был день рождения. Соня пришла, чтобы поздравить. Папа после больницы и длительного лечения восседал в центре стола. Вокруг сидели соседи, родственники Анжелы и сама Анжела. Спиртное лилось рекой и папа, уже сильно под градусом громогласно вещал на весь честной пир – если бы не Анжела, то меня бы в живых давно не было. Анжела – мое спасение и моя радость в жизни. Соня скромно посидела в уголочке и незаметно ушла.
Через месяц папы не стало. Были похороны, Соня пошла, она не могла не пойти. На похоронах Анжела устроила ужасающую сцену с отбором ключей от квартиры у Сони. А также публично и громко кричала, что Соня никаких прав на квартиру не имеет и больше, чтобы ноги ее не было.
Соне все это было странно и непонятно. В принципе, москвичи все знают свои права на недвижимость, если не с детства, то по крайней мере с течением времени четко владеют информацией, что их, что не их, на что можно претендовать, на что нельзя. Соня жила с мамой и не бедствовала. Но все-таки ее положенная доля в наследстве, как дочери усопшего, ей причиталась, и она это знала. Поэтому ее удивили выкрики Анжелы. Соня никогда не заикалась о наследстве в разговорах с отцом. Он сам как-то завел разговор, что вот, мол, не долго ему осталось, вы потом с Анжелой не ругайтесь, мирно поделите квартиру.
Девушка не отнеслась серьезно к словам истеричной молодой жены отца и продолжала жить своей жизнью. С парнем Юрой у нее закрутился роман и было не до дележа наследства и каких-то там имущественных дел. Молодость берет свое.
Полгода после смерти отца подходили к концу, и мама ей напомнила, что пора бы сходить и вступить в свои права по наследству, если она хочет, конечно. Соня решила все-таки сходить.
Домой она пришла обалдевшая от того, что узнала у нотариуса. Оказывается, несмотря на то, что у него было две наследницы по закону, новая жена и дочь, Эдуард написал завещание. И, когда нотариус показал Соне это завещание, она поняла почему оно было написано. Там черным по белому было пропечатано, что все свое имущество он оставляет любимой жене Анжеле, а свою дочь лишает наследства.
На семейном совете долго решали, бороться или не бороться. Консультировались с разными юристами. Все говорили, что дело гиблое. Тут нужно доказывать либо то, что Анжела недостойная наследница и довела отца до смерти тем, что спаивала его и возможно подсыпала что-то в напитки из запрещенных веществ. Либо то, что нотариус был в сговоре со своей клиенткой Анжелой и помог ей составить нужное завещание. По правде говоря, впечатление складывалось, что было и то, и другое. Нотариус оказался молодым мужчиной, у которого на лице было написано, что он не пропустит ни один вариант. А по второму направлению – все соседи и бывшие друзья Эдика считали, что Анжела его спаивала.
Но для раскрутки дела требовались очень грамотные юристы. Соня начала консультироваться и искать таких юристов. В основном, как люди без иллюзий, юристы отвечали Соне, что дело это гиблое, в практике мало таких случаев, чтобы удалось доказать что - либо по какому - то из направлений. И, чтобы «утопить» нотариуса нужны очень веские доказательства. И, чтобы доказать, что Анжела недостойная наследница и сама способствовала спаиванию отца, что привело к его смерти, нужны еще более серьезные доказательства. Ведь, если это будет доказано, то последует открытие уголовного дела об убийстве с высокой долей вероятности. Поэтому за этот случай настоящие и серьезные адвокаты браться не хотели. А халтурщики, конечно же, нашлись. Они брали деньги за каждое отдельное действие. Заказали справку – 3 тысячи. Написали заявление в суд – 5 тысяч. И так далее. Скоро Соня поняла, что дело никуда не движется, а с нее просто тянут деньги.
Терпение у Сонечки лопнуло. Поплакала она у мамы на плече и решила прекращать неравную борьбу. Тем более, запал у нее пропал, так как и с Юрой своим она поссорилась. А только у него лучше всех получалось поддерживать в ней пыл и азарт. Практически сдалась Соня.
Но тут позвонила бывшая папина соседка, когда –то, когда была жива бабушка, они дружили. И вот к этой соседке внук приехал навестить, ноутбук с собой привез. И стал он ей показывать фотографии, которые они делали во дворе, когда Эдуарда в очередной раз увозили в клинику. А там на снимке отчетливо надпись на машине была видна и номер тоже видно. Догадалась эта соседка, что надо бы Соне позвонить. Надо сказать, что все соседи ей сочувствовали и желали выиграть дело.
Соня нашла клинику и, ни на что особенно не надеясь, решила туда съездить. А тут ей просто повезло. Она, в поисках ответов на свои вопросы, первым делом постучала в какой-то кабинет. А там оказался молоденький врач – нарколог. Именно он, как оказалось, занимался ее отцом. Может флюиды какие-то между ними сразу пробежали, может звезды так сошлись, но не стал этот врач, Сережа его звали, говорить Соне о врачебной тайне и напускать на себя важность. Выслушал ее внимательно и вдруг решил помочь. Оказалось, помнил он прекрасно все, что было связано ее отцом. А помнил вот почему. Эдуарда ему передавал на руки директор клиники, он же договаривался с Анжелой. А вот всю документацию о состоянии и анализах пациента вел как раз Сергей. Так вот в анализах было что-то непонятное. Не полагалось по должности Сергею интересоваться, что это такое. Но он был молодой, любопытный. Кроме того, из его университетского потока, его лучший друг работал как раз в химлаборатории. Поэтому ради своего интереса сделал он анализ и определили они вдвоем с другом, что это за вещество. Травила Анжела папу Сонечки. Помимо того, что спаивала, еще и подсыпала отравы.
Ну, а дальше… Много – много судов, угрозы от брата Анжелы. Выселение Анжелы из отцовской квартиры. Открыли ли на Анжелу уголовное дело? Открыть то открыли. А вот чем дело кончилось – не знаю. Но там вдобавок к тому, что она Эдуарда травила, еще возникли подозрения, что и бабушка Сонина, Анжелина свекровь, тоже не своей смертью скоропостижно скончалась. Все очень долго тянулось и мне уже следить за этим надоело. А поговорить с подругой мне всегда есть о чем, о чем-нибудь хорошем.
Был ли замешан нотариус? Скорее всего был. Не мог он не видеть, когда писалось завещание, что перед ним алкоголик, не отдающий отчет своим действиям. Но это доказать не удалось. Так же, как и связь Анжелы с нотариусом. Помощница нотариуса многозначительно закатывала глаза или отводила взгляд, когда ей задавали вопросы на эту тему. Но добиться ничего не удалось.
Но зато у Сонечки с Сергеем все сложилось. Все, что тут описывалось, происходило в 2015 году. А на теперешний момент у них уже дочурке 5 лет. Квартиру папину продали, слишком много неприятных воспоминаний с ней связано, и дух Анжелин во всем прослеживался и в ремонте, и в мебели. А на вырученные деньги открыл Сережа свою маленькую клинику на 2 кабинета. И ресепшен у него есть, Соня там работает. Встречает посетителей. А с внучкой мама Сонина сидит, теперь бабушка.
В качестве эпилога хочу напомнить строки: «Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок». То, что Сонечке повезло, это один случай на 1000. На самом деле, как правило, в таких ситуациях не удается отстоять свои права. Но ведь бывает иногда…